Олег Северюхин
Учитель
Пролог
Мы бежали по летнему, залитому солнцем тротуару, и катили перед собой обода велосипедных колес без спиц, подталкивая их или палочкой, или крючком, сделанным из стальной проволоки. Лязг тонкого металла обода об асфальт был громким, и он создавал ощущение нахождения в прозрачной кабине одноколесной машины, несущейся по тротуару при помощи волшебной силы, готовой поднять тебя ввысь и понести над землей, над твоим городом, над большой рекой и унести так далеко, куда не ступала нога ни одного путешественника.
В какой-то момент лязг колеса слился в одно тонкое гудение и внезапно жара, грохот и слепящее солнце сменились прохладой, тишиной и полной темнотой. Так всегда бывает, когда заходишь с улицы в затененные сенцы деревенского дома. В сенцах глаза быстро привыкают, а темнота, в которую я попал, не исчезала. Вдалеке вспыхивали редкие огни, но они светили в глаза, не освещая того, что находилось вокруг. Я даже не видел себя. Где-то в стороне слышался шум машин, голоса людей, но никого поблизости не было.
Постепенно я начал различать свои руки, одежду, как в кино после начала сеанса. И все происходящее вокруг мною воспринималось как кино, потому что никто совершенно не обращал на меня внимания, даже проходящие машины не сигналили мне, чтобы я ненароком не попал под их колеса.
Я потряс головой и ощупал себя. Вроде бы сам цел, но голова очень тяжелая. В левой стороне груди в области сердца была резкая боль. Трудно поднять левую руку. Я сунул правую руку под гимнастерку и сразу понял, что это штифты двух орденов Красного Знамени впились в грудь при падении. Откуда я падал? Вдалеке что-то бухало, и звук ударной волной качал меня из стороны в сторону. Я достал из кармана документы. Читаю. Капитан Репин Иван Алексеевич, должность - командир артиллерийской батареи войсковой части 29803. Так, это же моя батарея ведет бой и мой наблюдательный пункт должен быть где-то рядом. Я пошел в сторону вспышек и громких звуков.
В десяти шагах я увидел группу солдат, что-то собиравших у огромной воронки в земле. Увидев меня, они бросились ко мне с криками: «Товарищ капитан, товарищ капитан, вы живы!» Какой-то усатый пожилой солдат, часто моргая глазами, сказал: «Думал я, Иван Алексеевич, что от вас только один обрывок шинели остался».
Я совершенно не помнил, кто я и где нахожусь. По-медицински это называется амнезией. Память отшибло. Но я четко знаю все, что будет потом.
Мне доложили, что танковая атака немцев отбита. Подбито три танка, два бронетранспортера. Стрелковый батальон впереди прочно удерживает позиции. У нас потери пять человек. Управление батареи в полном составе. Погибли от прямого попадания авиабомбы на наблюдательный пункт. Я подписал донесение, и молча лег на разостланную на земле шинель.
Мое молчание с разговаривающими со мной людьми становилось неестественным. Я чувствовал, что могу говорить, но я не знаю, что мне говорить, и как обращаться к людям, которые меня окружают. Я прокашлялся и сказал: «Вы извините, но я совершенно ничего не помню. По документам я знаю, как меня зовут и кто я, но я совершенно не знаю, кто вы. Расскажите мне о себе и расскажите, где мы находимся и какой сейчас год». Мне представились командиры взводов и командир взвода управления. Рассказали, что мы имеем задачу поддерживать второй батальон 105 стрелкового полка, готовящегося к штурму Сапун-горы недалеко от города Севастополя. Сейчас июль 1944 года и я в течение полугода командую этой батареей. Командир первого взвода предложил мне отдохнуть, а завтра отправиться в медсанбат, чтобы врачи посмотрели, нет ли каких других последствий контузии.
Солдаты уже углубили воронку, из которой меня выкинуло взрывной волной, накрыли ее плащ-палатками и получилась неплохая землянка, которую на скорую руку можно выстроить на каменистой крымской земле, чтобы укрыться от непогоды.
Старшина батареи, Василий Андреевич, тот усатый, который подал мне обрывок шинели, и вестовой Арсентьев накрыли ужин. Потихоньку подошли командиры взводов, чтобы выпить за мое благополучное спасение.
Наркомовская водка благотворно подействовала на меня. Я уже не чувствовал скованности, помнил имена окружавших меня людей и постепенно возвращался в ту жизнь, из которой меня пыталась выжить немецкая авиабомба. Все вокруг было прекрасно. И темная крымская ночь, усеянная крупными жемчужинами звезд, и добродушные люди, сидевшие рядом со мной за столом из грубых досок, накрытых плащ-накидкой. Я мечтательно потянулся и сказал: «Скоро, ребята, война закончится и жизнь будет все равно лучше, потому что не будет войны».
