Великий туман
Азия Хафиз
«Мы созданы из ткани наших снов,
И сном окружена вся наша маленькая жизнь».
У. Шекспир, «Буря»© Азия Хафиз, 2015
© Ксения Ткач, иллюстрации, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Предисловие
Я родилась и выросла в Средней Азии, на стыке тюркской, персидской и арабской культур. Залитые южным солнцем сады и виноградники, высокие горы, упирающиеся острыми вершинами в бескрайнее среднеазиатское небо, шумные восточные базары с россыпями специй, лепешек, овощей и фруктов, наполненные гомоном продавцов и неповторимыми ароматами пряностей, всегда вдохновляли и восхищали меня. Сказки тысяча и одной ночи, путешествия Марко Поло и ибн Баттуты по Великому Шелковому пути, поэззия Омар Хайама, Хафиза, Рудаки во многом повлияли на формирование мировоззрения. Можно сказать, Восток, своей очаровательной медлительностью и бьющей через край энергией, этот жаркий и пряный котел, где смешались сотни народов и культур, корнями врос в мое сердце и душу. В настоящий момент я работаю виноделом в Центральной Европе, много путешествую и изучаю культуру и гастрономические особенности разных народов. Особенно мне интересны народные эпосы, сказки, мифы и легенды.
Долгими летними среднеазиатскими вечерами под россыпями созвездий Млечного пути, за чашкой зеленого чая, моя ненасытная в своем любопытстве сестренка требовала все новых сказок на сон грядущий. И когда все известные истории были уже рассказаны, ощущая себя Шехерезадой, дошедшей лишь до 300 ночи, стало ясно – пришло время включать воображение и творить-творить-творить. Так родилась повесть «Великий туман». Родилась из лоскутов хан-атласа, слившись в пестрое полотно, как разноцветная стеклянная мозаика преданий востока и запада сложилась в цельный витраж. Когда пришло время, окончательно сформировавшись, повесть была переложена на бумагу и зажила своей таинственной жизнью. Фэнтези повествует о любви и ненависти, о страсти и тоске, о сновидениях и реальности, о гранях сознания и подсознания. Ее пророческие составляющие реализовывались и оказывали свое ненавязчивое влияние на каждого читателя, изменяя ход наших жизней своим мистическим и непостижимым образом.
Часть I. Кияр и Амалу
Глава 1. Серое Королевство
В одной серой-серой стране, где солнце никогда не показывается, деревья не растут, не поют радужные ручейки и трели соловья не разносятся в душистых садах, залитых лунным светом, где вместо воздуха – лишь серый густой туман, а земля усеяна тусклыми камнями и очень колючим кустарником, была маленькая деревня, со всех сторон окруженная неприступными скалами.
Когда-то очень давно деревня называлась «Королевство», и она была наполнена смехом маленьких детей и ароматом свежеиспеченного хлеба. Выбеленные уютные домики по обе стороны от дороги, вымощенной разноцветной галькой, утопали в цветах, а на равнине, где сейчас раскинулась продуваемая всеми ветрами пустошь с колючим, как проволока, кустарником и вереском, цвели бескрайние сады, и каждую осень ветви деревьев склонялись до земли под тяжестью сочных плодов.
Сейчас же над серой, молчащей деревней навис страх, он сковывал сердца угрюмых жителей, он душил веселье и мечты и тяжелым серым туманом клубился в заброшенных домах. И если заглянуть в темные окна этих домов, в эти зияющие чернотой глазницы, то кажется, будто призраки движутся там, в глубине.
Если вглядеться в горы за пустошью, то можно увидеть небольшую расселину. Говорят, что там дорога выходит из деревни, но подтвердить этого никто не может, так как по дороге только уходили, но никогда не возвращались. Однако в Королевстве бытует предание, что во времена, о которых никто из ныне живущих уже не помнит, некий Удр, злой и необычайно могущественный волшебник, заколдовал дорогу. Но об этом боялись говорить.
Люди здесь мало общались друг с другом. Каждый жил в своем вымышленном мире, полном воспоминаний и сожалений об ушедших временах. О временах, когда в Королевстве каждый день светило солнце, когда по дороге прогуливались мужественные красавцы принцы и прекраснейшие принцессы, а из замка, что на горе, доносились звуки дивной музыки и рыцарских турниров, когда Королевство полнилось цветами и детским смехом.
Сейчас же все взрослые люди ушли по дороге в надежде обрести лучшую жизнь и возможно снять проклятье. Что бы они не нашли, никто из них не вернулся рассказать об увиденном. Говорили, будто по ночам вересковые поля за пустошью загорались голубыми огоньками, это маленький народец рыскал в поисках детей, которых превращали в уродливых и глупых подземных троллей и заставляли искать сокровища в самых недрах земли.
