Оставляя город
Белла Гусарова
© Белла Гусарова, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Пришёл человек. Попросил развязать ему руки…»
Пришёл человек. Попросил развязать ему руки.Такие узлы рассекречивать я не мастак…Поэты не спят в обезлюдевшей сонной округе.Мечтают. Пытаются спрыгнуть с ночного мостаВ момент остановки времён. Разбивая витринуВневременья, ставить свои экспонаты на судБезжалостной вечности. Это опасно. Но, ринусь!Спасут ли меня руки-крылья? Навряд ли спасут…
«Эх, судьба-дирижерка! Фальшивить бывает охота…»
Эх, судьба-дирижерка! Фальшивить бывает охотаИз игривости, от озорного желанья нарушитьТвою волю к порядку, гармонии. Верные нотыБрать бывает порой нестерпимо, порою и скучно
Ты ведёшь меня правильно, может быть. Силе искусстваЯ твоей поклоняюсь, но ей не могу доверятьсяИ чем дальше, тем невыносимее сдерживать чувство,Что имею талант от рождения – импровизаций.
«Мысли вылились в решётку зимне-летнего сада…»
Мысли вылились в решётку зимне-летнего сада.Тело статуей застыло на седом постаменте.Я смотрю – в какие страны мне ещё будет надо.Я смотрю – в каком приятном там остаться моменте.Исходила материк я весь от края до края.Целовать мне мир огромный непростительно нужно.Но и средиземным солнцем в бадминтоны играя,И на скандинавских сопках – мне везде петербуржно.
…по уму провожают
Сохранила кусочек хлеба – на всякий случай.
Лень идти в магазин, а подруги-друзья приедут.
И ещё будет этот – ругаюсь? – ребенок сучий.
Познакомились мы с ним в какую-то (память!) среду.
Ну, конечно, начнём (книги, музыка) разговоры
О треклятых искусствах. Не впишется, кобелёнок!
Ему (пива? вина?) Дикий Запад придётся впору.
Он, наверно, уже им и бредит (пиф-паф) с пелёнок.
И в разгаре бесед и веселья мы все услышим,
Как ножом отсекаются горла бутылок (штопор
Под диваном) – ребята, айда выпивать на крышу.
Там заходит Светило. Читайте – закат Европы.
«Моим именем невозможно будет назвать ни одну улицу…»
Моим именем невозможно будет назвать ни одну улицу.Постоянные переезды. Никаких привязанностей.К виду из окна. Тону обоев. Метражу площади.Жизнь по городу Петербургу ярко, но – размазана.
Я меняла бы и города, но Нева змейкоюПроскользнула под кожу, зацепила – не сбежать.Перекидывает меня с берега на берег,От напряжения мышц, пенясь и дрожа.
И иду я по жизни полусвободно-полупридушенно.Нашей взаимной любви сила и тоскаНе позволяют мне желать города лучшего.Белою ночью я родилась на Васильевском.
без определённого места жительства
Раздражаются стёкла от хлёсткости рук ветросильныхВ сером доме, придуманном для – обеспечивать крышейСмысл жизни людей, расслаблять их в быту пре-умильном,Не бояться зверей диких, тиская плюшевых мишек.
Выживанье в цивильных условиях стоит усилий,Чтоб на корм оставалось и после уплаты налогаЗа аренду жилья ненавистного, вряд ли кормилиМы посредников, если бы жить научились в берлогах.
Знаю, стыдно стонать. Всё! Рюкзак собирай и на лыжи,Если это зима… Уходи! Мать-природа большая!Но ведь мне даже сутки в лесу в одиночку не выжить.В городах же одной вымирать мне никто не мешает.
«Фонарь улыбнулся мне цветом заката…»
Фонарь улыбнулся мне цветом заката.Товарный состав направлялся на запад.Железной дороги волнующий запахВ вагон приглашал, чтобы прыгнуть куда-то
В другие пространства другого масштаба.Прыжок изменяет реальность. Но прожитНе день этой жизни в мурашках по кожеИ в страхе когда-нибудь сделаться слабой,
Рассматривать жизнь только по кинолентам,Не слышать призывов вокзальных-портовых.Я свесила ноги. Я снова готоваУвидеть себя на другом континенте.
«Настроение скачет как бешеный шарик…»
Настроение скачет как бешеный шарик.Резко. Быстро. Внезапно в кого-то попало.Мои сны исполняются в жанре кошмара.От реальности вновь убегаю устало.
