По творениям святителя Игнатия (Брянчанинова)
Благодатная сила молитвы
Составитель Сергей Милов
Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви (ИС 13-317-2388)
Предисловие
Один из светочей русского монашества – святитель Игнатий (в миру – Дмитрий Александрович Брянчанинов) родился 5 (18) февраля 1807 года в селе Покровское Грязовецкого уезда Вологодской области. По своему происхождению он принадлежал к старинному дворянскому роду Брянчаниновых, родоначальником которого в свое время стал боярин Михаил Бренко, бывший оруженосцем святого благоверного князя Димитрия Донского. Отец святителя Игнатия – Александр Семенович – был человеком глубоко верующим, хранил традиции своей семьи. В селе он построил храм, прихожанином которого и являлся. Мать будущего святого – София Афанасьевна – была женщиной образованной и скромной, всю себя посвятив домашнему хозяйству.
В пятнадцать лет отец отвез Дмитрия в Военно-инженерное училище в Петербурге, однако сам юноша хотел служить не в войсках, а Богу, так как уже тогда выразил желание «поступить в монахи». Тем не менее курс в училище Дмитрию пришлось окончить, и сделал он это блестяще – в 1826 году он сдал экзамены первым по списку.
Обучаясь в училище, Дмитрий стал главой кружка почитателей «святости и чести», что привлекло к нему не только его соратников, но и преподавателей и даже профессоров. Известно, что к юноше с любовью и вниманием относился сам император Николай I.
В 1827 году Дмитрий получил отставку и сразу же поступил послушником в Александро-Свирский монастырь под духовное руководство иеромонаха Леонида (будущего старца Льва Оптинского).
В конце 1830 – начале 1831 годов Дмитрий посетил Семигороднюю Успенскую пустынь, где написал один из первых своих духовных шедевров – «Плач инока». Спустя некоторое время – в июне 1831 года – он был пострижен в монашество с именем Игнатий, в честь священномученика Игнатия Богоносца. Спустя еще полгода, будучи уже в сане иеромонаха, святитель Игнатий стал настоятелем Пельшемского Лопотова монастыря. Обителью он управлял до 1833 года, когда по личному решению императора Николая I получил в управление Троице-Сергиеву пустынь под Санкт-Петербургом.
В следующем, 1834 году, святитель Игнатий был возведен в сан архимандрита, обителью же он управлял до 1857 года. За это время он превратил некогда запущенную пустынь в настоящий источник духовной жизни. Также в эти годы святитель Игнатий на 11 месяцев удалялся на покой в Николо-Бабаевский монастырь, но позже опять возвратился в пустынь.
Первые печатные труды святителя появились только в 1847 году. В апреле 1851 он был награжден орденом святого Владимира III степени.
Свое главное назначение в жизни святитель Игнатий получил в октябре 1857 года – в это время он был рукоположен в епископа Кавказского и Черноморского. На этом служении он провел четыре года. За это время святитель Игнатий приложил немало трудов, чтобы обустроить жизнь епархии, как в материальном, бытовом, так и в духовном смыслах.
Однако заботы о епархии не отвлекли святого от главного – монашеского делания. Именно в годы служения на Кавказе святитель Игнатий внимательнейшим образом постигал иноческое делание, аскетику, практику стяжания святости. В эти годы им были написаны такие работы, как «Приношение современному монашеству», «О различных состояниях естества человеческого по отношению к добру и злу», «О чувственном и духовном видении духов», «О спасении и христианском совершенстве», «Учение Православной Церкви о Божией Матери».
За заслуги перед Отечеством святитель Игнатий был награжден еще раз – ему вручили орден святой Анны I степени.
По воле Божией ему предстояло еще сильнее сосредоточиться на монашеском делании и написании духовных работ. В 1861 году, в связи с болезнью, епископ Игнатий был снова переведен в Николо-Бабаевский монастырь Костромской епархии. Здесь он и написал свои известные труды: «Слово о смерти», «Отечник», «Аскетические опыты».
30 апреля (13 мая) 1867 года епископ Игнатий отошел ко Господу. К лику святых в чине святителя он был причислен Русской Православной Церковью 6 июня 1988 года. В том же году его мощи были торжественно перенесены в Свято-Введенский Толгский монастырь города Ярославля, где и пребывают ныне. Память святого совершается 30 апреля (13 мая).
