Звук и камень
Лиснянская Инна Львовна родилась в Баку в 1928 году. Поэт, прозаик, эссеист. Постоянный автор нашего журнала. Живет в Переделкине.
* *
*
Свет обильный, надмогильный.
Светит солнышко.
Я пришла дорогой пыльной,
Здравствуй, Сёмушка!
Пыль от суеты парадной,
Яко кровушка.
День победы безотрадной
Празднуй, Сёмушка!
С розой я пришла и с водкой,
Пью из горлышка.
Я пришла с военной сводкой:
Выспись, Сёмушка!
10 мая 2008.
* *
*
Старость растёт — человек уменьшается в теле.
Наперечёт месяцы и недели,
Наперечёт и дни,
И остаёмся мы с ней на самом-то деле
С глазу на глаз, одни.
Что с меня старость спросит и что отвечу?
Переберу я память, будто бы гречу, —
Вряд ли я наберу
Зерен отборных на кашу — много отбросов,
Камешков чёрных. Не задавай вопросов!
Жизнь стоит на пару.
Нет, про грехи не надо, на что грехи мне?
Я не исчадье ада, но и не схимник.
Душу скобля до дна,
Жадно жила — связи рвала без оглядки,
Глупо жила. Но видишь, теперь всё в порядке:
Ты у меня — одна.
5 мая 2008.
* *
*
Что память? На жизненном пике тягучесть восточной музы2ки
Ушла, как на вечный покой,
Забыты и запах мастики, и щётка под правой пятой.
Теперь, когда годы на стыке вечернего солнца и мглы,
Орфей вдруг запел Эвридике,
Вернулись и детские книги, и смесь скипидарной смолы,
И Каспий цивильный и дикий обжег меня слёзной волной.
О чём позабыл он? О сдвиге
Пластов нефтяных и музы2ки? Что вспомнил? Прощанье со мной?
20 апреля 2008.
* *
*
Цветов и бабочек балет подсвечен солнечной тесьмой,
И перемешан летний свет с моею бесприютной тьмой,
С моей душевною зимой.
Откуда тьма? Да от ума. Как на одном брелке ключи,
Во мне есть воля и тюрьма, добро и зло, — хоть в крик кричи.
Тут не помогут и врачи.
Да надо ли мне помогать? Как отделить от света тень,
От дьявольщины — благодать? Сама я для себя мишень,
В какую целиться не лень.
Сирень бордовая пляши, психея-бабочка кружись!
Не надо вам моей души — так без меня прекрасна жизнь!
А солнце жжет меня: очнись!
2 июня 2008.
* *
*
На лопухах сейчас сверкают алмазы —
То ли дождинки с ночи, то ли роса.
Птицы поют на разные голоса,
Ласточки чертят воздух, как богомазы,
Для гнёзд воздвигая строительные леса.
Каждый хозяин похож на свою собаку,
Каждый из нас похож на одну из птиц.
Я — пересмешник всего, что звучит. Однако
Я из кустов наблюдаю, как из бойниц,
Кто в обороне сидит, кто идёт в атаку.
Смешана трель соловья с хрипотцою сойки.
Всем подражаю — это моя судьба.
Возле дубового пня стою, как у стойки,
Славки помётом мне ставят хвостатые двойки.
Я, пересмешник, — гордая голытьба.
3 июня 2008.
* *
*
Цветёт мазут. Вода, которая чумаза,
Для памяти — и роза, и зараза,
И всё, что есть во мне
От гривы апшеронского Пегаса
До бурелома в снежной стороне.
Астрологи мне вовсе не нужны.
От гневной ревности до самоедства,
От шторма и до полной тишины
Судьба запрограммирована с детства
Усилием мятущейся волны, —
И ритма нет. Он то замедлен нефтью,
То он морской заверчен водовертью,
То мелкою рыбёшкою прошит...
Но раковина, пахнущая смертью,
Со мной о вечной жизни говорит.
6 мая 2008.
* *
*
Россия. Подмосковье. Лесосека.
Безумным оком получеловека
Уставилась я на дорогу века.
Идут, забыв домашние уроки,
Несчастного отечества пророки.
Не в венчиках из роз, а из осоки.
И сквозь слезу березового сока
Мне видится то близко, то далёко
Дворянский облик Александра Блока.
18 мая 2008.
* *
*
Чуть приоткрылись клювы почек,
Как дождь-поилец, дождь-обходчик
Угодий областных пришёл.
Садовник-дождь и дождь-лесничий!
Ему земля под гомон птичий
Сухой подставила подол.
Но в этом мире оскуделом
Никто ни в частности, ни в целом —
И от бомжа и до вождя —
Своим прямым не занят делом,
Кроме дождя, кроме дождя.
14 апреля 2008.
* *
*
Вот и опять мне хочется до боли
Событья жизни вышибить — клин клином,
Или смешать былое с настоящим.
И письменный я выдвигаю ящик.
Но он лавандой пахнет, нафталином
И травкою индийскою от моли.
Но разве моль заводится в бумаге,
В кириллице и в стихотворной речи?
А слог идет на слог, как брат на брата,
И я с войны Троянской виновата.
А санитар трясёт меня за плечи, —
Но даже просыпаться нет отваги.
1 мая 2008.
Звук и камень
И пошла строка от звука:
Что ты зябнешь, птичка зяблик? Осень — не зима,
И полны червей и яблок мира закрома.
Только вот какая штука:
В зябком сентябре
Всё, что днём со мной творится, я приписываю птице,
Травке в серебре, мерзлой капле на реснице, —
Только не себе.
Заморозки. Зимородок.
Скобок, знаков препинанья избегает звук.
Я, в раздумье о молчанье, заключила подбородок
В скобки рук.
Чтоб из пустозвонства выйти,
Мне во рту держать бы камень. Зяблик, зимородок, звон!
Да, держать бы за щеками, — как держал его в Египте
Старец Агафон.
9 мая 2008.
* *
*
Как хорошо, что я тебе видна
Из звездами усыпанного сна.
Но ты не сокрушайся обо мне —
Друг предает — на то и есть друзья.
Но видишь, я при хлебе, при окне,
Гляжу наверх, антоновку грызя.
Я узнаю поверх слепых очков,
Поверх седых берёз и птичьих гнёзд
Твой облик в прохожденье облаков,
Твой профиль по расположенью звёзд.
Что говорить, судьба не без прорех,
Но вижу я тебя всего поверх.
24 апреля 2008.
* *
*
Здесь, где руки целовала
Всем и пальцем в небо тыкала,
Осень я отбедовала,
Зиму я отгоремыкала.
Как звезда от снега тусклая,
Брезжит дом мой вдалеке.
