Рейтинговые книги

Кузьма Рощин - Михаил Загоскин

Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Кузьма Рощин - Михаил Загоскин. Жанр: Историческая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Kniga-online (книга онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
0/0
Описание онлайн-книги Кузьма Рощин - Михаил Загоскин:
Повесть «Кузьма Рощин» впервые напечатана в «Библиотеке для чтения», 1836, т. XVI.
Читем онлайн Кузьма Рощин - Михаил Загоскин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 17

Михаил Николаевич Загоскин

Кузьма Рощин

I

РАЗБОЙНИК

Говорят, что нет ничего прекраснее и разнообразнее уединенных берегов реки Свири, которая, соединяя Онежское озеро с Ладогой, перерезывает поперек всю западную часть Олонецкой губернии. Я не думаю, однако ж, чтобы берега ее были живописнее нагорной стороны широкой Оки, особливо на пространстве тридцати или сорока верст в окрестностях одного уездного города,[1] которого название, без сомнения, отгадают читатели, если я скажу, что некогда, с обширным своим кругом, он составлял отдельное государство и был столицею царя, но только не православного. Лет восемьдесят тому назад верстах в восьми от этого, прежде бывшего престольного, града, на высокой горе, которая почти отвесно опускается до самой Оки, стоял обширный господский дом вовсе не красивой наружности — об этом старики наши мало думали, — но сложенный на прочном кирпичном фундаменте, из толстых сосновых брусьев, с дощатою плотною кровлею, с огромными печами, с маленькими окнами — словом, дом, построенный так, как строили в старину свои дома богатые помещики, которые не знали английского слова comfortable[2], но любили жить тепло и спокойно, не прорубали больших итальянских окон, не имели понятия о цельных стеклах, не украшали лепными барельефами своих деревянных домов, но зато и не строили их из лучинок; пореже нашего кашляли и почаще оставляли дома в наследство своим внучатам.

 В полуверсте от барского двора начинался, также по гористому берегу реки, длинный порядок крестьянских изб; он оканчивался большим лугом, посреди которого стояла обшитая тесом деревенская церковь; позади нее выстроены были белые избы для священника и всего причта. Деревенское кладбище было расположено поодаль от церкви, вниз по крутому скату горы, но два или три надгробных камня и несколько деревянных голубцов возвышались на самом церковном погосте. Тут было место вечного успокоения дворян Ильменевых, родовых помещиков села Зыкова и прилежавших к нему двух деревень, что все вместе составляло душ до восьмисот и давало право Сергею Филипповичу Ильменеву, тогдашнему помещику Зыковской волости, полагать себя в числе первых дворян Ка........го уезда.

В один ненастный вечер — это было в конце шестой недели Великого поста — Сергей Филиппович Ильменев, добрый старик лет шестидесяти, в широком калмыцком тулупе и красных сафьянных сапожках, сидел за небольшим дубовым столиком против своего соседа, мелкопоместного дворянина и пожилого вдовца, Ивана Тимофеевича Зарубкина; они играли в шахматы. В одном углу комнаты супруга хозяина, в белом пудреманте и преогромном накрахмаленном чепце, вязала чулок; подле нее, при свете двух сальных огарков, Машенька, миловидная девушка лет семнадцати, единственная дочь Ильменевых, вышивала в пяльцах; позади нее, облокотясь на высокую спинку стула, стоял молодой видный офицер в драгунском мундире. Поодаль от них три краснощекие сенные девушки, с длинными косами, в мухояровых кофтах, сидели за круглыми подушками и плели кружева; у дверей переминался с ноги на ногу вооруженный свечными щипцами мальчик в байковом казакине; а в самом темном углу комнаты, прислонясь спиной к большой изразцовой печи с лежанкою, стоял человек лет тридцати пяти, высокого роста, с окладистой русой бородою. По платью можно было его принять за богатого мещанина или купца.

Если действительно наружные формы и выражение лица служат вывескою душевных наших качеств, то, конечно, лицо этого человека было исключением из общего правила. Приятная наружность, простодушная веселая улыбка и в то же время пара серых глаз, которые по временам сверкали из-под густых бровей, как сверкают глаза тигра, когда он крадется к своей добыче, — все это вместе составляло такую чудную смесь добра и зла, что сам красноречивый Лафатер,[3] который с таким разнообразием описал и разгадал тысячи две человеческих физиономий, задумался бы, взглянув на лицо этого купца. Казалось, он смотрел с большим участием на играющих в шахматы, но лишь только замечал, что никто не обращает на него внимания, беспокойный и быстрый взор его облетал всю комнату и вспыхивал, как порох, останавливаясь на небольшом железном сундуке, который помещался в переднем углу под образами.

— Как я погляжу на тебя, Владимир Иванович, — сказала драгунскому офицеру хозяйка дома, не переставая вязать свой чулок, — так, видит бог, и верить-то не хочется, чтоб такой бравый молодец был тот самый Володя, которого я десять лет тому назад за уши дирала. Да надолго ли ты нам достался, батюшка?

