Элизабет Кейли
Вспомнить любовь
1
В городской больнице Суонси всегда было многолюдно и шумно. Больные с самыми разнообразными жалобами накатывали на стойку регистрации, хватали врачей за рукава халатов и постоянно требовали от медсестер внимания, расшифровки записи врача в карте или справлялись, когда же обед. Удивительно, но в спокойном приморском городке больница была постоянно переполненной. Наверное, потому что лишь в городской больнице оказывали бесплатные услуги всем нуждающимся, и этим спешили воспользоваться даже те, кто в общем-то мог позволить себе консультацию частнопрактикующего врача. Зачем платить за прием, когда можно обратиться с острой болью и тот же врач, что и в платном кабинете, даст тебе ту же консультацию и те же назначения? И обойдется это почти даром: медицинская страховка легко покроет все расходы.
Вот только врачам больницы Святого Петра не слишком нравилось такое положение вещей: от этих консультаций они ничего не получали, а потому всем медсестрам на регистрации было отдано распоряжение под любым предлогом выпроваживать состоятельных пациентов и отправлять их в частные кабинеты.
Такое решение плодов никаких не принесло, жители Суонси как прилагали все усилия, чтобы получить почти бесплатную помощь, так и продолжали атаковать стойку регистрации. Лишь шуму прибавилось, да в местной прессе появились статьи об изуверах врачах, отказывающих в помощи больным ради выгоды.
В итоге главный врач больницы Дэнис Хэттвей махнул рукой и приказал принимать всех страждущих. Все же на отчисления от страховых компаний можно было закупать лекарства для тех, кто действительно не мог себе этого позволить, и хоть иногда обновлять аппаратуру. У больницы Святого Петра был попечительский совет, состоящий из бизнесменов средней руки. Все они в завещании помимо родственников указали городскую больницу, но пока ни один на тот свет не собрался, и главный врач иногда с ужасом ловил себя на мысли, что с нетерпением ждет скорбного известия. В такие минуты ему становилось по-настоящему страшно и хотелось бросить все и уехать в Лондон, где ему уже давно предлагали место в частной клинике. Теплое уютное местечко, где не нужно будет каждый день думать, где взять лекарства, как заставить флюорографический аппарат пятидесятого года выпуска делать снимки нормального качества, чем, в конце концов, кормить сегодня пациентов! Но доктор Хэттвей тут же брал себя в руки, мысленно желал членам попечительского совета здоровья и принимался за текущие дела.
Городская больница Суонси была одной из крупнейших больниц графства Уэст Гламорган, но от этого почетного звания богаче не становилась. Лишь с каждым днем увеличивалось число обратившихся за медицинской помощью. Только благодаря профессионализму врачей и медсестер больница до сих пор пользовалась доброй славой, а не стала клоакой для бездомных бродяг. Впрочем, и бродягам здесь тоже находилось место. Под крышей больницы Святого Петра любой мог найти временное убежище, где можно было бы поправить здоровье… или без мучений покинуть этот мир.
Дэнис Хэттвей без малого двадцать лет был связан с медициной и почти привык к смерти.
Он шел по коридору реанимационного отделения, подавленный и безумно уставший. Дэнис благодарил Бога за то, что хотя бы сюда не доносится шум. В реанимации, за тяжелыми металлическими дверями, царил хоть какой-то покой. А это было именно то, чего хотел главный врач.
С посеревшим от усталости лицом рядом шла одна из лучших медицинских сестер больницы Элизабет Боунс. Принимая ее на работу, Хэттвей вовсе не был уверен, что она справится. Хрупкая, невысокая, с широко распахнутыми синими глазами Элизабет казалась не от мира сего. Но опасения главного врача не оправдались. Всего через полтора года он взял Элизабет, которую к тому времени все уже называли просто Бетси, в свою команду. Иногда, в минуты радужного настроения, Дэн Хэттвей шутил, что у лучшего хирурга должны быть лучшие помощники. Дэн был действительно одним из лучших хирургов больницы, а Бетси – лучшей медицинской сестрой.
Лучшей, но очень, очень усталой!
