Ничего личного
Настя Орлова
Пролог
- Кирилл, ты понятия не имеешь, о чем просишь, - говорю откровенно, устало потирая шею. - Почему не возьмешь Нику с собой?
Друг тяжело вздыхает.
- Потому что она ни за что не поедет. У нее защита диплома через две недели, - Кирилл опирается на костыль и поднимается с дивана, держа больную ногу на весу. - Я предлагал поговорить с деканом, но ты же знаешь Нику - для нее учеба на первом месте.
- А родители? - спрашиваю я, в попытке отыскать более подходящую кандидатуру для присмотра за сестрой друга.
Юлия и Владимир Гордеевы несколько лет назад переехали на пмж в Испанию, оставив бизнес на старшего сына, и в родной стране с тех пор не появлялись, но ради безопасности дочери вполне могли бы вернуться в Москву на месяц-другой.
- Не говорил им ничего, - друг недовольно поджимает губы. - Мама опять в реабилитационном центре. Не хотел распространяться, но у нее недавно был срыв – выпила бутылку виски и понеслось. Не хочется отца еще нашими с Никой проблемами напрягать.
- Может родственники? - осознаю, что цепляюсь за соломинку, но все же задаю этот вопрос.
Кирилл отрицательно качает головой.
- Дим, мне кроме тебя не на кого сестру оставить, понимаешь? - говорит он с нажимом.
- Я точно не самый лучший вариант, чтобы за ней приглядывать, - отвечаю раздраженно.
- Да тебе не нужно ничего делать! – убеждает друг. - За ней уже неделю следит бывший спецназовец. Держится на расстоянии, но свою работу знает. Отчеты от него я получаю два раза в день. Все, что от тебя требуется - время от времени узнавать, как у нее дела и не нужна ли ей помощь.
На одну долгую минуту комната погружается в тишину. Друг выжидательно смотрит на меня, очевидно, рассчитывая, что я сдамся и соглашусь. Я прикидываю в голове варианты.
- Я хочу получать копии отчетов твоего спецназовца, - решительно заявляю я, без слов признавая свое поражение. - Ника в курсе?
- Что псих, который ее похитил, вышел по УДО? - лицо друга искажается в неконтролируемом приступе ярости. - Нет.
- Она должна знать, чтобы проявлять осмотрительность, - замечаю я. - Ты это сам понимаешь.
- Понимаю, но мне так не хочется ее расстраивать.
Всепоглощающая любовь друга к младшей сестренке никогда не вызывала у меня вопросов, но сейчас для меня очевидно, что в Нике - его слабость. Он упускает из виду то, что скрывая от нее правду, он ставит под угрозу ее же безопасность.
- Кир, это мое условие, - произношу твердо. - Если ты хочешь оставить ее на меня, Ника должна знать.
- Что я должна знать? – доносится звонкий голосок откуда-то сверху.
Нехотя оборачиваюсь. Сначала в поле моего зрения попадают босые ступни с аккуратными ноготками, выкрашенными в темно-вишневый цвет. Потом длинные ноги в коротких шортах из белого поплина, тонкая талия и упакованная в тесный топ аккуратная грудь по которой водопадом струятся белокурые волосы.
- Ника, - с нежностью в голосе произносит Кирилл. – Иди сюда, поговорим.
Девушка послушно спускается по лестнице со второго этажа и подходит к нам, наполняя воздух вокруг едва уловимым ароматом моря и каких-то тропических фруктов.
- Детка, мне нужно уехать, - начинает друг осторожно, вытягивая поврежденную во время неудачного падения с мотоцикла ногу. - Операцию на суставе буду в Германии делать, у нас не нашли подходящих врачей.
Ника кивает.
- Я попросил Диму приглядеть за тобой, пока меня не будет, - продолжает он.
- Кир, ты забыл сколько мне лет? Нянька мне давно не нужна, - отрезает девчонка, сверкая голубыми глазами.
- Нянькой он и не будет, - убеждает сестру Кирилл. - Просто, держи его в курсе своих дел. Если что-то понадобится - смело обращайся.
- Это смешно, - заявляет Ника, воинственно приподнимая подбородок.
