Елена Морозова
Бабулина тайна
— Ой вы ж гуси мои, лебеди, летите невысоко, летите недалёко, а и всего то ж до Алёнки с братцем Ванькою, воротите беглецов в избу бродячую, отнимите ворованное — тулуп самогрев да шапку- обманку…
— Невидимку, — поправляет бабушку Макар в полусне
— А то тебе виднее. Обманку. До невидимок тогда еще не дошла наука, — сердится бабушка
— А в книжке все не так, — просыпается окончательно Макар. Он знает, что скажет бабушка, как будет доказывать своё, и заранее предвкушает это замечательное представление, которое позволит оттянуть отход ко сну на полчаса, а то и на час. Бабушка бывает редко, и всегда рассказывает сказки по-своему. Но Макар, упрямый — весь в бабушку, всегда выводит ее на этот спор. В этот раз она неожиданно соглашается.
— Не так, касатик, не так. Так на то и книжка чтобы туману напускать… А на то и бабушка, чтобы всю правду рассказать.
Улыбнулась, провела пальцем по середине лба Макару — и он сразу заснул. Крепко, сладко — как спалось ему только с бабушкой.
Потом заспешила, засуетилась, достала выходную шаль. Кот Мурза вышел посмотреть на сборы — бабушка на него сердито цыкнула, чтоб под ногами не путался: «Брысь, ледащий. Не возьму, не просись». Кот обиженно ушел под родительскую кровать, смешно поводя крысиным хвостом и виляя попой «не хуже Клавки Шиффер» — как говаривала бабушка. Кто такая эта Клавка Макар не знал. Но знал, что Мурза страшно породистый и очень мерзлявый, потому что совершенно голый. На улицу его не выпускали под страхом маминого гнева. Вот и бабушка куда-то не взяла…
Все это слышал Макар, проваливаясь в сон все глубже… Только вдруг из яви спустилась веревочка и стала настойчиво бить его по лицу. Он ухватился за нее — и она вытянула его из так толком и не начавшегося сновидения. Макар сел в кровати.
— Хвост, — сказал кот
— Что? — Не понял сонный Макар
— Хвост пусти, — бранчливо повторил Мурза.
Макар отпустил голый кошачий хвост и уставился на кошака самыми большими своими глазами.
— Слушай, мальчик, — скучным ворчливым голосом забубнил тот, — давай вот это все проскочим: говорящий кот, мамочки родные… Ответь мне на один вопрос — ты хочешь все пропустить?!
— Нет, — честно ответил Макар. События развивались так увлекательно, что пропустить ничего не хотелось.
— Ну и все, — подвел черту Мурза, — теперь так: идешь к сестре, берешь сумку сестрину, непромокаемую — не эту, ту что с мышом пузатым.
— С покемоном.
— Да, с мышом.
Макар схватил сумочку, зацепил клетку с хомяком, и она грохнулась на кровать. Дверца отлетела и Хома ринулся на свободу со всех своих коротких лап.
— Ты чего творишь, не успеем! — шипел Мурза, — и Макар метнулся за ним в прихожую.
— Давай-давай, время! Теперь лезь в бабушкину сумку, мне нельзя — учует.
— Это зачем? — возмутился Макар.
— Лезь, оболтус — вон, коробочка с оборотным.
— Пудра что ли? — понимающе уточнил Макар. Когда в семье столько женщин волей-неволей начнешь разбираться в коробочках…
— Пудра, пудра. Бери щепоть и клади на пол.
Макар так и сделал. Кот обеими ноздрями втянул пудры и для верности потерся об пол шеей.
— Ну все, спасибо, дорогой друг. Представление окончено. Сейчас ты увидишь бывшего кота и… Закончить он не успел, потому что Макар, только что выздоровевший после ОРВИ, громко и смачно чихнул. Облачко пудры вырвалось из пудреницы и зависло в воздухе
— Ты шо творишь?! — снова зашипел Мурза, — Не дышать! Вычхни, вычхни немедля!!!
Но Макар уже с удовольствием втянул приятный запах, напоминавший не то свежий арбуз, не то скошенную траву.
— Выдохни, в ванну беги, нос мой! — завывал слегка раздувшийся, как воздушный шарик Мурза, смешно подгребая лапами и покачиваясь в полуметре от пола. Потом он начал удаляться — это Макар тоже взлетел и наблюдал его возмущенную морщинистую макушку уже от потолка.
— Убьёт как есть убьёт. Живым съест, — запричитал кот, поняв, что мытьем носа дела не исправить, — Так, ладно, ошиблись мальца, не оборотное это было… Лезь в шкаф, как попустит — вылезай. Госссподи, навязался на мою голову, — застрадал кот.
Но Макара такой поворот событий совсем не устраивал. Он уже понял, что Мурза больше всего опасается бабулиного гнева, и заявил, облетая светильник:
— Не борзей, а то все бабушке расскажу.
— Кто еще борзеет! — взвился кот.
Помолчали.
— Ладно, тогда вон той мазюкой помажь меня промеж ушей. И себе макушку.
Макар исполнил — и оба они с котом стали словно полупрозрачными.
— Ну — помчали тогда! — и кот вылетел в открытую форточку.
Макар сделал лягушачье движение ногами, врезался в раму, но совладав с новой своей способностью выплыл следом. Удивительное восторженное чувство предвкушения пронизывало его с головы до пят. Было ясно, что их никто не видит, и город вокруг немного колебался, как будто видели они его сквозь волны воздуха над костром.
Бабушку вычислили быстро по красивой павловской шали — она семенила через парк к одинокой девятиэтажке, стоявшей как собака на бугре на островке города, вдающемся в парк, так что вокруг никаких домов не было. Зашла в подъезд. Кода Мурза на знал.
— А давай во все окна посмотрим и найдем? — предложил Макар
— И то, — поддакнул кот, — ты лети по той стороне от подъезда, я здесь. Увидишь — кричи филином 3 раза.
— Я не умею…
Но Мурза уже смешно дрыгая голыми лапками перемещался от окна к окну.
Макар тоже полетел. На первом этаже было темно и скучно, обычные квартиры. В одной только девочка заправляла кровать. Он присмотрелся: что-то в ней было странное… Точно! Она была в длинном в пол платье и старомодной штуке на голове — капоре. Он видел такие на картинках в собрании сочинений Пушкина. А на четвертом из полутьмы кухни на него вылупились два огромных красных глаза. Он так резко отпрянул от окна, что отлетел в крону тополя и запутался в ветках.
Рядом появился Мурза:
— Чего телешься?! Нашёл! Давай за мной.
Макар выпутался и полетел за котом к верхнему окну на углу. В окне танцевали. Бабушка и несколько странных тетенек с распущенными волосами кружили вокруг одноногого стола. Лохматый, с сизыми огромными ушами дед росточком не выше Макара стоял на стуле и замешивал какую-то тягучую жижу в котелке посреди стола. Макару было странно — как все они помещаются так свободно в обычной панельной кухоньке…
— Домового женят, — авторитетно заявил Мурза, —