В свои неполные двадцать восемь лет она успела увидеть немало. А как иначе, если ты работаешь с хирургом? Бетси знала, на что идет, когда согласилась работать в команде доктора Хэттвея. Даже не так, она знала, на что идет, еще когда в восемнадцать лет, сразу же после школы, отправилась на курсы медсестер. Бетси пошла туда вовсе не для того, чтобы научиться ставить капельницы и на этом остановиться. Обслуживать старых больных толстосумов в надежде выскочить за них замуж в ее планы не входило. Хотя многие ее однокашницы только об этом и мечтали. Бетси хотела помогать людям, помогать не только делом, но и словом, участием, ласковым прикосновением. Ей не раз предлагали продолжить образование, но Бетси отказывалась. Она чувствовала себя на своем месте. Не всем же ставить диагнозы и давать назначения! Кто-то должен эти назначения выполнять.
Да, Бетси была на своем месте, но в такие минуты она задумывалась, а не совершила ли ошибку, связав свою жизнь с медициной? Ей было хорошо в больнице, но эта работа требовала так много сил, и ладно бы если физических! Бетси было не привыкать к тяжелой работе. Она выматывалась душевно, уговаривала себя не вкладывать так много сил в каждого пациента, не переживать за него, как за родного, но все было напрасно.
И все же, когда они одерживали очередную победу над смертью, Бетси понимала: все не зря. А усталость пройдет.
Почти пять часов они боролись за жизнь шестилетнего мальчика. Прогноз был все еще неутешительным, но появилась надежда. Бетси знала, Хэттвей сделал все и даже больше, чем все, но ему предстояло самое тяжелое: разговор с родителями ребенка. Как объяснить им, что, хотя операция прошла успешно, их ребенок все еще на грани между жизнью и смертью и сейчас все зависит только от самого мальчика?
– Дэн, хочешь, я поговорю с ними? – робко предложила Бетси.
Он покачал головой. От привычной улыбки на его лице остались лишь морщины. Бетси не верила, что этот человек мог во время плановых операций напевать, шутить и флиртовать с медсестрами. Сейчас рядом с ней шел смертельно уставший мужчина.
– Ты же знаешь, есть ответственность, которую нельзя переложить на чужие плечи, – каким-то серым, выцветшим голосом сказал он.
– Знаю, – тихо откликнулась Бетси.
– Я тут подумал, мне на несколько недель стоит отказаться от практики.
Бетси с сочувствием посмотрела на него. Все знали, что Дэнис без ума от своей работы, настолько без ума, что в сорок с лишним лет так и не женился. Она мягко погладила Дэниса по руке и постаралась ободряюще улыбнуться.
– Ты не против немного поработать просто медицинской сестрой? – спросил он. – Не хочу отдавать тебя другому хирургу.
Бетси кивнула.
– Мне самой нужно отдохнуть. Иногда я думаю, что тетя права, когда говорит, будто я помешана на работе!
– Чем старше становишься, тем лучше понимаешь, что взрослые правы! – хмыкнул Дэн, но улыбка тут же пропала. Он увидел бледных, заплаканных родителей мальчика. – Иди отдыхай, Бетси.
Бетси с жалостью посмотрела на Дэниса, который уже расплавил плечи и уверенной походкой шел к людям, не желающим слышать правду. Именно это было самым ужасным и тяжелым в работе врача. Никакие суточные смены и самые тяжелые операции не шли в сравнение вот с этим. Бетси свернула в боковой коридор и почти дошла до ординаторской, когда услышала судорожные всхлипы, перешедшие в истерику.
Никогда, никогда я к этому не привыкну, поняла она. Уж лучше вернуться обратно на первичный прием и выбирать вшей из бродяг.
В ординаторской было тихо. До пересменки еще двадцать минут, врачи и медсестры на своих постах. Сейчас она может прилечь на диван, закрыть глаза и провести эти двадцать минут в тишине. Потом еще три часа бумажной работы, и только потом – домой до завтрашнего утра, когда состоится «разбор полетов», как обычно называет анализ проведенной операции Дэн. Они будут искать малейшие ошибки и, конечно, не найдут.
