Озеро демона
Глава 1
За окном было пасмурно, даже рассветное солнце не разгоняло эту серость. Собственно и окно, в которое солнце пыталось заглянуть было серым, словно припорошенным пылью, а может пеплом. Пеплом от пожара, что сжег все мечты и надежды, лишил самого дорогого что есть в этом мире, растоптал и раздавил, оставляя боль от ожогов на всю душу и сердце. Маленькая фигурка заворочалась в постели переворачиваясь на бок и посмотрела на электронные часы с большим светящимся циферблатом стоящими на прикроватной тумбочке.
— «Да, Алена, всего 5:03, а ты уже в философию подалась», — вяло подумала девушка.
Она потянулась, голова снова болела, тупой, ноющей, противной болью к которой постепенно привыкаешь и принимаешь. Даже надежда на избавление угасает полностью — исчезая, и ты понимаешь, что смирилась полностью и бесповоротно. В ее случае так болела не только голова, но и сердце. Голова что, выпей парацетамола и пройдет, даст иллюзию свободы на некоторое время. А что делать с сердцем, которое будто вынули и оставили зияющую рану, пульсирующую болезненным жаром. Я поморщилась, «зияющую», «болезненным жаром», какие высокопарные слова!
«Надо вставать, все равно не усну» — решительно откидывая одеяло подумала я. Босые ступни холодил пол, Павлик хотел утеплиться к прошлой зиме, на месте сердца привычно дернуло болью, на секунду перехватило дыхание от промелькнувшей мысли. Физически конечно сердце присутствовало, билось в груди гоняя кровь по сосудам, но по ощущениям его вырвали ровно два года назад.
Я тихонько вышла из комнаты стараясь не смотреть на стены, где были развешаны в разных рамках совместные фото. Только взгляд сам собою стремился выловить знакомое лицо на ярких снимках. Зазвонил телефон, знакомая мелодия разрезала тишину квартиры, взяв черный прямоугольник повернула к себе экраном и легонько улыбнулась. Лариска. Единственная подруга, которая так и не оставила бесплодных попыток вытащить ее из затяжной депрессии.
— Алло, — проговорила в трубку принимая сигнал.
— Привет, ну-ка дверку мне открой скорее, — проговорил хриплый голос подруги. На заднем фоне слышалось эхо подъезда и стук каблучков по бетонным ступенькам.
Я скинула вызов и прошла к двери, чтобы распахнув ее тут же попасть в крепкие объятия подруги, по спине ударил тяжелый пакет заставив меня громко охнуть, не хило так приложило.
— Ой, прости пожалуйста, — проговорила Лариса размыкая объятия и ставя пакет на пол, чтобы вновь обнять.
— Ларис, пять утра же, как ты так? — спросила пытаясь сдержать слезы, которые уже щипали глаза. Подруга мало того, что жила на другом конце города, так еще и имела семью с тремя сорванцами, которым по утрам нужна мамочка.
— Ничего! Там и без меня справятся, а тебе я сейчас очень нужна, так ведь? — проговорила Лариса, заглядывая мне в лицо. Я промолчала, да и зачем говорить, если она сама знает, что сегодня ровно два года прошло с того события. А значит, этот день пройдет намного тяжелее чем другие.
— Ален, ты когда последний раз ела, а? Давай-ка, иди умывайся, а я сейчас яичницу быстренько сделаю и чайник поставлю. Давай, давай — подпихивая меня в спину, поторопила Лариса попутно скидывая туфельки на высокой шпильке.
Я покорно поплелась в ванну умываться и переодеться, работу никто не отменял, нужно привести себя в порядок и поговорить с Ларисой прежде, чем отправиться в офис.
Из зеркала в ванной комнате на меня смотрела молодая измученная женщина. Обычные карие глубоко посаженные глаза, прямой греческий нос, полные губы, будто ботоксом накачали и щечки на которых при широкой улыбке возникают глубокие ямочки. Все это приправлено «аристократичной» бледностью, то есть как поганка, с фиолетовыми кругами под глазами — красавица просто. Да и ямочек на щеках не видно уже давно. Расчесывая свои волосы подумала, что давно нужно подстричь эту гриву, у меня теперь нет того перед кем можно было бы красоваться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда я зашла на кухню на столе уже дымились две кружки кофе и стояла большая сковорода с жаренными яйцами исходящая ароматным паром, рядом стояла хлебница с поджаренными тостами. Подошла к Лариске и крепко обняла ее, золотой она человек. Ведь было время, когда Аленка прогоняла ее злыми словами и чуть ли не с кулаками кидалась. Но подруга не уходила, а если уходила, то возвращалась снова и снова пока не миновал кризис и Алена более или менее успокоилась.