В своих работах, посвященных молитве, святитель Игнатий делал акцент на необходимости быть готовым к такому ответственному подвигу. В качестве же подготовки, особых условий для совершения истинной, чистой молитвы, святой обращал внимание на необходимость покаяния, исповедания грехов, стяжания смирения. Также, по его мнению, важно чтение и изучение Священного Писания, в первую очередь, Евангелия. Именно такая подготовка, конечно же, вместе с искренним желанием, жаждой общения с Богом, по мысли святителя Игнатия (Брянчанинова), могут привести человека к подлинному духовному диалогу со своим Творцом.
Сергей Милов
Молитва есть мать добродетелей
Безвременные занятия должно отвергать, предпочитая им молитву, в особенности же те занятия, которые низвлекают нас ко многим расходам и к собранию излишнего имущества. (1, с. 171)
Молитва есть глава, источник, мать всех добродетелей. (1, с. 191)
Да будет главным твоим делом молитва и чтение святых книг, прочим делам давай второстепенное значение, а к делам земным [здесь: мелочным, суетным – ред.] будь хладен, если можно, чужд их. (1, с. 262)
Все святые Божий приняли на себя и несли благое иго молитвенного правила: подражанием им и ты последуй в этом случае Господу нашему Иисусу Христу, Который, вочеловечившись и указуя нам Собой образ поведения, действовал так, как действовал Отец Его (Ин. 5,19), говорил то, что заповедал Ему Отец (Ин. 12, 49), имел целью исполнение во всем воли Отца (Ин. 5, 30). Воля Отца и Сына и Святого Духа – одна. По отношению к человекам она заключается в спасении человеков. (1, с. 201)
Уста и язык, часто упражняющиеся в молитве и чтении слова Божия, стяжевают освящение, соделываются неспособными к празднословию, смеху, к произнесению слов шуточных, срамных и гнилых. (1, с. 212)
Существенное делание… – молитва, как то делание, которое соединяет человека с Богом. Все прочие делания служат или приготовительными, или способствующими средствами для молитвы, или же даются тем, которые, по нравственной немощи или но недостатку умственных способностей, не могут заниматься всецело молитвой. (1, с. 169)
Вниди в клеть твою, и затворив двери твоя, помолися Отцу твоему, Иже втайне, и Отец твой, видяй втайне, воздаст тебе яве (Мф. 6, 6).
Вот установление Самим Господом уединенной… молитвы. Господь, заповедавший уединенную молитву, очень часто Сам, во время Своего земного странствования, как повествует Евангелие, пребывал в ней. (1, с. 193)
По душеспасительнейшему действию на нас молитвы вообще и памяти Божией или молитвы Иисусовой в особенности, как средства к пребыванию в непрестанном соединении с Богом и к постоянному отражению нападений врага, занятие молитвой Иисусовой особенно ненавистно диаволу. (1, с. 342)
Основание для подвига твоего – благодать святого крещения: оружие – моление именем Иисуса. (1, с. 284)
Поучение умерщвляет в человеке сочувствие к миру и страстям, оживляет в нем сочувствие к Богу, ко всему духовному и святому, к блаженной вечности. «Что бо ми есть на небеси? Вопиет упоенный поучением. Ничто. И от Тебе что восхотех на земли? Только того, чтобы мне непрестанно прилепляться к Тебе молитвой безмолвной. Иным вожделенно богатство, иным слава, но мне вожделенно прилеплятися Богови моему и полагати на Него упование бесстрастия моего» (Пс. 72, 25–28). (1, с. 227)
Не устрашимся, делатели молитвы Иисусовой, ни ветров, ни волнения! Ветрами называю бесовские помыслы и мечтания, а волнением – мятеж страстей, возбужденных помыслами и мечтами. Из среды свирепеющей бури с постоянством, мужеством и плачем будем вопиять ко Господу Иисусу Христу: Он воспретит ветрам и волнам, а мы, опытно узнав всемогущество Иисуса, воздадим Ему должное поклонение, глаголюще: воистину Божий Сын ecu (Мф. 14, 33). Мы сражаемся за спасение наше. От победы или поражения наших зависит наша вечная участь. (1, с. 282)
В тяжкой борьбе с невидимыми врагами спасения нашего превосходнейшим оружием служит молитва Иисусова. Вси языцы — язычниками названы многоглаголивые и многокозненные демоны – обыдоша мя, говорит Давид, и именем Господним противляхся им, обышедше обыдоша мя, и именем Господним противляхся им; обыдоша мя, яко пчелы сот, и разгорешася, яко огнь в тернии, и именем Господним противляхся им (Пс. 117, 10–12). (1, с. 274)
