Владимир Маяковский
150 000 000
Поэма
150 000 000 мастера этой поэмы имя.Пуля – ритм. Рифма-огонь из здания в здание.150 000 000 говорит губами моими.Ротационной шагов в булыжном верже площадейнапечатано это издание.Кто спросит луну? Кто солнце к ответу притянет — чего ночи и дни чините!?Кто назовет земли гениального автора?Так и этой моей поэмы никто не сочинитель.И идея одна у нее — сиять в настающее завтра. В этом самом году, в этот день и час, под землей, на земле, по небу и выше —такие появились плакаты, летучки, афиши —«ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! Всем, кто больше не может! Вместе выйдите и идите!» (подписи): МЕСТЬ – ЦЕРЕМОНИЙМЕЙСТЕР.ГОЛОД – РАСПОРЯДИТЕЛЬ. ШТЫК. БРАУНИНГ. БОМБА. (три подписи: секретари).Идем!Идем-идем!Го, го, го, го, го, го,го, го!Спадают! Ванька! Керенок подсунь-ка в лапоть!Босому что ли на митинг ляпать?Пропала Россеичка! Загубили бедную!Новую найдем Россию. Всехсветную! Иде-е-е-е-е-м!Он сидит раззолоченный за чаем с птифур.Я приду к нему в холере. Я приду к нему в тифу.Я приду к нему, я скажу ему: «Вильсон, мол, Вудро,хочешь крови моей ведро?И ты увидишь…» До самого дойдем до Ллойд-Джорджа —скажем ему: «Послушай, Жоржа…»– До него дойдешь! До него океаны. Страшен, как же, российский одёр им.– Ничего! Дойдем пешкодером!Идем-идем!Будилась призывом, из лесов спросонок, лезла сила зверей и зверят.Визжал придавленный слоном поросенок.Щенки выстраивались в щенячий ряд.Невыносим человечий крик.Но зверий душу веревкой сворачивал.(Я вам переведу звериный рык,если вы не знаете языка зверячьего):«Слушай, Вильсон, заплывший в сале!Вина людей — наказание дай им.Но мы не подписывали договора в Версале.Мы, зверье, за что голодаем?Свое животное горе киньте им!Досыта наесться хоть раз бы еще! К чреватым саженными травами Индиям,к американским идемте пастбищам!»О-о-гу! Нам тесно в блокаде-клетке.Вперед, автомобили! На митинг, мотоциклетки!Мелочь, направо! Дорогу дорогам! Дорога за дорогой выстроились в рядСлушайте, что говорят дороги. Что говорят?«Мы задохлись ветрами и пылями,вьясь степями по рельсам голодненькими.Немощеными хлипкими миляминадоело плестись за колодниками.Мы хотим разливаться асфальтом,под экспрессов тарой осев.Подымайтесь! Довольно поспали там,колыбелимые пылью шоссе! Иде-е-е-е-м!»И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и.К каменноугольным идемте бассейнам!За хлебом! За черным! Для нас засеянным.Без дров ходить — дураков наймите!На митинг, паровозы! Паровозы, на митинг!Скоре-е-е-е-е-е-е-е! Скорей-скорей!Эй, губернии, снимайтесь с якорей!За Тульской Астраханская, за махиной махина,стоявшие недвижимо даже при Адаме, двинулись и надругие прут, погромыхивая городами,Вперед запоздавшую темь гоня,сшибаясь ламп лбами,на митинг шли легионы огня,шагая фонарными столбами.А по верху, воду с огнем миря, загнившие утопшими, катились моря.«Дорогу каспийской волне баловнице!Обратно в России русло не поляжем!Не в чахлом Баку, а в ликующей Ниццес волной средиземной пропляшем по пляжам».И, наконец, из-под грома бега и езды,в ширь непомерных легких завздыхав, всклокоченными тучами рванулись из дыри пошли грозой российские воздуха.Иде-е-е-е-м!Идем-идем!И все эти сто пятьдесят миллионов людей,биллионы рыбин, триллионы насекомых, зверей, домашних животных, сотни губерний, со всем, что построилось, стоит, живет в них,все, что может двигаться, и все, что не движется, все, что еле двигалось, пресмыкаясь, ползая, плавая — лавою все это, лавою!И гудело над местом, где стояла когда-то Россия: – Это же ж не важно, чтоб торговать сахарином!В колокола клокотать чтоб – сердцу важно!Сегодня в рай Россию ринем за радужные закатов скважины.Го, го, го, го, го, го, го, го!Идем-идем! Сквозь белую гвардию снегов! Чего полезли губерний тушииз веками намеченных губернаторами зон?Что, слушая, небес зияют уши?Кого озирает горизонт? Оттого сегодня на нас устремлены глаза всего светаи уши всех напряжены, наше малейшее ловя,чтобы видеть это,чтобы слушать эти слова:это — революции воля, брошенная за последний предел,это — митинг, в махины машинных телвмешавший людей и зверьи туши,это — руки, лапы, клешни, рычаги, туда, где воздух поредел,вонзенные в клятвенном единодушье.