А. П. Стуканов
Побеги из тюрем и колоний России
Памяти моего друга
Рауфа Магеррамовича Асланова
посвящаю
Введение
После выхода в 2001 г. в свет в «Юридическом центре» моей работы «"Кресты": история побегов» Р. М. Асланов, с которым я был хорошо знаком много лет, неоднократно предлагал мне расширить тематику причин и условий побегов в России и написать новую книгу. Сразу как-то не сложилось — мешали каждодневные проблемы, однако материал собирался…
Следует отметить, что Рауф Асланов, руководитель «Юридического центра», в отличие от многих новоиспеченных «начальников», отличался дальновидностью и буквально «чувствовал кожей» перспективы того или иного исследования в области юридической науки и практики.
Немного истории. Когда в 1997 г. доцент Р. М. Асланов впервые появился у меня в кабинете в прокуратуре Санкт-Петербурга на ул. Якубовича, д. 4 и рассказал о проекте создания «Юридического центра», который должен был объединить усилия ученых-правоведов и практиков в развитии юридической науки и стать настоящим источником юридических знаний, я Асланову не поверил, назвав его «петербургским мечтателем». Так я ошибся в первый раз.
Моя вторая ошибка заключалась в том, что свою новую книгу «Побеги из тюрем и колоний России», несмотря на рекомендации Р. М. Асланова, так долго не сдавал в редакцию «Юридического центра». Эту ошибку я хотел бы исправить теперь…
Глава 1
Российское законодательство о применении лишения свободы и об ответственности за побег
Человек, существуя в мире определенной, относительной целостности, вступает с окружающей его частью мира и миром в целом в определенные отношения[1].
Не всегда карта человеческого бытия — путь подвига. Нередко имеет место другая противоположность — путь проступка, правонарушения и преступления.
Нарушения признанных в обществе социальных норм принято называть социальными отклонениями.
Норма и отклонение — парные категории. Связь нормы и отклонений от нее, их противоположность в рамках определенного единства свидетельствует о невозможности установления и исследования социальных отклонений самих по себе, в отрыве от тех норм, о нарушении которых идет речь, от их происхождения, роли и места в общественной жизни[2].
Теория социальных отклонений базируется на философской концепции и тесно связана с историей политических и государственно-правовых учений[3].
На наш взгляд, социальные отклонения — нарушения социальных норм, действующих в обществе. Социальные отклонения являются выражением негативного отношения индивида или социальной группы к соблюдению законов и норм морали, сложившихся в обществе. И здесь речь идет не о каком-то инакомыслии, а исключительно о инакодействии.
Социальные отклонения, рассматриваемые как массовое явление, тесным образом связаны с экономическими и политическими процессами, происходящими в обществе.
Типология социальных отклонений отражает многообразие этих явлений, дает возможность разграничить их между собой и выявить те особенности их этиологии, которые необходимо учитывать при осуществлении мер по борьбе с ними[4].
Возьмем, к примеру, такие виды социальных отклонений, как наркомания, пьянство и лжесвидетельство. Наркотики известны человечеству с незапамятных времен. Древние источники свидетельствуют, что наркотические средства употреблялись в Египте, Индии и Китае за полторы тысячи лет до н. э.
В России первые сведения о винном спирте как об алкогольном напитке приводятся в «Вятской летописи» XII в. Исследователи все беды на Руси связывают с чрезмерным потреблением спиртных напитков.
Библия учит: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего (Исх. 20, 16)… Судьи должны хорошо исследовать, и если свидетель ложный, то сделать ему то, что умышлял он брату своему…» (Втор. 19, 18,19).
С этими социальными отклонениями государство, общество и закон вот уже сотни лет ведут борьбу, мягко говоря, с переменным успехом. А тем временем на смену индивидуальному потреблению наркотиков пришел их массовый сбыт, ставший одним из самых доходных видов криминального бизнеса.
