Картер Браун
Кто убил доктора Секса?
Кто убил доктора Секса?
(Пер. с англ. П. В. Рубцова)
Глава 1
— Все это необычайно трудно объяснить, Рик. — Она нервно рассмеялась. — Полагаю, в данный момент меня страшат мысли о моей сексуальной жизни со всеми ее интимными тайнами! Почему-то они все больше и больше преследуют меня. Особенно те грехи, в которых я уже покаялась. Поверьте, они достаточно тяжкие…
Она отвернулась и пошла к окну, сопровождаемая едва различимым шуршанием длинного платья, обволакивающего ее стройные ноги. Она была высокой и худенькой, по фигуре напоминающей юношу, с грудью более плоской, чем вчерашнее суфле, и у меня возникло почти изумление при мысли, что у нее вообще могла быть хоть какая-то сексуальная жизнь — уж не говоря о греховной! Но то, что она совершенно не привлекала меня, вовсе не означало, что она не могла привлекать черт знает сколько других людей. В противном случае ее рейтинг никогда бы не поднялся до той высоты, которой он достиг в настоящее время. Если не считать, к примеру, Элизабет Тейлор, Дорис Дей и Сандру Ди, то на первом месте оказывалась эльфоподобная Барбара Дун, глядящая на вас огромными фиалковыми глазами.
— Грехи, в которых вы уже покаялись?.. — повторил я следом за ней, несколько удивленный.
Она подняла обе руки, чтобы пригладить свои иссиня-черные волосы, которые и без того были аккуратно разделены прямым пробором и плотно прилегали к голове, образуя на затылке большой узел-.
— Ну… — Она медленно повернула голову на длинной грациозной шее. — Я же, естественно, предполагала, что он будет вести себя как врач или священник. Понимаете, тайна исповеди и все такое прочее, не правда ли?
— Да, — кивнул я.
— Вообще-то он был врачом. Я имею в виду, что он не принадлежал к тем наглым самозванцам, которые прежде всего обзаводятся шикарным офисом и кушеткой, именуя себя «аналитиками»! — В голосе у нее слышались одновременно и смущение, и какой-то вызов. — Я хочу сказать, что у него был врачебный диплом и все такое.
Тьма понемногу рассеивалась.
— Как я понимаю, он был психиатром?
— Точно! И превосходным. Если бы он не помог мне, я бы никогда не смогла… — Тут она прикусила нижнюю губу. — Ладно, это не имеет значения. Но я ему рассказала решительно все. Все без утайки. Так сказать, расставила все точки над «і» и перечеркнула каждое «і». Картина получилась весьма выразительной и откровенной.
— Воображение отказывает мне, — пробормотал я на всякий случай. — Итак, вы ему все выложили? Что было потом?
Она беспомощно пожала плечами:
— Он умер.
— Черт знает, что за история!
— Несчастный случай! — резко произнесла она. — Пожалуйста, не умничайте. Мне вовсе не требуется остроумие и шуточки Рика Холмана, да еще за такую цену!
— Что за несчастный случай и когда? — спросил я.
— Две недели назад. — Она кисло улыбнулась. — Он был любителем охоты, одним из этих бездельников, которые утверждают свое мужское достоинство, удаляясь в лес и убивая беззащитных животных, понимаете?
— Давайте не будем рассуждать о кровожадных видах спорта… Как все произошло?
— Кому-то показалось, будто бы какой-то зверь продирается сквозь кусты, и он туда выстрелил. — Она фыркнула. — Он не промахнулся, только это был не разъяренный олень, а несчастный доктор Секс.
У меня от изумления глаза полезли на лоб.
— Доктор Секс? — пробормотал я.
— Его все так звали. В действительности же он был Рейнером, доктором Германом Рейнером. Родом из Вены.
— Господи, сколько же людей занимаются шарлатанством!.. — вздохнул я. — Неужели у него были пациенты?
— К нему все обращались! — рассердилась она. — Я имею в виду людей с положением.
Это сужает круг пациентов доктора Секса максимум до десятка человек, решил я. Учитывая статус кинозвезды, которым обладала Барбара Дун, она бы не многих причислила к разряду «людей с положением».
— Вы хотите сказать, что Рейнер был целителем душевных и прочих недугов звезд и звездочек в том небольшом кругу, где вы вращались?
— В этом году — да, — кивнула она. — В прошлом году это был Йога, за год до этого — Йогурт, если не перепутала. Ну а в следующем году кто знает, с какими увлечениями мы еще столкнемся?
— Во всяком случае, этот эскулап впоследствии им больше не потребуется? — рассмеялся я довольно непочтительно, но тут же поперхнулся под осуждающим взглядом фиалковых глаз. Сменив тон, я продолжил: — Так когда же вы узнали о нарушении профессиональной этики или что там еще стряслось?
