Миюки Миябэ
ICO: Замок в тумане
Предисловие
Книга, которую вы держите в руках, — это новеллизация истории, рассказанной в игре ICO для PlayStation 2.
Отчасти.
Я искренне благодарю продюсеров и создателей игры за то, что они с такой готовностью дали мне разрешение написать эту книгу, мою первую попытку новеллизации. Они дали мне свободу действий с сюжетом и миром игры, чтобы я могла найти свой способ рассказать историю, за что я им бесконечно благодарна.
Если вы взяли эту книгу в надежде на прохождение игры, ищите ее в другом месте. Порядок событий, решения головоломок и даже планировка замка изменились. Хотя это, конечно, не "без спойлеров", тот, кто прочтет эту книгу и продолжит играть в игру, найдет в ней много того, чего нет здесь.
Для тех из вас, кто играл в игру и любит ее так же сильно, как и я, я надеюсь, что вам понравится эта вариация на тему мира ICO так же, как мне понравилось возвращаться к Замку в тумане.
Миюки Миябе
Июнь 2004 г.
История о неизвестном месте,
Рассказанная в неизвестную эпоху.
ГЛАВА 1. О ЧЕМ ГОВОРИТ СВЯЩЕННИК
1
Веретено замолкло. Старик уже давно заметил отсутствие ритмичного клацанья, и теперь терпеливо ждал, когда оно возобновится. Он сидел за старым письменным столом, поверхность которого от многолетнего использования приобрела золотисто-янтарный оттенок, а на столе лежало несколько древних томов. Слабый ветерок, проникающий через решетчатое окно, шевелил края пожелтевшей бумаги и заставлял трепетать кончики длинных седых усов старика.
Мужчина наклонил голову, пытаясь услышать хоть какой-то звук — возможно, плач.
Ткацкую комнату они закончили несколько дней назад. Все необходимые приготовления были сделаны. Комната ждала, когда девушка будет готова приступить к работе — нет, подумал он, она должна приступить прямо сейчас. Но Онэ плакала, кричала, проклинала и не хотела подходить к ней. "Это слишком жестоко", — твердила она, цепляясь за одежду старика. "Пожалуйста, прекратите. Не просите меня об этом".
Ему ничего не оставалось, как дать ей выплакаться, пока слезы не иссякли. Тогда он заговорил с ней, объясняя терпеливо, как разговаривают с ребенком. "Ты знала, что это случится. Ты знала это в тот день, когда он родился".
Он умолял ее с заката предыдущего дня и до самой ночи. Наконец на рассвете Онэ позволила ему провести ее в ткацкую комнату. Из своего кабинета он услышал тяжелый звук челнока ткацкого станка. Это был незнакомый звук, отчего его отсутствие было еще более ощутимым.
Старик посмотрел в окно на колышущиеся в роще листья. Пели птицы. Солнце светило ярко и согревало комнату, куда падали его лучи. Однако не было слышно звуков играющих детей, а когда жители деревни выходили на работу в поле, они делали это в тишине. Вместо сильного стука мотыг по бороздам раздавались лишь унылые вздохи. Даже охотники, по мнению старика, останавливались в своей погоне по тропам, идущим через горы, и выдыхали долгие причитания, глядя на деревню вдалеке.
Это было Время Жертвоприношения.
Старик был старейшиной деревни Токса. В этом году ему исполнилось семьдесят лет, тринадцать лет спустя после того, как он унаследовал этот пост от своего отца. Он только вступил в должность, полный идей, как сделать то, что не смог сделать его отец, и то, что отец никогда не пытался сделать, когда родился мальчик. Этот несчастный ребенок, обреченный стать Жертвой.
В то время отец старейшины был тяжело болен, его тело и дух сильно ослабли. И все же в ту ночь, когда он узнал, что у Мураджа и Сузу родился ребенок — мальчик с рогами, растущими из головы, — он вскочил с больничного ложа, лицо его было залито неистовой скорбью. Он бросился к месту родов в деревне и обнял новорожденного, проводя пальцами по его мягкой головке, пока не нащупал рога.
Вернувшись домой, он позвал сына. Он закрыл двери и окна и затушил лампу, пока в комнате не стало тускло, а когда он заговорил, он зашептал, не громче ночного ветерка.
"Я не сразу передал тебе мантию старейшины, — сказал он. "Даже видя, как другие мужчины и женщины деревни относятся к тебе с гордостью и доверием, я сдерживал тебя. Уверен, порой ты задавался вопросом, почему так происходит. Ты был несчастлив, я знаю, и я не виню тебя за это".
Новый старейшина сидел, не говоря ни слова, низко опустив голову. Ему не хватало смелости встретиться с отцом взглядом. Эта ночь превратила усталого, больного старика, который был его отцом, в нечто совершенно незнакомое и пугающее.
"Но знай: я цеплялся за свою роль старейшины не из нежелания отпускать тебя. Я просто хотел избавить тебя от бремени Жертвоприношения. Я был слишком труслив и откладывал то, что, как я знал, рано или поздно должно было произойти. Каким же глупцом я был. Тот, кто правит в Замке в тумане, видит насквозь все наши жалкие затеи. Как иначе объяснить, что именно сейчас, в тот самый день, когда моя болезнь вынуждает меня передать тебе титул старейшины, в нашей деревне рождается мальчик с рогами?"
Голос отца дрожал, словно он вот-вот заплачет.
В деревне Токса каждые несколько десятилетий рождался ребенок с рогами. При рождении, рога были маленькими — мягкие, круглые бугорки, едва заметные под тонкой шерсткой младенца.
Рогатый ребенок рос сильнее и быстрее, чем обычные дети. Его конечности стали длинными, тело — крепким. Он носился по полям, как олененок, прыгал, как заяц, лазил, как белка, и плавал, как рыба.
Пока ребенок рос, его рога оставались такими же, как при рождении, и спали под шерстью. Рогатого ребенка невозможно было отличить от обычных детей с первого взгляда. Только безграничная энергия, голос, который можно было услышать за много миль в лесу, и глаза, в которых светилась мудрость, отличали его от обычных детей.
И все же рога были неоспоримым знаком того, что этот ребенок должен стать Жертвой; что однажды он должен будет выполнить задание, предписанное обычаями деревни; что он должен будет отправиться в Замок в тумане.
Рога были знаком проклятого притязания замка на него и всех, кого он знал.
Когда мальчику исполнится тринадцать лет, рога покажут свою истинную форму. За одну ночь они выросли по одному с каждой стороны его головы, как у маленького быка,
