Арлин Джеймс
Сердца пятерых
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Слезай сейчас же и не мешай мне! — Джин Мэри отпихнула младшую сестренку от кухонного стола.
Оррен прикрыл трубку ладонью и сосчитал до десяти, стараясь взять себя в руки, когда четырехлетняя Янси захныкала и призвала на помощь своего «дружка» Чэза, которому было восемь лет. Чэз был опорой семьи. Оррен знал, что слишком много взвалил на сынишку; но разве он не делал все возможное, чтобы снять лишнюю нагрузку с этих хрупких плечиков? Правда, не в данный момент. Он кивнул Чэзу. Тот с возмущением прошел мимо шестилетней Джин Мэри и увел Янси от стола, к которому Джин Мэри подвинула стул, чтобы приготовить свое фирменное блюдо — крекеры с маслом.
— Не будь такой врединой, — проворчал он тихо.
Глубоко оскорбленная Джин Мэри швырнула нож, которым мазала крекеры, в раковину, и тот с грохотом упал в кучу посуды. Янси истошно завопила. Собеседница Оррена тут же повесила трубку. Он не осуждал ее. Ни одна женщина, если она в своем уме, не войдет добровольно в это львиное логово. Оррен обхватил голову руками и вздохнул:
— Еще об одной придется забыть.
Почувствовав себя виноватой, Янси засунула пальчик в рот и склонила золотистую головку Чэзу на плечо.
— Жалко, пап, — сказал мальчик и посмотрел на прижавшуюся к нему четырехлетнюю сестренку. — Нечего было тебе лезть на стол, Янси. Яблоки все равно кончились.
— Я куплю еще, когда пойду в магазин, — устало пообещал Оррен и положил трубку. Стараясь не выходить из себя, он обратился к рыжеволосой Джин Мэри: — Ты не должна так грубо разговаривать с малышкой, Рыжик.
— Она никакая не малышка, — беззаботно возразила Джин Мэри и взяла чистый нож из сушки. — Малышка у нас Кэнди Сью.
В этом она была права.
Их трехлетняя сестренка, малышка Солнышко, которую на самом деле звали Кэнди Сью, все еще находилась во власти дневного сна.
— Ты не должна была так сердиться на нее. Она всего-навсего хотела взять яблоко.
— У нас не осталось яблок, — возразила Джин Мэри. — Эта обжора могла упасть и разбить свою глупую башку!
— Следи за тем, что говоришь! — оборвал дочку Оррен.
Отчаяние навалилось на него. Ему дважды звонили, откликнувшись на объявление, и оба раза вешали трубку, едва поняв, со сколькими детьми требовалось сидеть, и услышав тот шум, который свидетельствовал о царящем в доме хаосе. Потерян еще один рабочий день. Что же он будет делать завтра, ведь ему обязательно нужно выйти на работу! Оррен смертельно боялся оставлять детей одних, но как можно было одновременно работать и смотреть за ними?
Вздохнув, он взглянул на Чэза.
— Придется вам возвращаться на продленку, — сказал Оррен и вздрогнул от протестующих криков Джин Мэри и Янси. Оррен строго ткнул пальцем в Джин Мэри. — Отправляйся к себе в комнату, голубушка. Я не потерплю, чтобы ты так разговаривала.
— Я ненавижу эту продленку! — закричала та. — Эта Портериха опять будет говорить о благодеянии.
— Не будет, — примирительно заметил Чэз, — она уже знакома с твоими фокусами и враньем.
Оррен покачал головой, вспомнив, на какие уловки пускалась Джин Мэри, чтобы только им всем четверым избежать продленки. Это была и сыпь от клубничного желе. И белье и носки в сплошных дырах. И невероятные истории о смертельных болезнях и загадочных бедствиях. Он вообще не был уверен, что миссис Портер захочет брать их на целый день. Даже договориться о том, чтобы за детьми присмотрели после занятий, достаточно трудная задача, а что же будет теперь, когда занятий в школе нет? Оррен начал подумывать об уходе с работы. Но в какую сумму это выльется, особенно если учесть, что ему придется отказаться и от внеурочной работы, которая давала некоторый приработок?
— Марш к себе в комнату, — уже строже повторил он Джин Мэри, когда снова зазвонил телефон. Девочка соскочила со стула и понеслась прочь, хлопая по дороге дверьми. Оррен снял трубку на втором звонке. — Алло.
Звонкий голос на другом конце провода произнес:
— Здравствуйте. Меня зовут Матильда Кинкейд.
Мэтти повесила трубку и довольно улыбнулась. Мистер Оррен Эллис явно в отчаянном положении. Он пригласил ее прийти на собеседование, хотя она вовсе не была пожилой женщиной, которая требовалась согласно объявлению. И просил прийти чем скорей, тем лучше. Точнее, прямо сейчас. Они поговорят о детях и других ее обязанностях. Он объяснил, как к ним проехать. По дороге Бойс д'Арк до съезда № 81 и далее, минуя старое кладбище. Справа, прямо у дороги, стоит бежевый с белым дом, около которого висит объявление о продаже. Вход через гараж. Объявление о продаже относится к участку, а не к дому.
Мэтти спрыгнула с кровати, сунула ноги в шлепки и схватила щетку для волос. Проведя несколько раз по длинным темным волосам, она бросила щетку в рюкзак из джинсовой ткани, который в колледже заменял ей сумку. Мэтти собиралась поработать во время каникул, зная, что ничего интересного летом в Дункане не будет. Как бы она была счастлива, если бы ее глаза никогда больше не увидели старых благословенных университетских стен! Но сомнительно, что отец разрешит ей оставить колледж, в котором она проучилась два года.
Мэтти резко распахнула дверь спальни и обнаружила за ней Эванса Кинкейда. Подняв руку, чтобы постучать, он стоял в безукоризненно свежей бежевой униформе с надраенным до блеска значком. И это несмотря на целый день работы, да еще в самую сильную жару, какая бывает в Дункане! Высокий, ладный, с коротко стриженными чернильно-черными волосами, он в свои сорок с небольшим являл собой образец офицера полиции.
— Привет, дружок. Как прошел день? — Он наклонился и поцеловал дочь в щеку.
— Замечательно. Эми за домом. Она разжигает гриль.
— А, отлично. Пойду скажу ей, что я уже дома. А ты присоединяйся.
Он таинственно улыбнулся, и его зеленые глаза заискрились от удовольствия. Мэтти чуть не застонала. Таинственный вид отца мог означать для нее любой сюрприз: от нового домашнего зверька до «партнера по играм». И все исключительно ради того, чтобы порадовать маленькую девочку, какой она уже не является. Бедный папочка! Он никак не мог смириться с тем, что она больше не ребенок. В свои неполные двадцать лет Мэтти выглядела гораздо взрослее многих сверстников. Откровенно говоря, она чувствовала себя на десяток лет старше своих однокурсников. Видимо, это было каким-то образом связано с тем, что она рано лишилась матери и взвалила на себя обязанности хозяйки дома. Это продолжалось до тех пор, пока отец не встретил Эми, свою вторую жену. Мэтти относилась к Эми скорее как к подруге, чем как к мачехе. Она полюбила ее, прежде всего, за то, что Эми сделала отца счастливым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
