Сергей Александрович Калашников
Золушка с планеты принцесс
Пролог
Начало отстойных каникул Даша
Этот час называют рассветным — утренние сумерки рассеялись и всё стало видно так же ясно, как пасмурным днём, однако здешнее солнце пока не показалось над горизонтом — только слегка подкрасило кромку неба на востоке там, где оно сливается с океаном. Увы, его гладь отсюда ещё не видна — узкая речка вьётся среди низких берегов, заросших высокой травой и редким кустарником.
«Но мой плот, свитый из песен слов,Всем моим бедам назлоВовсе не так уж плох…»
— Фальшиво, с хрипами и придыханием выводит неокрепший детский голосок. Девочка лет девяти действительно сплавляется на плоту по мелководному неторопливому руслу. Свито её плавсредство вовсе не из того, о чём во всеуслышание заявляет его отважная владелица — это просто большой кусок пенопласта. Сейчас он застрял между верхушками травы, проросшей через толщу воды и образовавшей серьёзное для подобного «корабля» препятствие.
Девочка изо всех сил упирается шестом в дно, однако безуспешно — неуклюжее судно и не думает продвигаться вперёд. Ни кряхтение, ни напрягшиеся верёвочки мышц, ни попытка раскачать плот ногами — ничто не помогает. Маленькое худое тело путешественницы всем своим невеликим весом опирается на ушедший в дно шест… и тут со стороны низовий вдоль реки приходит приливная волна. Низкая и длинная, ослабленная расстоянием и извивами русла, она приподнимает пенопластовую плиту над препятствием, а напрягшиеся в усилии ноги легко выталкивают опору из-под малышки.
Картина мгновенно меняется — плот мирно покачивается на спокойной воде, а его владелица висит на торчащем из дна шесте.
— Не, ну прям как Страшила Мудрый посреди реки, — бормочет девочка и спускается в воду, становясь на дно — глубины тут ей и по пояс не хватает.
Раскачав шест, она вытаскивает его из грунта и неторопливо подходит к плоту — начавшийся в недалёком отсюда океане прилив загоняет воду в ручей, отчего течение совсем остановилось и даже слегка пошло в обратную сторону.
Вытащив на берег край пенопластины и привязав её к кусту, искательница приключений озирается по сторонам, словно прислушиваясь к происходящему. Однако, ничего интересного поблизости не происходит. Тем не менее, нечто в пологом откосе привлекает к себе внимание. Точно — изрядного размера нора, вход в которую прикрыт кустарником, явственно чернеет неподалеку.
Босые ноги, торчащие из-под подола короткого сарафана, несут малышку именно туда, бесшумно ступая сначала по плотному мокрому песку, потом по глинистой поверхности и, наконец, по заметно примятой и даже слегка вытоптанной траве.
— И отчего, спрашивается, тебе так весело? — произносит девочка требовательным тоном, уперев руки в бока и направив возмущённый взор в зев обнаруженного провала.
Надо сказать, что с новой позиции прекрасно видно — нора имеет впечатляющий размер, в неё, пожалуй, можно войти не наклоняя головы. Ребёнку, естественно — взрослому пришлось бы сильно согнуться.
Грозный рык крупного хищника, прозвучавший из логова, заставил малышку рефлекторно отскочить и схватиться за оставленный на траве шест. А вслед за рыком явился и его «источник» — огромный саблезубый тигр. Показавшись из своего логова, он холодным жёлтым взглядом уставился на нарушительницу покоя. Хвост его пару раз нервно дёрнулся, но вскоре замер в неподвижности.
— А я даже не догадывалась, что это у тебя тут нора, — извиняющимся тоном сказала девочка, опуская перевешивающий конец своего оружия на землю.
— Никто не догадывался, — ответил тигр совершенно человеческим голосом. — Тут полоскуны живут неподалёку, а их стараются не тревожить, поэтому сюда никто не ходит. И ты больше не ходи, пока не подрастёшь — таких мелкокостных мне даже на завтрак нужно трёх.
— Не, ну Мешок! Я не стану дёргать тебя за усы и теребить за уши. И в следующий раз непременно учту время начала прилива — мне ведь обязательно нужно будет пройти этот маршрут… но не в этот раз. Кстати, меня зовут Дашей.
— Я знаю тебя, Даша Пузикова. Уходи и забудь про это место. Неохота мне куда-то переселяться и копать новую нору. Я уже не настолько молод, чтобы испытывать радость от физического труда.
— И ещё ты очень ленивый, — кивнула девочка. — Не стану никому рассказывать, где мы встретились. Но у меня есть к тебе просьба.
— Я не золотая рыбка, чтобы исполнять желания.
— Какой ты вредный! Ну и оставайся тут один в своей норе, живи отшельником, — малышка нахмурилась и, взвалив на плечо шест, стала подниматься по береговому откосу. — Слушай! — остановилась она, сделав буквально несколько шагов. — Мне ведь придётся приехать сюда за плотом. А одна я его погрузить на машину не смогу. Если ты мне не поможешь, то придётся позвать помощников. Но они запросто могут увидеть нору. Дело в том, что следы твоего хождения тут просто сами бросаются в глаза.
— Действительно, — оскалился саблезуб, — сплошные следопыты эти твои кореша. Нечего им тут делать — помогу тебе с плотом. А ты, оказывается, не настолько маленькая, как мне поначалу подумалось. Глядишь, действительно чего-то интересного попросишь. Так что там за желание?
— Ну… бают, что ты, можешь дать человеку возможность телепортироваться туда, куда он пожелает. И мне бы хотелось.
— Не дам, — мотнул головой тигр. — Мала ты ещё для этого. Вот захочешь, например, попасть на Спутник — тут и придёт тебе финал-апофеоз, потому что дышать там нечем и, или холодно, если в тени, или жарко, если под лучами Гаучо.
— Зря ты так про меня думаешь. Мой папа — физик. Он мне вместо сказок на ночь рассказывал про приключения электронов, или — отчего молекулы не распадаются на атомы. И я в лабиринте околовсяческих наук прошла весь первый этаж правого крыла. Тот, который не всякий семиклассник осиливает.
— Всё равно не могу, — тигр подошёл к девочке, сел и дружески положил лапу ей на плечо. — Ой, прости, — добавил он извиняющимся тоном, помогая малышке встать — в результате лёгкого лапоположения та растянулась на животе, ткнувшись в землю лицом. — Мала ты ещё, не хватает тебе жизненного опыта, правильного страха и взвешенной осторожности. Пожелай чего-нибудь другого, — шершавый влажный язык зверя в два движения стёр со скул ребёнка мазки грязи.
— Я уже два года считаюсь взрослой, — заупрямилась Даша. — Мне доверяют любые дела и признают за мной право на самостоятельные решения. Кроме того, я не только хорошо учусь, но и работаю наравне с другими. И первые четыре класса прошла всего за два года.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