За пятнадцать минут проживаю три жизни,Что грозит истощением нервной системы.Добрый невропатолог настаивал трижды,Чтоб меня поместили в больничные стены.
Это неприменимо к изящной натуре.Я – хрупка и красива. Чиста и хрустальна.Лишь искусство, история, литература.Это неизлечимо. И не ненормально.
Не больничный, а свежий смеющийся воздух.Среди сонного несовершенства – чужая,Никому непонятная, высушу слезы.Улыбнусь на прощанье тебе, уезжая…
освобождение
С отъездом твоим в этом городе – город исчезнет.Ступай по нетронутым травам, кричи что есть мочи,Оглохнув от крика свободы, такой бесполезной,Поэтому только – желанной. Из девственной почвы
Черпай свою радость, ладонями – из родниковыхКолодцев смывай копоть шумных проспектов.А если вернувшийся в город – «Кто стены-оковыСорвал с меня?» – спросит, скажу ему: «Некто».
высота
Какой смысл времени двигаться!Какой смысл вечности оставаться!Мне – в нём.Не – в ней.«Скорее бы завтра» говорить глупо.И так скорость бешеная – дней,Едва различимых в лупуВеликого ЗрителяС божественным взглядом.Прожить бы – день видимый…
искусство любви
Перестаньте мне нравиться! Кто Вас об этом просил!Я встречала Вас раньше, но Вы мне не выдали поводРазглядеть, что Ваш профиль изящен, и даже красив.Как я с Вами себе ощущаюсь по-летнему ново.
Вы! Вы! Вы! Вы… добавлю две буковки …тьБезусловно, не буду, прощаясь (но я не об этом)Предложили коктейль после ужина в баре испить,Для чего я сменила на туфли дневные штиблеты.
Был коктейль кисловат, но глаза по привычке ищаПрежних радостей жизни, лишь грусть находили в бокале.Я сказала Вам раньше, чем нужно – не утром – прощай,Чтобы раньше, чем нужно мне – нравиться не перестали.
«Шансы выиграть битву со временем…»
Шансы выиграть битву со временемНевелики.Человечьих духовных прозренийНедостаточно.Вечность приоткрывает двери,Но кулакиМне оттуда грозят —От ворот поворачиватьМне приходится к горсточке дней.Только вечность дарует мгновениюКрасочность.Только смерть обращает насК думам о ней.Лишь за право ВОЙТИМожно силы растрачивать.
«Чьи-то мыслечки в грязных и рваных штанах…»
Чьи-то мыслечки в грязных и рваных штанахПобежали веселой компанией в дом,Где серьёзные мыслищи, а не шпанаЗаседают во фраках за круглым столом.
Дверь открыл утомившийся старый словарь.– Алфавит-то хоть знаете? – Знаем, – галдят.– Мой хозяин – серьёзнейшая голова,Вряд ли примет таких шалунишек, навряд…
Хулиганы ему посмеялись в глаза,В дом ворвались без спроса. Галдёж не утихДо сих пор. Результатом – эй, дайте сказать!Вот такой бестолковый и выдался стих.
право на труд
Но я не успею зайти к тебе! Нет, не успею!Дела обступают как сцилло-харибдовы страхи.Туда и сюда нужно! Отдыхом длительным веетПо-моему только от смерти. Но нежности плахи
Узнать не придётся – навряд ли в гуманнейшем векеПоможет избавиться кто-то от права на жизнь.Спешу! Я к тебе не зайду, я права человекаНе знала бы лучше… Но дом свой открытым держи.
«Дом показался мне чужим…»
Дом показался мне чужим,Когда вернулась, не скучая.Не спас ни сигаретный дымЗа чашкой стынущего чая,Ни телефонный разговорС друзьями, стонущими – где тыШаталась, сволочь, до сих пор?Я провожала лето…
«Я напишу сейчас про все последнее…»
Я напишу сейчас про все последнее.Про последнюю волну, которая оближет мои ноги,Про последнюю погоду, которая ещё летняя,Про последний пасьянс, который мне предвещает дороги.
Я последний раз созерцаю закат в глубиныМоего последнего моря остатков лета.Последняя стая чаек пролетает мимо.Я закуриваю последнюю сигарету.
Последняя цепочка следов остаётся на побережье.Последний морской пейзаж, который я наблюдаю.Последний крик любви и последняя нежность,Которую я испытываю к тому, кого покидаю.
«Ты – тема для размышления…»
