Себе на беду согласилась Ксюша Панова помочь подруге,редактору городской газеты, и отправиться на журналистское задание: взять интервью у солидных мужчин, которые дают объявления в колонках знакомств.
Объектом для изучения она выбрала Бориса Щербинина, владельца крупного завода.
Но уже второе свидание с ним стало для Ксюши роковым: она нашла красавца-мужчину мертвым в машине...
Естественно, следственные органы сразу подозревают в убийстве Ксюшу. А какие-то жуткие типы похищают ее и с пристрастием допрашивают, требуя какие-то деньги, бумаги и дискеты, принадлежащие убитому.
Из кожи вон приходится лезть Ксюше, чтобы оправдаться и... просто спасти жизнь. Однако совершенно неожиданно нашелся человек, который стал ее надежным помощником и спасителем...
* * *
Не хочу я замуж. Совсем не хочу.
Мне тридцать три года, а я не хочу... Потому что уже там была. Спасибо. Больше не надо.
Умные люди (а я почему-то считаю себя умной, хотя жизнь это сплошь и рядом опровергает) два раза на одни и те же грабли не наступают.
Мой первый и единственный, к тому же (слава богу) бывший муж не был ни мерзавцем, ни подлецом. Негодяем он тоже не был.
Как я сейчас понимаю, просто мы с его матерью по-разному смотрели на жизнь и человеческие отношения. В конце концов, выбирая между мной и мамой, муж предпочел не меня. А потом еще с год таскался в мой дом и заунывно подвывал: «Ну все же было так хорошо! Ну чего ты?»
Одна моя хорошая знакомая применила в аналогичной ситуации классическую скалку и тефалевую сковородку. Супруг какое-то время походил в синяках, но аргументам очень даже внял. Ничего, живут уже одиннадцать лет!
Но данный способ убеждения ниже моего достоинства.
Зачем?
Мне хотелось нормальной семейной жизни, а не затянувшейся военной операции, вплоть до кончины одной из сторон. Кстати, та моя знакомая все одиннадцать лет семейной жизни со свекровью не только не общается, даже по телефону не разговаривает! И ради чего все это?! Ради статуса замужней дамы? Ради обожаемой особи мужского пола, которая разжирела до неузнаваемости и, едва появляясь в семейном гнездышке, тут же валится с газетой на диван? При этом успевает забросить свои вонючие носки во все мыслимые и немыслимые места!
Нет уж! Увольте!
Правда, вполне возможно, что в истории своего кратковременного брака я пошла по пути наименьшего сопротивления... Но люди не могут выбирать только родителей и детей, а вот «спутника жизни» вполне можно и поменять. Было бы желание.
А вот желания-то у меня никогда и не было...
После того как я неоднократно (правда, в устной форме) пыталась побудить моего бывшего стать настоящим мужчиной, расстаться с ролью маменькиного сынка... В общем, не внял он моим пожеланиям.
Я встала с любимого дивана и щелкнула кнопкой телевизора. Плохо, что меня потянуло на воспоминания и пустые разглагольствования!
Громкий и надоевший до оскомины блок рекламы ворвался на экран моей старенькой «Чайки». И несмотря на это, я опять погрузилась в размышления.
Ничего удивительного. В такое состояние я всегда впадаю после общения с моей мамой.
Сегодня я заходила к ней в гости и получила очередную порцию «промывки мозгов». Как обычно, моя высоообразованная и непримиримая (в некоторых вопросах) мамочка нелестно прошлась по моему образованию, месту работы и, разумеется, не забыла моего холостяцкого семейного положения. И то, что сама она, разойдясь с моим отцом, всю жизнь прожила одна, оправданием мне послужить не могло. «А что хорошего?!» — ритуально вопрошала моя мамочка, когда я пыталась напомнить ей ее собственную жизнь.
В конце концов я так сама себе запудрила мозги подобными раздумьями и воспоминаниями, что восприняла телефонный звонок как манну небесную. Да здравствует Белл! Ура его чудо-машине!
— Привет, — запищала в трубке моя одноклассница Ирина.— Это я.
А то непонятно! Только Иркин голос, вполне нормальный в других условиях, так искажается по телефону.
— Ксюха, ты одна? Можно я заскочу?
— Конечно, — обрадовалась я и пошла ставить чайник на плиту. Подумав, я достала еще пузырьки с валерьянкой и пустырником. Судя по Иркиным интонациям, у нее что-то произошло.
Вообще-то меня зовут Оксана. Но мне больше нравится имя Ксения, и все мои знакомые воспринимают мою слабость с пониманием. Конечно, кроме мамы. У нее что-то там с этим именем связано. Хотя, сколько я ни допытывалась, — молчит, как рыба!
