Николай Леонов
Мы с тобой одной крови
“Акела промахнулся! Акела промахнулся!” – кричал шакал.
“Мы с тобой одной крови – ты и я”.
Р. Киплинг
Пролог
Генерал Петр Николаевич Орлов и полковник Лев Иванович Гуров вернулись в генеральский кабинет из управления кадров, где полковника восстановили в должности старшего оперативного уполномоченного по особо важным делам Главного управления уголовного розыска МВД России. Три месяца назад Гуров уволился из милиции по собственному желанию, став руководителем службы безопасности в коммерческой структуре. Уход из органов сорокадвухлетнего полковника, опера-важняка, без скандала, просто так – явление довольно редкое, а его возвращение через три месяца на прежнюю должность – случай вообще беспрецедентный.
Верочка, девушка хорошенькая, пытавшаяся держаться строго и независимо, встретила мужчин в крохотной приемной, которая являлась ее, секретаря, владением, собралась было произнести заготовленные слова, всхлипнула и, чуть ли не рыдая, забормотала:
– Значит, правда? Вернулись! Лев Иванович, дорогой!
– Вероника! – Орлов пытался смотреть грозно. – С фронта вернулся? Из тыла врага выбрался? Прогулялся кот по помойкам и на хаузе! – Он распахнул тяжелую дверь своего кабинета, глянул на Гурова. – А ты женись разом на всех девках моей конторы, и покончим с вопросом раз и навсегда!
– Верунчик, ты чего? – Гуров обнял девушку за плечи. – Петр мужик свой, умный к тому же, а иные люди неизвестно что подумать могут.
– Никто про вас ничего не подумает! – Верочка вырвалась, прошла к своему столу. – Кофе сейчас будет!
Гуров молча кивнул, прошел в кабинет Орлова, занял свое привычное место у окна.
Они работали вместе около двадцати лет, были близкими друзьями и знали друг друга настолько хорошо, насколько одному человеку дано понять человека другого.
Орлову было без нескольких минут шестьдесят, невысокий, склонный к полноте, но крепкий. Непропорционально большая голова с шишковатым лбом, бровки белесые, глазки небольшие, упрятанные, нос бульбочкой, который Орлов непрестанно трет, словно желает придать ему другую форму. В общем, внешностью он не удался. В штатском костюме, который носил ежедневно, – генеральский мундир надевался в случаях неординарных, – Орлов походил на мастерового невысокой квалификации.
Гуров был внешностью в точности наоборот. Высокий, статный, от чего казался еще выше, всегда элегантно одетый, коротко стриженный, с безукоризненным пробором, виски начали седеть, в широко распахнутых глазах, то голубых, то серых, постоянная насмешка, адресованная в первую очередь самому себе. Гуров отлично знал, что красив и элегантен. Относился к своей внешности философски, порой говорил: мол, черт с ним, с этим Гуровым, у него масса и других недостатков. И был абсолютно прав – недостатки наличествовали в избытке. Так, в Гурове всего было через край, не помещался он в отпущенной богом оболочке, поэтому люди, окружавшие полковника, либо его обожали, либо ненавидели, равнодушных рядом никогда не было.
Такие разные, они встретились в МУРе, когда одному было за двадцать, другому под сорок. Невзлюбили друг друга, но известно: вода камень точит. А как однажды сказал Орлов: “Сыщик – не профессия, а диагноз”, и, “чтоб не пропасть поодиночке”, они стали друзьями.
Орлов расстегнул мундир, ослабил галстук, вздохнул, кашлянул и сказал:
– Между прочим, моя контора не проходной двор, господин полковник. Слезь с подоконника и не смотри в окно.
Гуров согласно кивнул, достал сигареты.
– Слышал, твоего зама прокуратура в камеру пригласила...
– Кажется, еще вчера ты был худенький, голубоглазый, наивный, – перебил Орлов и взглянул на часы.
Верочка принесла поднос с кофе. Генерал увидел, что чашки три, спросил:
– Станислав? – Он делал ударение на втором слоге, что придавало имени иностранный оттенок. – Зови.
Девушка дернула плечиком, насмешливо хмыкнула, расставляя чашки: ведь их было три, все ясно без слов.
– Разрешите? Здравия желаю! Явился, прибыл, готов служить! – выпалил чуть ли не в одно слово Станислав Крячко, переступая порог.
– Входи, присаживайся, рад видеть, – в тон пришедшему ответил генерал.