Все вокруг было серым, от серого тумана, серых скал и нависших серых туч даже люди посерели. Казалось, будто кто-то украл солнце и свет, и всех детей, кроме Кияра и Амалу. Их часто можно было встретить в вереске на границе с пустошью, там, где дорога делала крутой поворот в серый кустарник.
И если бы им довелось взглянуть на мир в красках, то Кияр увидел бы очаровательную девочку с необычными серыми глазами. Это не был тусклый серый цвет, который окружал их целый день, но легкий как дымка с мелкими солнечными капельками, бегущими от зрачка. Густые и буйные рыжие волосы, которые на солнце отливали бы тяжелым медным цветом, обрамляли чуть удлиненное лицо с редкими веснушками. Маленький алый рот был создан для улыбок, но чаще был плотно сжат, так что губы образовывали узкую полоску.
Взглянув на Кияра из под длинных темно-медных ресниц, Амалу увидела бы необычно бледного худого мальчика с иссиня черными волосами, немного вытянутым и узким лицом, с трогательными скорбными складками в уголках аккуратного рта и взглядом, от которого замирало сердце. Этот взгляд глубоко посаженых и поразительно синих глаз был отрешен и полон невысказанной тоски. Лишь когда Кияр смотрел на Амалу, глаза его смягчались и наполнялись теплотой и безграничной любовью.
Дети любили друг друга той нежной, искренней и бескорыстной любовью, на которую способно только юное и чистое сердце.
Вот и сейчас, сидя на камне у дороги и срывая сухие веточки вереска, Кияр спросил:
– Амалу, а ты знаешь, что стало с твоими родителями?
– Нет, – грустно покачав головой, ответила девочка, – я часто спрашивала об этом у бабушки, но она боится говорить, только плачет, когда думает, что я ее не вижу. Как-то она обмолвилась, что они ушли вот по этой дороге…
– Я тоже уйду по дороге, когда вырасту! Надоело сидеть в этом сером тумане, ждать чего-то и всего боятся! – сердито воскликнул Кияр, и его черные брови молниеносно сошлись на переносице, – Ты пойдешь со мной?
– Конечно, – улыбнулась Амалу, и завела любимый их разговор, – Как ты думаешь, что там за серыми горами?
– Наверно замок и другое, хорошее Королевство, где много детей и дети живут с родителями. Эх, сбежать бы отсюда! Мы бы могли стать бродячими цыганами и объехать целый свет!
– Да… Поскорей бы вырасти и отправиться в путешествие! – воскликнула Амалу, мечтательно вскинув глаза к затянутому тучами небу. – Думаешь, нам удастся найти родителей?
– Не знаю… Почему они оставили тебя и не вернулись? А кто мои родители? И что с ними стало? – Кияр угрюмо чертил на земле неведомые символы.
– Не знаю, – тоскливо вздохнула Амалу, и две слезинки скатились по щекам на песок.
– Прости, Амалу, не плачь, – Кияр нежно отвел с лица девочки пушистые волосы и удивленно провел пальцами по слезным дорожкам на лице, оставляя черный след. – Давай лучше представим, какими мы будем, когда вырастем?
Взявшись за руки, они отправились домой. Домик, где Амалу жила со своей бабушкой, стоял в стороне от главной дороги, там, где серые скалы подбирались ближе. Домик был невысокий, но уютный с черепичной крышей и большими окнами, чтобы солнечный свет прогревал широкие подоконники с вышитыми подушечками. Но поскольку сейчас солнца не было, окна были занавешены плотной тканью, а расшитые цветами подушечки были единственным напоминанием о роскошном цветнике перед домом.
– Ну, когда я вырасту, то стану прекрасной, как принцесса, – сказала Амалу, пиная выбившуюся из дороги гальку, – мы уедем по дороге через горы, и ты будешь биться за мою благосклонность на всех турнирах, – и она хитро скосила глаза на Кияра, наблюдая за его реакцией.
– Ну, ты и так ко мне благосклонна, – уверенно хмыкнул Кияр.
– Вообще-то благосклонность прекрасной дамы необходимо завоевать, так во всех книжках написано! – от обиды щеки Амалу раздулись, как у лягушки. – Вот возьму и стану благосклонной к кому-нибудь другому! – и она показала Кияру язык. – И потом я буду такая прекрасная, в красной юбке и похожая на цыганку, меня все будут любить! – книжка про бродячих цыган, была любимой у Амалу. Заточенной в сером Королевстве, ей казалось, что лучше бродячей, шумной, веселой цыганской жизни и придумать нельзя.