Разговор медленно крутился вокруг сроков окончания войны и того, как мы будем жить. Удобно устроившись на чужой шинели, я сказал:
– Война кончится скоро. Осталось всего десять месяцев. В мае 1945 года будем праздновать победу, а в июне состоится грандиозный парад на Красной площади. Парадом будет командовать Маршал Рокоссовский, а принимать парад будет Маршал Жуков. Жуков будет на белой лошади, а Рокоссовский на серой в яблоках.
Мне все стали дружно возражать, что парад будет принимать Великий Сталин, потому что он отковал и подготовил Победу. Я не стал возражать. Пусть думают, что это фантазии. Потом вспомнят, кто был прав.
Затем речь пошла о том, как мы будем жить после войны. Под руководством Сталина и коммунистической партии мы быстро восстановим то, что разрушили фашисты и будем дальше строить социализм. И я снова не удержался, чтобы не сказать, что в 1953 году Сталин скоропостижно умрет, а пришедшие ему на смену руководители доведут страну до такой степени, что в 1991 году компартию вообще запретят.
Арестовали меня рано утром. Без шума. Война для меня закончилась. На самолете меня куда-то привезли. Держали в тюрьме, в одиночной камере. Так как охрана и следователи носили васильковые погоны, то это было Лефортово, ведомство МГБ. Допрашивал следователь в звании майора, который кричал, что я немецкий шпион и требовал сказать, где и когда меня завербовала немецкая разведка. Кто мне дал задание убить товарища Сталина. Кто вместе со мной направлен для совершения террактов в отношении руководителей Коммунистической партии и Советского правительства.
Я не мог дать им каких-то вразумительных ответов, потому что я вообще ничего не мог рассказать о себе, даже того, чтобы они смогли заполнить протоколы допроса.
Мне предложили работать на них, чтобы искупить свою вину перед товарищем Сталиным и советским народом. Мое ничегонезнанье ставило их в тупик. Приходившие для беседы со мной врачи в белых халатах и офицерских кителях под ними дали однозначный ответ: маниакальная шизофрения, комплекс Кассандры, политически и социально опасен.
Меня поместили в маленькую камеру, в которой сидел сравнительно молодой человек, примерно моего возраста, с длинными русыми волосами и не подстриженой светлой бородкой.
Я знаю, кто ты, - сказал мне мой новый сосед. И я знаю, кто ты, - ответил я ему. И мы надолго замолчали. Иногда мне казалось, что я различаю мысли, которые его беспокоят. Если он даст бессмертие высшим руководителям государства, то ему создадут такие условия для жизни, в каких не живет ни один человек на земле, какой бы богатый он ни был. Но это не было для него внове. Ему когда-то давно уже предлагали стать владетелем всего мира, но он отказался, потому что для этого нужно было встать на сторону темных сил.
Я чувствовал, что начинаю сходить с ума, хотя до последнего мгновения считал себя нормальным человеком, потерявшим память от контузии и приобретшим способность предсказывать будущее. Неужели госбезопасность арестовала Сына Божьего? Или, прости меня Господи, внука Божьего. Неужели Сын Божий снова Духом Святым снизошел на Землю и вдохновил женщину земную на рождение Мессии? И оставил его на земле для принятия мук, чтобы очиститься и вознестись к Отцу своему чистым душой.
Сын Божий в тюрьме долго не сидел и распят был в возрасте тридцати трех лет. И этому человеку примерно столько же лет. Значит, нисшествие Сына Бога или Святого Духа на землю произошло в 1910 году. И для семени Божьего избрана была Россия, как государство многомученическое со светлым будущим. А со светлым ли будущим? Евреям до сих пор простить не могут, что они, а не римляне распяли Иисуса Христа. Сейчас же получится, что русские распяли другого Сына Божьего. Хотя и не русские руководят государством, но пятно Богоубийства падет на русский народ. Боже, зачем ты несешь такие страдания и испытания моему многострадальному народу? Неужели не хватит ему тех лишений, которые он преодолевает постоянно на протяжении многих веков?
Вероятно, и мой сосед чувствовал то же, что и я, поэтому он сказал:
– Ты не тот человек, за которого тебя все принимают. Тебя избрал я, чтобы ты в третьем тысячелетии от рождества Отца моего рассказал людям о пришествии на землю сына Его, который разрешит все противоречия, раздирающие землю. Людям нельзя внушить истину. Как творение Божье они сами себя познают Истиной. Они придумывают новых Богов, чтобы посеять вражду на земле и уничтожить других людей, как бесполезную живность. Они развяжут всеобщую войну, будут скрываться за спинами их детей и женщин, не боясь применять страшное оружие, которое может уничтожить то, что создано Богом. Месть их оружие. Она ослепляет их в борьбе с Богом и его творением, выжигает мысли о том, что и другие люди такие же, как и они, и созданы одним Богом, а не разными.