Гуров лишь кивнул, так как с полковником Крячко он сегодня уже виделся. Три месяца назад вместе уволились, теперь вместе вернулись. В их связке Гуров был ведущим. Крячко признавал старшинство друга легко, без комплексов, часто с радостью. Много лет назад Гуров работал в МУРе в группе Орлова, вскоре сам возглавил группу, и в нее из района пришел Крячко. Станислав был немного моложе Гурова, но тоже полковник и опер-важняк. Он не обладал стратегическим мышлением, как Орлов, не мог сравниться с Гуровым как психолог и тактик, но в сыщицком чутье друзьям не уступал.
Полковник Крячко в этом году собирался отметить сорокалетие. Он чуть ли не двадцать из своих сорока проработал в розыске. Начинал помопера, бегал по вокзалам, задерживал карманников, барыг, которые в те годы не назывались коммерсантами. В прошлом году он стал начальником отдела МУРа, но пришел новый начальник – взаимоотношения не заладились. В это время Гуров заявил о своем уходе из милиции. Они ушли вместе, теперь вместе вернулись. Недавно убили депутата Думы, власти с удивлением узнали, что в столице стреляют, причем преступники разбираются не только с коммерсантами и с банкирами, друг с другом, но могут пальнуть и в члена парламента, что настораживало. Тут же предложили уволить министра внутренних дел, но Думе кто-то шепнул, что у министра и пистолета нет, и защиты от него ждать нечего.
А возможно, все это вымыслы, и пистолет у министра имеется.
Факт остается фактом: возвращение в альма-матер двух не самых плохих, а, по слухам, так просто отличных сыщиков было своевременным. В кадрах друзей даже не ругали, лишь слегка пожурили, как добрый педагог журит любимого отличника за шалости и прогул урока.
Генерал Орлов сам оформил документы на пенсию: устал, да и начальству изрядно надоел, чуть было приказ не подписали, в последний момент опомнились, сказали: мол, обожди чуток. Он был человек обстоятельный и неторопливый. Гуров, хотя в штате не числился, крутую историю с напарником раскручивал. Затем, как говорилось, депутата не вовремя убили, генерала придержали, а через несколько дней о его уходе на коллегии уже никто не говорил, а может, приказ потеряли – всякое случается.
Обо всем этом и многом другом думали друзья, попивая кофеек в скромном кабинете начальника уголовного розыска России.
– Нашастались по крышам... – сказал Орлов лишь для того, чтобы прервать гнетущую паузу. – У меня приятель на Канарские острова летал, рассказывал: райская жизнь, однако вернулся.
Гуров промолчал. Крячко глянул на него, вздохнул:
– У него, видно, деньги кончились. Лев Иванович, я по твоей вине шубу супруге справить не успел.
– Ты “Мерседес”, хоть и подержанный, Борису не вернул и, судя по твоей физиономии, возвращать не собираешься. – Гуров отлепился от подоконника, подошел к столу, погасил в пепельнице сигарету. – Петр Николаевич, у тебя хороший компьютерщик имеется?
– Ну? – Орлов взглянул настороженно. – Я вас, мальчики, еще по месту не определил. А каждый солдат должен быть к своему котелку приписан.
Зазвонил один из телефонов, уже тренькал другой. Орлов взглянул недовольно, снял обе трубки, в одну сказал, чтобы подождали, по второй, представившись, начал переговоры, покосился на друзей, сказал:
– Они оба у меня, господин генерал-лейтенант... И плохо, что вам докладывают. Доносчики должны стучать только мне... Я тоже стучу... Хорошо, – Орлов кивнул, положил трубку, ответил по другой: – Слушаю вас.
– Как ни мучилась, а родила, – философски изрек Крячко. – Чуешь, нас еще в стойло не определили, а уже сбрую справили.
– Как твоя половина настроена? – спросил Гуров.
– Плохо. Она нормальная женщина, любит жить хорошо и не любит плохо.
Орлов брякнул трубкой по аппарату, поднялся, начал поправлять галстук.
– Идемте, я вас новому замминистра представлю. – Он ткнул Крячко пальцем в грудь. – Ты молчи, как рыба. А ты, Лева, – Орлов осмотрел Гурова. – А, какая разница, не сегодня, так завтра, от тебя не убережешься.
Глава 1
Кабинет заместителя министра был невелик, уютен и деловит одновременно. Серебристый палас и два окна с белоснежными шторами делали кабинет свежим, праздничным, а темная мебель – только необходимая, ничего лишнего – придавала вид деловой, не располагающий рассиживаться и болтать о постороннем.
Когда оперативники вошли, сидевший за громадным письменным столом молодой человек приветственно махнул рукой, что-то быстро дописал, поднялся, вышел из-за стола. Замминистра был в скромном сером костюме, белой рубашке, строгом галстуке, поднявшись, роста оказался среднего, фигурой строен, в движениях легок. Выглядел он лет на тридцать пять, позже Гуров узнал, что они с замминистра одногодки – обоим по сорок два.
