Александр Бушков
Ковбой
Приключения Алексея Бестужева - 6
Издательство: Олма Медиа Групп, 2010 г.
Твердый переплет, 320 стр.
ISBN 978-5-373-03116-5
Аннотация:
Счастливым образом избежав гибели на "Титанике", царский сыщик Алексей Бестужев очнулся на земле Северо-Американских Соединенных Штатов. Затейливый путь из Нью-Йорка в Вашингтон, полный похождений в жанре вестерна, запечатленных на кинопленку продюсерами Голдманом и Мейером, - единственная возможность спасти бесценные чертежи "дальногляда". Но надо еще выжить на этом "диком, диком весте"…
Александр Бушков
Ковбой
Глава первая
ВЕЗУЧИЙ ГОСПОДИН ИНЖЕНЕР
октор Земмельгоф старался вовсю, хотя и без малейшей суетливости, с чисто немецкой неторопливой обстоятельностью. Он там и сям прижимал к спине Бестужева широкий костяной раструб стетоскопа, уже успевший нагреться от долгого соприкосновения с живым телом, выстукивал повыше поясницы и пониже шеи костяшками коротких сильных пальцев, мял спину и бока, щупал суставы, сгибал-разгибал руки, заставлял приседать, заглядывал в глаза, оттянув веки. Все эти манипуляции затянулись надолго, но в конце концов окончились. Отступив на шаг, доктор совершенно по-наполеоновски скрестил руки на груди и, поигрывая густыми седыми бровями, разглядывал Бестужева с непонятным выражением лица. Бестужев, опустив руки, в одних больничных кальсонах унылого неопределенного цвета, стоял перед ним, чувствуя себя рекрутом на приемной комиссии. С врачами в качестве пациента ему приходилось, слава богу, сталкиваться крайне редко, и он всегда испытывал к ним легкую робость.
В иных профессиональных занятиях многое зависит от внешности. Доктор Земмельгоф производил впечатление несокрушимой надежности: низенький, кряжистый, с седой шевелюрой, седыми же кустистыми усами, скупой в движениях и непререкаемый в тоне. Надень на него мундир и немецкую каску «пиккельхаубе» - классический строгий полковник…
- Ну что же, господа-гусары-вскачь… - протянул наконец доктор. - Должен с радостью констатировать, любезный мой, что с точки зрения медицины вы абсолютно здоровы. Ваше, так сказать, невольное купание прошло совершенно без последствий. Никаких изменений и остаточных явлений в легких, вы крепки, господа-гусары-вскачь, как молодой дубок… Отрадно, отрадно. Рад видеть в вашем лице прекрасный образчик германского юноши, выходящего невредимым из серьезных испытаний. Мы ведь все германцы, не правда ли? Идет ли речь о рейхе или австрийских землях?
- Разумеется, - кивнул Бестужев, едва не рявкнув вместо этого «Так точно!».
- Отлично, отлично… - приговаривал доктор, убирая стетоскоп в черный футляр. - Можно полюбопытствовать, откуда у вас вот это? - он коснулся пальцем шрама на левой руке Бестужева повыше локтя. - Сразу видно, господа-гусары-вскачь, что это давнее ранение винтовочной пулей, прошедшей через мякоть…
- Несчастный случай на медвежьей охоте, - мгновенно нашелся Бестужев. - Случайный выстрел из карабина.
- Вот-вот-вот… - покивал доктор. - Пуля была выпущена из нарезного оружия и имела соответствующий калибр…
«Да уж конечно», - подумал Бестужев. Его единственное ранение в Японскую войну было причинено как раз пулей из японской «Арисака»- но доктора не следовало посвящать в такие тонкости, потому что австрийскому инженеру попросту негде было бы обзавестись таким увечьем…
- И вы, конечно, были на военной службе? - спросил доктор. - Не вздумайте отпираться, господа-гусары-вскачь, военную выправку, дающую себя знать через годы, я не могу не усмотреть. Я сам, знаете ли, служил в молодости - королевская баварская армия, десятый пехотный полк принца Людвига. Не приходилось слышать? Славный полк, создан в шестьсот восемьдесят втором году. Да и здесь, господа-гусары-вскачь, в качестве военного врача участвовал в кубинской кампании и мексиканском рейде. Отмечен военной медалью, - добавил он с нескрываемой гордостью истого тевтона, прямо-таки преклонявшегося перед официальными знаками отличия. - Вы служили, я же вижу…
- Вы невероятно проницательны, герр доктор, - сказал Бестужев аккуратно подбирая слова. - Пехотный полк его величества кайзера и короля, службу закончил унтер-офицером.
Разоблачения он не боялся: доктор Земмель-гоф, во-первых, был германским баварцем, а во-вторых, жил на американской земле добрых четверть века, так что наверняка имел весьма слабое представление об австрийской армии, ну, а в крайнем случае всегда можно сослаться на тонкости армейской реорганизации, за которыми доктор вряд ли следит…
- Ну да, ну да, - кивал доктор. - Военная косточка и германская кровь… Вы, друг мой, наверняка благодаря этому и спаслись из столь ужасного испытания, поглотившего столько жизней… Можете одеваться, для медицины, подчеркиваю с радостью, вы более не представляете ни малейшего интереса - разве что как пример исконно тевтонского духа… У вас даже облик вызывает в памяти древних богатырей Тевтобургского леса, разбивших римские легионы…
«Приятно слышать», - подумал Бестужев. Натянул нижнюю рубашку столь унылого цвета, серо-лилово-белесого, накинул казенный больничный халат.
- Я отдам соответствующие распоряжения, - сказал доктор, убирая в черный пузатенький саквояж свои футляры. - Не вижу причин и далее удерживать вас на больничной койке, для молодого человека вашего склада это должно быть хуже тюремного заключения, понятное дело. Я пришлю фройляйн Марту, господа-гусары-вскачь… - он потянул носом воздух. - Ну конечно, вы опять курили в форточку, проказник… Ладно, ладно, после всего пережитого и счастливого спасения вам можно позволить этакие шалости, благо вы полностью здоровы… Всего наилучшего!
- Всего наилучшего, - вежливо раскланялся Бестужев.
Подхватив саквояж и черный цилиндр, доктор решительными шагами вышел из крохотной палаты, представленной в единоличное распоряжение Бестужева. Оставшись в одиночестве, Бестужев в который раз собрался нарушить строгие больничные регламенты - раскрыл тумбочку и потянулся за пачкой английских папирос, которыми его щедро снабдили моряки с судна «Карпатия». Прислушавшись к шагам в коридоре, торопливо захлопнул дверь, выпрямился и придал себе скучающий вид.
Как он и предполагал, в палату вошла фройляйн Марта - он уже научился узнавать шаги сей достопочтенной особы, более схожие с тяжелой поступью баварского гренадера. Телосложением и комплекцией солидная старая дева, по возрасту почти не уступавшая доктору Земмельгофу, тоже весьма напоминала бравого королевского гвардейца, была на голову повыше Бестужева и чуточку пошире в плечах.