- Советую тебе перейти к сути, - игнорируя недовольные взгляды девушки, обращаюсь напрямую к Кириллу.
- Ника, - друг замолкает на мгновение, а потом обреченно вздыхает. – Самохин вышел из тюрьмы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Даже находясь на расстоянии нескольких метров я замечаю, как Ника вздрагивает и бледнеет. Это неудивительно: несмотря на то, что с момента ее похищения одержимым психом прошло почти пять лет, воспоминания о пережитом не позволяют ей отнестись к этой новости иначе.
- Поэтому ты должна быть осторожной, - между тем продолжает Кирилл. - И поэтому я прошу тебя в случае чего незамедлительно обращаться к Диме. Мудак под надзором и мы смогли оставить в силе судебный запрет на приближение к тебе, но я просто хочу быть уверенным, что при малейшей проблеме ты сообщишь о ней Диме. Из-за операции в какой-то момент я могу оказаться вне зоны доступа, понимаешь? Я не могу так рисковать.
Ника все еще потрясено молчит, но кивает.
- Если ты не готова остаться под его присмотром, тогда я сам останусь, - вновь вздыхая и показывая тем самым безнадежность ситуации, говорит Кирилл. - Врача поищем здесь.
- Нет-нет, - торопливо произносит девушка, опускаясь на диван рядом с братом. - Ты должен ехать.
- Пообещай мне, что будешь внимательной и свяжешься с Димой, если возникнет такая необходимость, - Кирилл берет в свои руки маленькие ладошки сестры и легонько их сжимает.
Ника вновь кивает.
- Обещаю, - ее голос звучит тихо, но твердо, но я вижу, как судорожно бьется маленькая венка у нее на шее.
Наши глаза встречаются. Голубые глаза на миловидном лице без следа косметики смотрят на меня с укором и какой-то необъяснимой покорностью, которая заставляет мое тело инстинктивно напрячься.
Твою мать, на что я только что подписался.
1
Ника
Настойчивая трель телефонного звонка заставляет меня оторваться от монтажа дипломной короткометражки. Тянусь за мобильным и, взяв его в руки, замираю.
Платов.
При виде его имени на экране по телу прокатывается привычная горячая волна, но я подавляю ее усилием воли и напоминанием, что он звонит не по собственному желанию – ему меня банально навязал брат.
- Привет, - с удовлетворением отмечаю, что мой голос звучит ровно, несмотря на то, что глупое сердце готово выскочить из груди.
- Здравствуй, Ника, - отвечает он, растягивая слова, гипнотизируя меня силой своего низкого, ласкающего слух голоса. - Как дела?
Мне очень хочется ответить ему какой-нибудь язвительной глупостью, но я не позволяю себе идти на поводу у детских обид. Я выросла и уже давно переросла свое романтическое увлечение. Дима звонит, потому что обещал Кириллу присматривать за мной – грубить ему будет в высшей степени неуважительно.
- Никаких сложностей, можешь быть спокоен, - говорю я, но не удерживаюсь и добавляю: - Тебе вовсе не обязательно звонить мне – если мне понадобится твоя помощь, я сама наберу. Мы, кажется, так договаривались.
- Мы договаривались, что ты будешь звонить, - соглашается он. – Но за неделю, которая прошла с отъезда твоего брата, я не удостоился даже сообщения.
- Потому что мне нечего тебе сказать.
- Как продвигается подготовка к защите диплома? – внезапно меняет он тему.
Его вопрос застает меня врасплох. Почему он этим интересуется? Это не имеет ровным счетом никакого отношения ни к моей безопасности, ни к его обещанию.
- Мне предстоит еще много работы, - говорю осторожно.
- Не хочешь пообедать со мной завтра? – спрашивает он, окончательно сбивая меня с толку.
Мое сердце пропускает несколько ударов, но я стараюсь ничем не выдать своего волнения.
- Я не могу, - от смущения мой ответ звучит довольно резко, и я сглаживаю это впечатление, поясняя: - У меня назначена встреча с худруком.
- Тогда в другой раз? - предлагает Дима. – Позвони мне, и мы договоримся о времени.
- Хорошо.
- До свидания, Ника, - произносит он после длительной паузы, словно все это время он над чем-то раздумывает, но так и не решается сказать.
