Джей Болтон Святилище Пиктов («Северо-Запад Пресс», 2003, том 59 «Конан и Святилище Пиктов»)
Резкий крик птицы и хлопанье крыльев заставили человека, быстро идущего по лесной тропе, в мгновение ока исчезнуть за толстым стволом ближайшего клена.
Птица так и осталась невидимой в густой зелени — только качнулись ветки. И снова в лесу воцарилась тишина — душная, тяжелая и полная угрозы.
Человек осторожно выглянул из-за дерева. Настоящий великан — около семи футов роста, — он двигался с грацией тигра. Его костюм был обычен для жителей пограничья: мягкие высокие сапоги, короткие штаны, сшитые, правда, не из кожи, как у большинства поселенцев к западу от Боссона, а из шелка, кожаная куртка-безрукавка, стянутая широким поясом, за которым торчал короткий топор.
Кроме топора человек был вооружен большим двуручным мечом. Один вид этого грозного оружия говорил о том, что его хозяин не земледелец и не охотник. Таким мечом мог владеть только опытный воин.
«Клянусь Кромом! Неспроста эта пичуга раскричалась! Ведь не я же ее спугнул… И никто из пиктов не сделает такой глупости, разве что спьяну. А кто здесь еще может быть?»
Мысль о том, что птица могла кричать просто так, без причины, не пришла ему в голову. В пиктских дебрях ничего просто так не случалось. Кто так считал, тот очень скоро отправлялся к престолу Митры.
Человек бесшумно скользнул в заросли. Несмотря на погожий солнечный день, в лесу царил полумрак. Лучи солнца почти не проникали под густую зеленую завесу, отделявшую царство света, простора и свежего ветра от душного царства зловещих теней, лежащего под кронами деревьев. Человек словно сам превратился в тень: он будто скользил над землей, быстро, но в то же время осторожно пробираясь к подозрительному месту. Движение его не замедляли ни сплетения лиан, ни колючий кустарник. Обнаженный меч тускло мерцал в зеленоватом сумраке.
«Где-то здесь…»
Великан замедлил шаг и пригнулся, словно хищник перед прыжком, готовый к немедленному отпору.
И тут до его слуха донесся слабый стон. Человек с мечом на мгновение замер, обводя взглядом стволы деревьев и кусты, прислушиваясь и принюхиваясь, затем медленно двинулся в направлении звука.
Почти обнаженное, покрытое коркой грязи и засохшей крови тело лежало за полусгнившим замшелым бревном. Мутные, полные муки и тоски глаза загорелись, увидев иссеченное шрамами лицо и гриву черных волос.
— Конан…
— Троттен, старина! — Конан наклонился над раненым. — Чего это ты тут разлегся?
Троттен был одним из лучших следопытов в приграничье, уступая в умении и опыте лишь самому Конану: никто из цивилизованных людей, даже родившихся и выросших под сенью Пиктской пущи, не мог на равных тягаться с могучим варваром из Киммерии.
— А мы уж думали, твой череп давным-давно скалится на шесте в какой-нибудь пиктской деревушке, — продолжал киммериец, заботливо приподнимая Троттена и прислоняя его к стволу дерева. — На-ка, глотни!
Следопыт с жадностью приник к горлышку фляги, долго пил, наконец обессилено опустил голову.
— Уф, полегчало… Как ты здесь оказался?
— Занимаюсь обычным делом, — пожал плечами Конан. — Пикты в последнее время совсем обнаглели — шныряют среди бела дня под самыми стенами Велитриума. Такое нахальство не по нутру ни жителям города, ни его правителю. В конце концов этот жирный индюк вспомнил обо мне — и вот я здесь, собираюсь лишний раз доказать, что не зря получаю жалованье. Если повезет, то притащу в Велитриум какое-нибудь пугало в перьях, там из него сумеют выжать все. Ну а не получится — разнюхаю все сам, пока не ослеп, хвала Крому! Но со всеми этими делами придется денек подождать. Сначала надо тебя отправить за Громовую реку.
Троттен слабо покачал головой:
— Тебе надо спешить… Дело слишком серьезное. А я… я уже не жилец, Конан. Четыре дня назад получил стрелу в правую ходулю…
Конан присмотрелся и вздохнул. Глаза сказали ему то, о чем давно говорило обоняние: нога Троттена почернела и распухла. В воздухе стоял тяжелый запах гниющей плоти.
— Во мне уже не кровь, а дерьмо, — тяжело дыша, пробормотал следопыт. — Ты мне можешь помочь только своим мечом. Понимаешь?
Конан медленно кивнул.
— Я надеялся до последнего, хотя еще вчера все было ясно. А когда стал перелезать через это проклятое бревно, то от боли потерял сознание и грохнулся с нее, как пьяная шлюха с порога борделя.
— И спугнул птицу, — пробормотал Конан.
— Когда очнулся, ясно понял, что слишком долго жил на этом свете. Дальше мне ползти незачем. Так что…
Конан вздохнул. В суровой жизни, которую он вел с детских лет, не было места жалости, но подобные просьбы не вызывали у него восторга. Тем не менее неписаный кодекс чести варвара вынуждал его выполнить эту работу: Конан кивнул и поднял меч.
— Погоди! Пока все тихо, я расскажу о том, что со мной произошло. Клянусь преисподней, тебе стоит меня послушать!
Конан, нахмурившись, бросил взгляд по сторонам. В лесу царила тишина.
— Говори, друг.
— Правитель беспокоится не напрасно. Пикты готовят набег, по сравнению с которым резня в Конаджохаре полгода назад — детская забава. Велитриум эти дьяволы могут сожрать на завтрак, а где они будут ужинать…
— Зубы поломают! — ощерился киммериец.
— Я знаю, о чем говорю. Не знаю только, когда… и где. Они ведь могут и обойти Велитриум, пройти южнее, через Тандару… или севернее, там даже удобнее. Во имя Митры, Конан, запомни мои слова: все пограничье, весь Боссон содрогнутся — и скоро!
Троттен замолчал и провел языком по пересохшим губам. Киммериец вновь поднес к его рту свою флягу. Отпив несколько глотков и переведя дух, следопыт продолжал:
— Ты знаешь, я ушел на разведку около двух месяцев назад, вместе с Лотто и Ривьером. Мы прошли всю Конаджохару, нигде не встретив даже следа пиктов. Вышли к Черной реке, севернее форта Тускулан, почти у самых болот. Там нас и сцапали, как будто знали, что мы идем именно туда, устроили засаду по всем правилам. Ривьеру повезло больше, чем нам с Лотто, он успел прикончить двух размалеванных псов, а потом свалился с раскроенным черепом. Меня с Лотто взяли в плен — мы успели только схватиться за оружие, но пустить в ход не сумели.
— Скорее всего вас заметили давно и вели до самой реки, — буркнул Конан. — А сразу не напали потому, что хотели убедиться, не идет ли следом более сильный отряд. Пикты обычно используют этот прием, если их не слишком много и они не уверены в своей победе.
— Связанных, как баранов, нас переправили через Черную. Очухались мы уже на западном берегу, в деревне Гвавель… ты ее знаешь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