— Сегодня утром в письме.
Она встала и двинулась по огромной гостиной, легким кивком повелев мне следовать за ней. Мы остановились у великолепного приемника с магнитофоном, который, возможно, мог наливать и горячий кофе, если нажать на требуемую кнопку. Возможно, да… и это меня не удивило бы. Я увидел небольшую катушку с магнитофонной лентой, приготовленную для прослушивания. Барбара с негодованием ткнула в нее перламутровым ногтем, как будто это было нечто оскорбляющее ее достоинство и лишь по недоразумению оказавшееся в ее жилище.
— Ее принес посыльный сегодня утром, — пояснила она. — Вот послушайте!
С минуту она нажимала на разные кнопки, затем бобина стала вращаться.
«— Нет не стоит испытывать отвращение или нежелание обсудить данный случай, мисс Дун, — как будто прямо в ухо заговорил громкий властный мужской голос, — уверяю вас, временные лесбийские связи не являются большой редкостью в жизни многих женщин.
— Дело в том, что я никак не могу преодолеть смущение, доктор, — раздался в ответ приглушенный голос Барбары. — Я хочу сказать, как-то неудобно беседовать об этом с мужчиной…
— Вы не должны видеть во мне мужчину, — теперь в елейном мужском голосе сильнее проявился иностранный акцент, — я просто врач, стремящийся вам помочь, и вы должны думать обо мне только в этом плане, не иначе. Скажите мне, как все это произошло. Когда случилось? Сколько вам тогда было лет?
— Двадцать. — Барбара отвечала очень тихо и нерешительно. — Я работала в летней театральной группе в одном из этих огромных сараев, приспособленных под концерты, в Коннектикуте. Вместе со мной там была другая девушка, на пару лет моложе меня. Весьма привлекательная блондиночка с потрясающей фигурой, не очень высокая, но все в ней было пропорциональным и соблазнительным. Полагаю, она была полной моей противоположностью, и мужчины отпускали всегда разные реплики по этому поводу, когда видели нас рядом. Она привлекла меня с первой минуты, едва я ее заметила. Потом мы с ней поселились в одной комнате. Однажды мы вернулись с ней поздно ночью из театра и…»
Барбара ткнула пальцем в какую-то кнопку, голос моментально умолк.
— Достаточно! — напряженно произнесла она, — это не все, но ведь вовсе не обязательно слушать запись до конца, чтобы разобраться в сути.
— Да, пожалуй.
— Если бы мне пришло в голову, что доктор Секс записывал все эти сеансы… — Она свирепо поджала губы, а помолчав, добавила: — Во всяком случае, теперь уж слишком поздно!
— Выходит, что после смерти доктора кто-то добрался до его записей и теперь пытается их использовать для шантажа? — высказал я предположение. — Сколько они хотят?
— Не знаю.
— Что? — Я в недоумении воззрился на нее: — Но вместе с пленкой должна была быть прислана записка, требующая…
— Больше ничего не было. Одна лента, аккуратно завернутая в маленький пакетик, на котором были написаны мое имя и адрес.
— Значит, пока вы не знаете, с какой целью это было вам прислано, — протянул я. — Может быть, они прибегли к какой-то особой психологической атаке собственного изобретения? Вручат вам ленту, чтобы сначала вы хорошенько себя взвинтили, а потом уж применят нажим? Вам следует по этому поводу обратиться в полицию. Они организуют прослушивание вашего телефона и…
— Вы сошли с ума? — Она едва не сорвалась на крик. — Да вы только представьте себе, как я вот тут стою, лента звучит, а я наблюдаю за физиономиями целой своры фликов, которые все слушают и таращат на меня глаза?
— Мне ясно, что вы имеете в виду, — промямлил я. — Хорошо, никакой полиции. Что же тогда? Вы желаете договориться с шантажистом?
— Не будьте идиотом, Холман! — холодно отрезала она. — Вы же не хуже меня знаете, что это будет нескончаемый процесс, пока из меня не высосут решительно все. Запись можно размножить, так что, даже если в конце концов я и заполучу оригинал, кто сможет гарантировать, что они не настряпали себе кучу дубликатов?
— Да, конечно, — согласился я.
— Я обратилась к вам потому, что в Голливуде и его окрестностях вы считаетесь большим мастером налаживать чужие дела, — язвительно произнесла она. — О вас говорят как о человеке, который может без всякого шума устранять любые неприятности и впоследствии умеет держать язык за зубами. Так что уладьте и это дело, мистер Фиксатор! Выясните, у кого находится эта запись, и раздобудьте ее, но только после того, как убедитесь, что у них не осталось ни единого дубликата. Ну и придумайте что-то такое, чтобы у них впредь не появилось охоты трепать языками по этому поводу.