Лариса обняла в ответ, поглаживая ладонями по спине.
— Ну, ты как? — спросила, усаживаясь напротив и взяв в руки кружку.
— Существую, — я пожала плечами.
И это не было попыткой вызвать жалость или приукрасить действительность. Лариске можно было сказать все как есть, она поймет. Не потащит по психотерапевтам, как постоянно делает мама и не начнет игнорировать, как делают другие, поняв что не могут растормошить ее. А она действительно существовала, потому что жизнью это не назвать, все ее эмоции приглушились, их как будто накрыли толстым ватным одеялом. Лишь боль, обосновавшаяся в груди, была как бы живой что ли.
— Так. Что дальше? Планы, попытки, действия? — перечисляла Лариска загибая пальцы на руке. На что я только качала головой, не хочу, ничего не хочу.
— А знаешь, я тут статью прочла, что единение с природой помогает успокоить душу, прийти в гармонию. Природу не обещаю, но шашлыки на заднем дворе будут. Выходные наши! — проговорила бодрым тоном Лариса и отведя глаза, тихонько прошептала — Мальчишки соскучились.
У меня что-то защемило внутри, я тоже соскучилась, но болезненное воспоминание пронзило яркой вспышкой мозг: кудрявый малыш так похожий на подругу, лезет к ней на колени и смотрит блестящими глазками. Он гладит ее по впалому животу, а потом спрашивает: «Тетя Алена, а Крися где?» — и мир вертится перед глазами, а грудь стискивают стальные тиски не давая дышать. Она пришла в себя от нашатыря, с ней рядом сидела бледная Лариса, а ее муж Сергей вызывал скорую. Она тогда отказалась от больницы, уехала домой и больше не смогла приезжать к подруге опасаясь снова услышать наивный вопрос из уст ее ребятишек.
— Ларис, ты прости меня, — я снова переживала свою вину перед Ларисой, смешанную из благодарности и раздражения. Благодарности потому что не бросила, оставалась со мной вопреки всему и даже спасала жизнь, и раздражение за все это же.
— Да ничего. Это я тут пристала, не бери в голову. Хотя насчет природы подумай, это важно! — заулыбалась Лариса, но Алена видела, и печаль промелькнувшую во взгляде, и поджатые от обиды губы подруги.
Я бездумно заскользила взглядом по знакомой обстановке своей кухни. Маленькая, но уютная, она всегда мне казалась сердцем дома. Мы вместе с Пашей подбирали и обои, и всю кухонную мебель. Я судорожно вздохнула и Лариса тут же погладила по руке в безмолвной поддержке.
— Ален, а ты больше не пробовала играть? — я удивленно посмотрела на нее, но взгляд подруги был направлен на черный футляр, лежащий на небольшой тумбочке и покрытый тонким слоем пыли. К боли в сердце добавилась душевная тоска. Тоска по мелодии, что выводил мой смычок, когда я брала в руки скрипку. Я в ответ на вопрос просто покачала головой.
Мы в молчании допили кофе, поели и отправились по своим работам, договорившись созвониться вечером.
Глава 2
Глава 2
Офис встретил меня как обычно, запахом кофе, сигарет и женского парфюма. Я работала менеджером по продажам бурового оборудования, в основном правда наша фирма продавала комплектующие и запчасти. И довольно часто пересекалась с мужем Ларисы, так как он владел не большой компанией по бурению скважин. Откровенно говоря, Алену держали на этой работе только благодаря Сергею, потому что он отказывался работать с кем-либо другим, а доход фирме приносил очень приличный.
Я вздохнула, не то чтобы ее ни любили здесь, просто два года назад она выпала из жизни коллектива и не желала возвращаться в него. С коллегами ей было не о чем говорить, сплетничать или обсуждать, вот и выходит, что она никак здесь не фигурирует.
