Дж. Т. Макинтош
Время перемен
ГЛАВА 1
Обедая в «Красном Льве» старым добрым английским бифштексом, я выглянул из окна верхнего этажа и на противоположной стороне улицы увидел девушку в розовом костюме.
В следующий миг я так подавился кусочком мяса, попавшим не в то горло, что несколько секунд, со слезами на глазах, мучительно пытался вздохнуть. Все это время я, естественно, ничего вокруг не видел.
Когда зрение вернулось ко мне, я снова увидел девушку в розовом костюме, которая не торопясь шла по узкой улице нашего тихого города, возможно самого тихого провинциального города во всей Англии. Я снова занялся своим бифштексом. Очевидно – то, что я увидел, было просто обманом зрения, игрой солнечных бликов.
Многие удивительные, а подчас и совсем невозможные вещи относились на счет игры светотени, за последние пару месяцев – с тех самых пор, как удивительно жаркое лето застало англичан врасплох. Жаркое лето всегда застает Англию врасплох. Когда Байрон писал об английской зиме, что испускает дух в июле и снова вступает в свои права в августе, он не пытался придумать забавную эпиграмму.
Байрон просто констатировал факт.
Но в этом году…
В Шатли мы не слишком беспокоимся о том, что происходит в Лондоне, Ливерпуле или Лидсе. В таких городах может случиться все, что угодно. Когда мы услышали, что трое социалистов, членов парламента, явились на заседание Палаты Общин, одетые в сандалии и шорты, мы только фыркнули и решили голосовать за тори (что, впрочем, делали всегда).
В Шатли, река так обмелела, что в четырех милях вниз по течению можно было перейти ее вброд, чего не случалось ни разу в истории Шатли, ведущей свое начало от самого Ноева ковчега.
Впервые, в центре города образовалась пробка из-за того, что чей-то маленький автомобиль напрочь прилип к расплавившемуся в лучах солнца асфальту.
После школьной забастовки, все занятия проводились на открытом воздухе, а школьная форма была отменена – что привело в ряде случаев к поразительным результатам.
Браконьер заявил в суде, что форель, которую он выловил в пруду, была не только мертвой, но и сваренной.
Хотя его заявление было признано рекордным даже для рыбацких россказней, он был полностью оправдан и его репутация не пострадала (впрочем, она вряд ли, вообще, могла пострадать).
* * *
Объявили, что повышение температуры было вызвано случайными причинами и что на следующий год погода, скорее всего, будет самой обычной. Комбинация множества самых разнообразных факторов, утверждали метеорологи (а они, если им дать хоть полшанса, начинали засыпать вас таким количеством деталей, что вы не знали куда потом от них спрятаться), приводила к тому, что температура поднималась все выше и выше, а дожди прекратились совсем. Подобных явлений не наблюдалось, по меньшей мере, двести лет.
Все годы, которые я в состоянии вспомнить, а я могу вспомнить около тридцати, плюс еще несколько – о них у меня сохранились совсем смутные детские воспоминания – люди жаловались на то, какое холодное у нас лето. Теперь же они беспрестанно жаловались на жару – может быть, даже больше, чем в других местах, потому что Шатли находился в центре большого сельскохозяйственного района. Такого рода погода хороша для тех, кто выращивает виноград, но фермеры здесь отродясь этим не занимались.
Я без всякого энтузиазма закончил свою трапезу. В такую жару никому не хочется есть. От старых привычек трудно оказываться – никто не хотел переходить на легкий обед, с тем, чтобы как следует поесть, когда наступит вечерняя прохлада. Поэтому, хотя «Красный Лев» и не блистал особым разнообразием, я все равно каждый день обедал здесь.
Всегда было несколько вполне объективных причин не ходить обедать домой – срочные дела к конторе, отсутствие постоянного времени, которое мне удавалось выкраивать на еду, все это заставляло меня избавлять Шейлу от необходимости готовить для меня обед, тем более, что летом ни она, ни Дина почти ничего не ели днем, если не считать салата и помидоров.
Главной причиной, по которой я не хотел ходить обедать домой, была царящая там атмосфера. Так что, если я и не мог получить в «Красном Льве» изощренных французских блюд, то вместе с добрым старым английским пирогом тут меня всегда ждал традиционный английский мир и покой.
Обеденный зал «Красного Льва», находящийся прямо над баром, был самым приятным местом в Шатли – видимо именно поэтому я постоянно обедал здесь, несмотря на однообразие кухни. В зале были три окна, выходящие на три разные стороны, высокий потолок, дубовые панели и мебель, обеспечивающие тишину, безупречно белые скатерти и официантки средних лет, обслуживающие клиентов быстро и эффективно. Такой ресторан вы можете найти в любом небольшом городке, не слишком современный и не слишком старый – этот зал переделывали столько раз, что, в конце концов, владельцам это надоело и, в последние тридцать лет, зал подвергался лишь косметическому ремонту.
А кроме того, здесь никогда не бывало жарко. Старые, капитально построенные здания имеют это преимущество – и жара и холод с трудом проникают в них. Я вздохнул и доел яблочный пирог. И мне захотелось…
Я не стар – мне тридцать три года. Моя хорошенькая жена моложе меня на девять лет. Являясь менеджером крупной страховой компании, я один из трех самых влиятельных людей в Шатли. У меня нет материальных проблем, не беспокоит здоровье, нет детей или родственников, которые могли бы доставлять неприятности, если не считать Дину и мать в психиатрической лечебнице – а когда люди слишком долго там находятся и впадают в такое состояние, что уже не в состоянии реально воспринимать окружающий мир, то врачи даже не советуют их навещать, и постепенно вы перестаете о них думать.
Вероятно, мне многие завидовали. Я не мог быть в этом до конца уверенным, но молодой босс должен сохранять осторожность. Он не должен слишком дружелюбно держаться – иначе многие этим могут воспользоваться.
Я был довольно таки одиноким, и у меня появились привычки преждевременно состарившегося человека.
И мне ужасно хотелось, чтобы что-нибудь произошло.
Как-то мне рассказали историю о двухлетнем сыне директора средней школы. Для ребенка устроили первое детское рождество, и ему это не понравилось. Его нашли рыдающим под рождественской елкой. И когда мальчишку спросили, почему он среди всеобщего веселья плачет, он ответил: «Мне ужасно, ужасно скучно».
Ну, в данном случае ребенок только повторил то, что слышал дома. Бедняга, он думал, что когда ты скучаешь, то сразу становишься взрослым.
По правде говоря, я не мог бы так прямо утверждать, что мне было скучно. Мне просто хотелось, чтобы что-то произошло, я был уверен в том, что после того, как все успокоится, обстоятельства вряд ли изменятся к худшему, а вот улучшиться запросто могут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