Ну а я, не моргнув глазом, представляюсь всегда Ксенией. Или Ксенией Сергеевной.
Как только чайник начал посвистывать, выпуская первые струйки пара, за дверью мягко заскреблись. Звонок у меня испортился пару лет назад, никак не удосужусь поменять.
Ирин шикарный светло-коричневый кожаный плащ занял привычное место на моей вешалке. Заляпанные грязью высокие сапоги бесформенной массой устроились в углу.
— Замерзла? Пошли, чайку попьем, — гостеприимно пригласила я приятельницу.
Ирен молча прошлепала на кухню и принялась выставлять на стол содержимое пластикового пакета. Все знакомые, вхожие в дом, прекрасно знают о моей патологической лени, следствием которой является обычно пустой холодильник с сиротливой пачкой пельменей в морозилке.
Тараканов по причине отсутствия пищи в моей маленькой квартирке тоже нет. Во всем доме есть. А у меня нет! И не травлю я их экзотическими ядами. Они сами ушли, а если бы не ушли, так от голоду подохли бы. Еды я покупаю немного. Впрок не запасаю. И практически не готовлю.
Мои гости могут рассчитывать только на чай, а все остальное приносят сами.
Когда изящная Иркина лапка с эксклюзивным маникюром выудила из пакета бутылку темно-красного кагора, я поняла, что раньше полуночи мне от подружки не избавиться.
— Так. Что случилось? — спросила я, лихорадочно вычисляя возможные варианты Ириных неприятностей. Вариантов может быть четыре.
Поссорилась с мужем. (Наиболее вероятно. Хотя он, как говорится, и закрывает глаза на Иркины художества, но иногда для профилактики устраивает локальные разборки.)
Рассталась с любовником. (Примерно та же вероятность.)
Что-то случилось с сыном или у сына. (Нет, вряд ли. В подобных вопросах Ира в чужую жилетку слез не роняет. Все мобильно решает сама.)
И, наконец, неприятности на работе. (Возможно.)
Однако все оказалось интереснее. Пункт N° 2, отягощенный пунктом № 4.
— Да работа, фиг с ней! Выпутаюсь, не впервой, — расслабившись, всхлипнула моя подруга, уже успевшая до прихода ко мне где-то опрокинуть пару рюмашек. — Вот Валера, сволочь, вот это да!
Ирина занимала должность главного редактора местной газетенки.
Городок у нас небольшой, и орган печати тоже не бог весть какой масштабный, но все же... Закончив журфак столичного университета, моя одноклассница Ирка
Поливанова вернулась на малую родину и приложила не мало сил, чтобы занять именно это место. И вот смогла. Сумела. И к тридцати годам заняла кресло главного редактора.
Откровенная карьеристка мадам Поливанова успела еще выйти замуж за местного бизнесмена, сколотившего состояние на «челноках». Родила сына. И при всем этом умудряется еще регулярно, примерно раз в полгода менять любовников. (Один другого краше и достойнее.) Впрочем, с ее фигурой, смазливым личиком, густой каштановой гривой волос и неплохими мозгами это неудивительно. Даже закономерно.
— И что ж этот пес шелудивый натворил? — поинтересовалась я, пытаясь засунуть в рот своеобразный бутерброд — пизанскую башню из хлеба, ветчины, сыра, листа салата и россыпи оливок, начиненных анчоусами. Получалось у меня это почему-то не очень хорошо. Рот был маловат для такого сооружения.
Наблюдая за моими манипуляциями, Ирка не сдержалась и весело хрюкнула, потом громко расхохоталась. От неожиданности моя рука дрогнула, и оливки весело запрыгали по полу.
— Зараза! — зло бросила я и, согнувшись, стала собирать заморские плоды.
Виноватая подруга кинулась мне помогать. И именно на четвереньках и под столом она поведала мне душераздирающую историю о подлеце-любовнике.
— Зашла я сегодня в «Арлекин» пообедать. А Валерка уже там. И, конечно, не один.
Ну, понятно, кивнула я.
— С какой-то белесой мымрой. Не баба, а бледная спирохета!
Так. Это все мы уже проходили. И не раз. Нечто подобное у Ирки уже случалось. Моя одноклассница — страшная собственница. Стоило ей узреть мужчину, которого она считает своим, беседующим с дамой (пусть
это даже случайная знакомая или сослуживица), парню обеспечена дикая сцена ревности со всеми вытекающими из нее последствиями.
— Не могла же я промолчать! — накручивала себя Поливанова, сидя под моим столом. — Да как он смеет спать со мной и встречаться с этой молью бесцветной!!!
Чего-чего, а самомнения у моей приятельницы было сверх головы.