Алкоголизм и его «производные» являются первопричиной роста преступлений. Лжесвидетельство из явления, достаточно редко встречавшегося в правоприменительной практике, в настоящее время превратилось в «правило хорошего тона». Всем известен тезис: «Нигде так много не лгут, как в суде»[5].
Как справедливо отмечает Д. А. Керимов, судебная практика постоянно сталкивается с ситуацией, когда совершившее преступное деяние лицо не в состоянии объяснить его причины, мотивы, смысл. Но и сам судебный орган нередко оказывается бессилен вскрыть глубинные детерминанты такого рода преступления. И тогда проблема решается формально-юридически: налицо все признаки состава преступления, подпадающие под такую-то статью уголовного кодекса, и назначается соответствующее наказание без сколько-нибудь серьезного анализа, в частности психической стороны содеянного. Еще хуже дело обстоит, когда и юридическая наука не может объяснить глубинные детерминанты совершенного преступления[6].
По нашему мнению, особый интерес представляют исследования американского ученого Э. Шура. Основной тезис социолога, известного своими работами в области криминологии, сформулирован следующим образом: главный источник преступности и правонарушений — «очевидное противоречие между провозглашенными идеалами равных прав и возможностей, с одной стороны, и упорным сохранением неравенства в главных областях социальной политики, с другой»[7].
Не возникает сомнения, что для объяснения причин отклоняющегося поведения необходим системный анализ всей совокупности различных факторов. При этом объяснение причин преступности и правонарушений, в том числе и в местах лишения свободы, должно осуществляться с обязательным использованием законов социологической, психологической и криминологической науки.
Преступление и наказание — понятия взаимосвязанные и взаимозависимые. Вместе с тем, неразрывная связь между преступлением и наказанием не исключает существенного различия между ними.
Преступление — это действие, опасное для общества, направленное против прав и интересов граждан, нарушающее закон.
Наказание — это законная, осуществляемая государством мера воздействия на преступное поведение человека.
Уголовное наказание является важнейшим способом борьбы с преступностью. Однако решающую роль в сокращении его применения играют экономические, политические, культурно-воспитательные и организационно-управленческие меры, осуществляемые государством.
Истории известны различные формы и виды наказаний, которые назначались преступникам. Объектами наказания были жизнь, тело, имущество, свобода человека. Средства наказания также были различными, в зависимости от тяжести совершенного деяния: смерть, увечье, заточение в тюрьму, изгнание, лишение политических прав и конфискация имущества.
Нельзя не заметить, что наказание всегда выступало в виде отрицательной реакции государства на совершенное преступление и привлекало внимание ученых-мыслителей с незапамятных времен.
Так, Пифагор сформулировал теорию, согласно которой жизнь людей должна быть реформирована и приведена в соответствие с выводами философии о справедливости и праве, о «надлежащей мере» и правилах человеческих взаимоотношений. Пифагорейское понимание справедливости как воздания равным за равное представляло собой в известной степени философскую модификацию древнего талиона «око за око, зуб за зуб».
Гераклит утверждал: «Народ должен сражаться за закон, как за свои стены… Своеволие следует гасить скорее, чем пожар»[8].
Рационалистические взгляды на объективную природу норм человеческого общения, справедливости и законности в полисном порядке и поступках людей развил Сократ. Отстаивая свою моральную самостоятельность (Сократ знаменит как учитель морали), свою чистоту перед судом собственной совести, он сознательно сформулировал новый принцип — абсолютное право индивида решать, что справедливо и несправедливо во взаимоотношениях людей в обществе.
Платон, ученик Сократа, искал вечные, неизменные основания человеческой жизни, стремясь дать ответ на извечный вопрос: как жить (Государство, 352-а). Закон, согласно Платону, должен сплачивать и объединять, исключать все то, что может разъединить людей.
Аристотель характеризовал преступления и правонарушения как «непропорциональное увеличение или уменьшение полезного и вредного» в отношении себя и других (Этика, V, 9). Закон, определяющий отношения людей, «предполагает преступление, суд — распределение правды и неправды» (Этика, V, 10).
