Алекс Антонов
Чистое
***
Грязное весеннее небо с тучами цвета серой грунтовки для покраски металла.
Такой же, как у отца на работе. Откуда он приходил очень часто поздно вечером и совсем бледный от усталости. Куда изредка он и сам попадал, когда отец брал его, когда работал по выходным.
Вокруг возвышались квадратные однотипные здания из серого бетона.
Один из символов уходящей эпохи.
Неутомимое солнце, тем временем прожгло отверстие среди тёмных, будто бы двухмерных облаков, и свет со своей безумно быстрой скоростью стал бить по уже осевшим сугробам. В некоторых местах снег уже сдал свои позиции и ушёл. Оголив новый символ эпохи наступающей. Обломки мебели. Собачье дерьмо. Мусор. Когда огромная страна, распадается на осколки, когда вчерашние инженеры возят телеги на рынке, а чиновники готовы воровать восемьдесят часов в сутки, никому нет дела до мусора.
Кроме маленького шестилетнего мальчика.
***
Белый, слегка синеватый свет отражался от белоснежных стен и потолка, и слегка слепил. Даже темно серый пол был настолько чистым и гладким, что не давал повод вернуться детским воспоминаниям. Воспоминаниям о серой краске для металлоконструкций. Запахе растворителя и электродов.
Дышать было тяжело. И дело было не только в герметичном костюме и мощной системе фильтров для дыхания. Дышать становилось тяжелее из года в год, из месяца в месяц, и совсем незаметно со дня в день. У него заканчивалось время. Оно всегда заканчивается и никто не является исключением. Но его таймер тикал на порядок быстрее, а иногда и совершал скачок, ускоряясь и срезая цифры. Время. Время жизни.
***
Тёмную комнату освещал монитор компьютера. Приторно светлый искусственный свет.
– Опять бессонница?
– Да – сказал я, пытаясь не выдать, волнения в голосе. И захлопнул экран ноутбука.
– Чёртова бестия не хочет отпускать меня в объятия Морфея или твои – сказал я голосом с делано раздражённой
интонацией.
Не думаю, что моя жена не уловила лукавства в моем голосе, но виду она не подала.
– У тебя есть все шансы это исправить – сказала Амина.
– И кстати бессонница появилась, когда ты бросил курить. Получается в этом причина?
Потом Амина понизила голос и сказала кокетливым голосом:
– Практически все, кто бросает курить набирают вес, а ты наоборот похудел. Может быть у тебя появился кто-то кроме меня?
Лёгкая улыбка подернула её аккуратные губы и в глазах её забегали озорные огоньки.
– Ты и так знаешь про неё. Она была до Тебя есть и сейчас – сказал я пытаясь передразнить интонацию актеров в дешёвых сериалах.
– Чертова стерва микробиология – тяжело, с выдохом прошептала она.
***
Чёрная гладь океана отражает лунный свет. Он проникает сквозь толщу воды и пробуждает чудовище. Оно медленно поднимается из глубин океана. Я все
вижу. Я слежу за ним. Чудовище плавно всплывает на поверхность, рвет тонкую плёнку поверхностного натяжения воды. Его уродливая голова покрыта неведомыми человеку органами и тонкой чёрной плёнкой. Монстр издаёт оглушающий крик и у меня закладывает уши. Это "из" не видит меня и я проглатываю страх, и внимательно разглядываю существо. Вижу, что щупальца гигантского кальмара запутались в рыболовный сети и он не может двигаться. Вижу, что тонкая черная плёнка на воде покрывает не только кожу монстра, но и воду вокруг.
Я прикуриваю сигарету старомодным способом: спичками. Затем я кидаю зажженную спичку в воду и разгорается пламя. Оно бежит по поверхности воды и достигает существа и оно тоже загорается.
Чудовище кричит и пытается высвободится из сетей, но у него не получается. Звук настолько мощный, что у меня тухнет сигарета. Проходит минут пять и монстр сдаётся, он затихает и идёт ко дну.
Я встаю с одышкой, так в моем сне творение Говарда Лавкрафта, древний могущественный Ктулху погиб в человеческой ловушке из мусора и отходов.
***
Рабочая смена подошла к концу и весёлый парень по имени Джим направлялся в раздевалку. Профессия его именовалась просто и гордо, как ему самому казалось. Джимми не знал, что ему больше нравится в его работе: сам процесс или зарплата. В начале почти каждой смены он думал, что первое. Но к концу он до следующего утра решал, что второе. Хотя оба варианты были неплохи.
С годами усталость в руках после работы стала приносить странное, но все таки удовольствие. И он даже начал ходить в качалку, чтобы подтянуть фигуру, которая в последний год стала обрастать животом.
Довольный Джимми насвистывал мелодию "Cantino Band" , из фильма "Звёздные войны" и уверенным шагом шёл к заветной двери с надписью "Мужская раздевалка". Он бы с удовольствием заглянул в такую же дверь с надписью "Женская раздевалка", но…
Джимми отогнал идиотскую мысль, хотя не мог при этом не улыбнуться, другой, которая четко гласила:
– Снять мокрую от пота сварочную робу, и принять душ, – вот вершина Твоего наслаждения на ближайшие 10 минут.
Но дорогу преградил человек в белом халате. В руках он держал папку с
документами. Человек выглядел, как все учёные в этом центре: уставшее лицо, стремительная, почти бегущая походка и…
А вот с глазами было явно, что-то не так. В них не было нездорового и одновременно озорного блеска. Он мерцали ровным и упорядоченным потоком мыслей вперемешку со смертельной усталостью. Но Джим, как он сам думал, слишком засмотрелся на лицо учёного. И быстро опустил их вниз. Но это не помогло. Человек подошёл и задал вопрос:
– Извините, можно уточнить у вас некоторые технические нюансы работы?
Джонни видел бейдж старшего руководителя какого-то там проекта, но все-же ответил ему с лёгкой гримасой на лице и нарочито вежливым тоном:
– Сэр все вопросы к начальству, они тут думают, а мы катаем валики.
– Валики? – спросил человек в халате.
Что-то клюнуло Джона изнутри и заставило изменить тон разговора.
– Извините сэр, профессиональный жаргон. Я имел ввиду сварочные швы.
– А, понимаю. У меня вопрос именно к вам, как к непосредственному исполнителю. Ок?
Джона захлестнула волна ностальгии по старой работе на нефтяных
месторождениях, там он общался только со своим. Как говориться "своим в доску" начальством на "своем" панибратском языке.
– Валяйте.
– Где именно в системе отведения вод может быть слабое место? Вопрос не для технической комиссии. Это мои личные переживания.
– Сэр в этой системе не может быть слабых мест, тут все чин-чинарем. Скорее рухнет наше государство, чем
