Александр Вампилов
Воронья роща
Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, – редко, но бывают.
Н.В. Гоголь
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
БАОХИН
БОРИС
ЛОХОВ
КАМАЕВ
АННА ТИМОФЕЕВНА
ВИКТОРИЯ
Комната в коммунальной квартире. Одно окно, в которое видна верхушка пожелтевшей березы. Издалека доносится крик вороньей стаи.
В комнате стол, три стула, крохотный шкафчик для белья. В углу водопроводный кран, раковина, газовая горелка и полка для посуды. Стены оклеены голубыми обоями. На окне белая занавеска, кровать прикрыта белым покрывалом, над кроватью цветная вышивка на белом полотне. У стола сидит Виктория, худенькая миловидная девушка лет девятнадцати. Она одета в легкий цветной халат и домашние туфли. Занята она вязаньем.
За дверью слышится негромкое пение, потом стук, потом мужской голос: «Дарданеллы! Дома ты или нет?»
ВИКТОРИЯ (весело). Да! Ворвитесь.
Появляется Юрий Иванович Лохов, давно небритый мужчина лет шестидесяти. На нем грубые башмаки, широкие, обвисшие в коленях брюки, синяя хлопчатобумажная куртка, на голове – потрепанная мичманка. В руках у него авоська с двумя пустыми бутылками. Авоську сначала держит за спиной, скрывая ее от Виктории.
ЛОХОВ (продолжает прерванное пение). С девчонкой прощался матрос молодой…
ВИКТОРИЯ. Э, дядя Юра, опять вы пьяный.
ЛОХОВ (напевает). Надолго ее покидая…
ВИКТОРИЯ. Дядя Юра, нельзя же так. Как вернулись, так каждый день, каждый день! Это что там у вас? (Заглядывает ему за спину.) Снова соображаете? У меня бутылок нет, сразу вас предупреждаю.
ЛОХОВ (неожиданно). Брысь!
ВИКТОРИЯ (вскочила). Ой, дядя Юра…
ЛОХОВ. Ты что же это, Дарданеллы!
Слово «Дарданеллы» он использует вместо ругательства, вернее, в качестве ругательства.
Ты думаешь, дядя Юра алкоголик?.. Нет, дядя Юра не алкоголик. Ошибаешься. Со вчерашнего дня не принимаю. Выхожу из этого дела категорически.
ВИКТОРИЯ. Ну да, рассказывайте.
ЛОХОВ. Категорически! Больше не могу. Не имею права… Партия запрещает.
ВИКТОРИЯ. Партия?.. Да вы же беспартийный, дядя Юра.
ЛОХОВ. Мало ли что беспартийный. А знаешь, куда я сейчас иду?
ВИКТОРИЯ. Ну куда?
ЛОХОВ (со значением). В па-рих-махерскую!
ВИКТОРИЯ. Да ну-у? Серьезно?
ЛОХОВ. Н-да! Серьезно!
ВИКТОРИЯ. А зачем это вы? С чего ради?
ЛОХОВ. «Чего ради», «чего ради», Дарданеллы… Женюсь!
ВИКТОРИЯ. Женитесь?.. А что, дядя Юра, давно вам пора.
ЛОХОВ. Брысь!.. Брысь, насмешница. Дело у меня есть.
ВИКТОРИЯ. Какое дело, дядя Юра?
ЛОХОВ. Серьезное дело… Персонально просят, предлагают, можно сказать, на рассмотрение… (Вынул из кармана бумагу, протянул ее Виктории.)
ВИКТОРИЯ (читает). «Уважаемый товарищ Лохов! Ввиду того, что вы являетесь единственным работником пароходства, прибывшим в настоящее время с Дальнереченского участка, бюро партийной организации Белореченского пароходства предлагает вам выступить на производственном совещании по вопросу о состоянии грузооборота и причинах простоя судов на Дальнореченском…»
ЛОХОВ (взял бумагу). Ладно.
ВИКТОРИЯ. Ну, конечно. Это дело серьезное.
ЛОХОВ. То-то… Ты думаешь, дядя Юра самашедший. Нет, дядя Юра не самашедший…
ВИКТОРИЯ. Это ответственное дело. Надо вам подготовиться как следует.
ЛОХОВ. Подготовиться – не штука. Я и так без подготовки могу сказать пару ласковых. Вот послушай… (Откашлялся, изображает свое выступление на совещании.) Дорогие товарищи… Я, конечно, скажу вам по существу вопроса… В настоящий период на Дальней реке налицо имеются факты безобразия по линии простоя самоходных судов, а также потопление склада на пристани Покосной. Эти факты вам, конечно, известные, виноватых, конечно, нет, но если посмотреть на это дело на месте, то далеко ходить, товарищи, конечно, не надо. И что же у нас, дорогие товарищи, получается? Кто же, вы думаете, в этом деле виноватый? А?..
ВИКТОРИЯ. По-моему, нормально.
ЛОХОВ. До сих пор, как по маслу, а дальше хуже идет.
ВИКТОРИЯ. Почему?
ЛОХОВ. Да, видишь… Виноватый-то как раз в этих делах дружок мой. Вот какая беда… И сказать-то надо, и друга обижать не хочется. Он, может, того не хотел, что получилось… Не знаю, как уж и быть… А что, дочка, нету у тебя пустой посуды?
ВИКТОРИЯ. Опять посуды? Зачем она вам? Ведь снова вы напьетесь.
ЛОХОВ. Дарданеллы! Я же тебе с чувством объясняю: не могу я, не имею права! У меня на подстрижку (приподнял фуражку) не хватает.