— Я думаю, Варвара Дмитриевна, — отвечал офицер, — что наш полк прогостит у вас до самой зимы. Моей роте приказано заготовить фуражу на шесть месяцев.

— А где ты, мой отец, квартируешь с твоими солдатами?

— Я живу у батюшки, а рота моя стоит в полуверсте от меня, в большом экономическом селении[4]... Как, бишь, его зовут?

— А, знаю, знаю! Село Воскресенское. Да это близехонько. Ахти-хти-хти!.. То-то горько будет твоему батюшке, когда ему придется опять с тобою расстаться!

— Да авось не расстанемся, матушка Варвара Дмитриевна, — сказал Зарубкин, подвинув вперед одну пешку. — Я хочу взять его в отставку; пора. Послужил царю-государю, будет с него. А то, пожалуй, уедет опять куда-нибудь лет на десять, так некому будет меня похоронить. Легко вымолвить: десять лет мы не видались; а последние три года, как началась война с пруссаком[5] и угнали их в эту Неметчину, так и слуху об нем вовсе не было. Эх, матушка, матушка! Я уж на ладан дышу, плох стал; где мне одному хозяйничать! То проглядишь, того недосмотришь...

— И, полно, Иван Тимофеевич! Да ты еще такой хозяин, что и нам бы не худо у тебя поучиться; мы только что концы с концами сводим, а ты, батюшка, живешь не по-нашему и копеечку зашибить умеешь; с каждым годом становишься богаче: то купишь деревеньку, то прихватишь землицы. Да вот и у нас почти две пустоши сторговал! Откуда что берется! Года три тому назад у тебя и двадцати душ не было, а теперь, чай, под сотню идет?

— Слава богу, матушка, найдем и побольше. Да в том-то и дело: чтоб все это прахом не пошло, так надобно мне помощника, а Володе моему помощницу. Не правда ли, ваше благородие?.. А?.. Ну, что молчишь? Чай, скажешь, что дочка моего соседа, Фаддея Карпыча Побирашкина, тебе не приглянулась?

— Да я ее только однажды и видел, батюшка, — отвечал офицер с приметной досадою, — и вовсе не имею желания увидаться с нею в другой раз.

— Полно, полно, молодец! — продолжал Зарубкин, подвинув вперед еще одну шашку. — А об чем же ты по ночам вздыхать изволишь? Верите ль, матушка, с того самого часу, как он ее увидел, — а это был тот день, как я в первый раз привез его к вам, — он вовсе не тот стал: все задумывается; люди добрые спят, а он бродит как шальной по лесу; не позовешь обедать — так сам не пойдет; да и за обедом-то ест словно ребенок; вовсе хлеба лишился! А, кажется, всем здоров; и городской наш лекарь, Иван Фомич, то же говорит. Ну, что ж это значит?

— Да, да! — сказала хозяйка, взглянув с лукавою улыбкою на офицера. — По этим приметам и я начинаю думать... Что ты, Машенька, все нагибаешься?

— Ничего, маменька! — отвечала девушка, не своя глаз с своей работы, — клубок упал.

— Да разве девка не могла поднять? Смотри, как ты покраснела; вся кровь в лицо бросилась.

— Что, Сергей Филиппович! Надумались ли, батюшка? — спросил Зарубкин хозяина, который несколько раз уже брался попеременно то за ту, то за другую шашку.[6]

— Эх, братец, не торопи! Разговаривай с женою, а мне думать не мешай!

— Ну, что, матушка? — продолжал Зарубкин, обращаясь снова к хозяйке. — Ведь я, точно, прав. Владимир у меня малый совестливый, стыдливый; от него правды, как от красной девушки, не скоро добьешься, а чему быть, тому не миновать.

— Да помилуйте, батюшка, — сказал с нетерпением драгунский офицер, — что вам вздумалось на меня клепать?

— Добро, добро, любезный! Разве я не видел, как ты на нее поглядывал?.. Потерпишь, потерпишь, да смолвишь когда-нибудь. И я так же в старину тосковал о моей покойнице; точно так же таил от всех, что она пришлась мне больно по сердцу; и у меня так же сна не было, и кусок в горле останавливался; а уж тоска-то была какая, тоска! ах ты, господи боже мой! два раза из петли вынимали! зато как подослал сваху да пошло дело на лад, так, верите ль, чуть было не спился от радости, совсем ошалел! Подумаешь, как все на свете мудрено устроено! Вот, например, хоть эта любовь; курьезное дело! Любого молодца с ног срежет!

— Ох, эта пешка! — закричал Сергей Филиппович, потирая левой рукой лоб. — Ну, точно бельмо на глазу! Нельзя вывести коня, ладья стоит без дела... Ах, черт возьми!.. Уж добро бы шашка, а то эта дрянь, пешка проклятая!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 17
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Кузьма Рощин - Михаил Загоскин бесплатно.

Оставить комментарий