ВИКТОРИЯ. Ладно, дядя Юра. Возьмите вон из-под молока. На полке.
ЛОХОВ. Ну вот… (Сложил в сетку несколько пустых бутылок.) Спасибо тебе…
ВИКТОРИЯ. Постригайтесь на здоровье… Да смотрите, чтоб по последней моде!
ЛОХОВ (в дверях). По моде, говоришь?.. И-эх, Дарданеллы! (Уходит.)
Виктория продолжает свое вязанье, потом разглядывает его (она вяжет кофту), примеривает и снова принимается за работу. Раздается стук в двери.
ВИКТОРИЯ. Да! Войдите.
Появляется Семен Николаевич Баохин. Ему около шестидесяти лет, он лыс, кругл и вальяжен. Он невысок ростом, но держится очень прямо. При этом голова его почти постоянно откинута чуть назад, брови чаще всего чуть сдвинуты, а глаза обычно слегка прищурены. Благодаря всему этому общий вид его довольно внушителен, а людей выше его ростом для него не существует.
Одет он в дорогой серый костюм, новую капитанскую фуражку, на руке у него тонкий плащ синтетического происхождения. В другой руке у него носовой платок, которым сейчас он вытирает пот со лба и шеи – он заметно устал. Войдя, он осматривает комнату продолжительным взглядом. При его появлении Виктория поднимается и идет ему навстречу.
БАОХИН. Извините, я хочу у вас спросить… Лохов Юрий Иванович здесь проживает?
ВИКТОРИЯ. Лохов? Здесь… То есть не здесь, а вот – соседняя дверь.
БАОХИН. Благодарю вас…
ВИКТОРИЯ. Но его нет дома.
БАОХИН. Да?
ВИКТОРИЯ. Да, он ушел.
БАОХИН. Давно?
ВИКТОРИЯ. Да вот минуты три-четыре. Как вы не встретили…
БАОХИН. Надолго он ушел, вы не знаете?
ВИКТОРИЯ. Не знаю. Он пошел в парикмахерскую.
БАОХИН. В парикмахерскую?.. Ага… А в какую парикмахерскую, не знаете? Тут их две, если мне память не изменяет.
ВИКТОРИЯ. Две, а в какую он пошел – я не знаю.
БАОХИН. Х-м… Придется подождать. Извините за беспокойство.
ВИКТОРИЯ. Пожалуйста, пожалуйста.
Баохин выходит, Виктория принимается за вязанье, но откладывает его, подходит к двери и открывает ее.
Вы его здесь ждать будете?
БАОХИН (появляется в дверях). Здесь. А что такое?
ВИКТОРИЯ. Да нет, ничего, но здесь у нас даже сесть некуда.
БАОХИН. Ну что поделаешь.
ВИКТОРИЯ. Если хотите, заходите ко мне. Что же вы на ногах стоять будете.
БАОХИН. Благодарю.
ВИКТОРИЯ. Заходите, в самом деле. Сколько ждать – ведь неизвестно.
БАОХИН. Хм… Ну что ж, пожалуй, вы правы. Пожалуй, я воспользуюсь. В ногах правды нет.
ВИКТОРИЯ. Проходите, проходите.
Баохин входит в квартиру.
Вот… Присаживайтесь.
БАОХИН. Благодарю вас. (Садится.) А ничего, я вам не помешаю? (Внимательно осматривает комнату.)
ВИКТОРИЯ. Нет, нет. Я как раз отдыхаю. Вяжу себе кофту. Вот. (Показывает ему кофту.) Ничего? Как вы находите?
БАОХИН. Х-м… Вы, простите, вы у нас работаете, в пароходстве?
ВИКТОРИЯ. Я? Нет, я на фабрике. На обувной.
БАОХИН. Ага… А, простите, давно вы здесь живете, в этой комнате?
ВИКТОРИЯ. Давно. Два года скоро. А что?
Баохин не отвечает.
Я с сестрой здесь жила. Со старшей. А она недавно замуж вышла и…
БАОХИН (поднимается). Вы разрешите мне взглянуть в окно?
ВИКТОРИЯ. В окно?.. Пожалуйста. Сколько угодно.
Баохин подходит к окну и некоторое время стоит перед ним молча.
БАОХИН. Х-м… Все так же… Все на месте… Просто удивительно… (Оборачивается.) А вот комната как будто стала меньше.
ВИКТОРИЯ. Вы что, бывали здесь раньше?
БАОХИН. Я здесь жил.
ВИКТОРИЯ. Серьезно?
БАОХИН. Да. И между прочим, здесь прошла моя молодость… Я переехал отсюда лет тридцать назад… э-э… тридцать четыре года.
ВИКТОРИЯ. Ого!
БАОХИН. Что, много?
ВИКТОРИЯ. Да ничего себе, прилично.
БАОХИН. А вот, представьте себе, за это время ничего тут не изменилось. (Повернулся к окну.) Вот и двор, и забор, и роща – все это сохранилось. Просто удивительно. Да… Разве только вороны… Тогда их было поменьше. А может, я не помню! Или внимания не обращал…
ВИКТОРИЯ. Вы что, с тех пор здесь не бывали?
БАОХИН. Представьте, не бывал.
ВИКТОРИЯ. Ни разу?
БАОХИН. Ни разу.
ВИКТОРИЯ. А откуда вы сейчас приехали?
БАОХИН. Приехал?.. Х-м. Я не приехал. Я здесь живу. В этом городе.
ВИКТОРИЯ (удивилась). Здесь?
БАОХИН. Да. А что тут удивительного?.. Просто все как-то… не доводилось… Не пришел Лохов, как вы думаете?