Поэтов, старавшихся выть поднебесней,забудьте, эти слушайте песни:«Мы пришли сквозь столицы, сквозь тундры прорвались, прошагали сквозь грязи и лужищи. Мы пришли миллионы, миллионы трудящихся, миллионы работающих и служащих.Мы пришли из квартир, мы сбежали со складов, из пассажей, пожаром озаренных.Мы пришли миллионы, миллионы вещей, изуродованных, сломанных, разоренных.Мы спустились с гор, мы из леса сползлись, от полей, годами глоданных.Мы пришли, миллионы, миллионы скотов, одичавших, тупых, голодных. Мы пришли, миллионы безбожников, язычников и атеистов —биясь лбом, ржавым железом, полем — все истовогосподу богу помолимся.Выйдь не из звездного нежного ложа,боже железный, огненный боже,боже не Марсов, Нептунов и Вег,боже из мяса — бог-человек!Звездам на мельне загнанный ввысь,земной между намивыйди, явись!Не тот, который «иже еси на небесех».Сами на глазах у всехсегодня мы займемся чудесами.Твое во имябиться дабы,в громе, в дымевстаем на дыбы. Идем на подвиг труднее божеского втрое,творившего, пустоту вещами даруя.А нам не только, новое строя,фантазировать, а еще и издинамитить старое.Жажда, пой!Голод, насыть! Время в боитело носить.Пули, погуще!По оробелым!В гущу бегущимгрянь, парабеллум!Самое это!С донышка душ!Жаром, жженьем, железом, светом,жарь, жги, режь, рушь!Наши ноги — поездов молниеносные проходы.Наши руки — пыль сдувающие веера полян.Наши плавники – пароходы.Наши крылья – аэроплан.Идти! Лететь! Проплывать! Катиться! —всего мирозданья проверяя реестр.Нужная вещь — хорошо, годится.Ненужная — к черту! Черный крест.Мы тебя доконаем, мир-романтик!Вместо вер — в душе электричество, пар.Вместо нищих — всех миров богатство прикарманьте!Стар – убивать. На пепельницы черепа!В диком разгроместарое смыв,новый разгромимпо миру миф.Время-ограду взломим ногами.Тысячу радугв небе нагаммим.В новом свете раскроютсяпоэтом опоганенные розы и грезы.Всё на радость нашим глазам больших детей!Мы возьмем и придумаем новые розы —розы столиц в лепестках площадей.Все, у кого мучений клейма нажжены,тогда приходите к сегодняшнему палачу.И вы узнаете, что люди бывают нежны,как любовь, к звезде вздымающаяся по лучу.Будет наша душа любовных Волг слиянным устьем.Будешь – любой приплыви —глаз сияньем облит.По каждой тончайшей артерии пустимпоэтических вымыслов феерические корабля.Как нами написано, —мир будет такови в среду, и в прошлом, и ныне; и присно,и завтра, и дальше во веки веков!.За лето столетнее бейся, пой:– «И это будет последний и решительный бой!»Залпом глоток гремим гимн! Миллион плюс! Умножим на сто!По улицам! На крыши! За солнца! В миры — слов звонконогие гимнасты!И вот Россия не нищий оборвыш, не куча обломков, не зданий пепел —Россия вся единый Иван,и рука у него — Нева,а пятки – каспийские степи.Идем! Идем-идем!Не идем, а летим!Не летим, а молньимся,души зефирами вымыв!Мимо баров и бань.Бей, барабан! Барабан, барабань!Были рабы! Нет раба! Баарбей! Баарбань! Баарабан!Эй, стальногрудые! Крепкие, эй!Бей, барабан! Барабан, бей!Или – или.Пропал или пан!Будем бить! Бьем! Били!В барабан! В барабан! В барабан!Революция царя лишит царева званья.Революция на булочную бросит голод толп,Но тебе какое дам названье,вся Россия, смерчем скрученная в столб?!Совнарком — его частица мозга, —не опередить декретам скач его.Сердце ж было так его громоздко,что Ленин еле мог его раскачивать.Красноармейца можно отступить заставить,коммуниста сдавить в тюремный гнет,но такого в какой удержишь заставе,если такой шагнет?!Гром разодрал побережий уши,и брызги взметнулись земель за тридевять,когда Иван, шаги обрушив,пошел грозою вселенную выдивить. В стремя фантазии ногу вденем,дней оседлаем порох,и сами за этим блестящим виденьемпойдем излучаться в несметных просторах. Теперь повернем вдохновенья колесо.Наново ритма мерка.Этой части главное действующее лицо – Вильсон.Место действия – Америка. Мир, из света частей собирая квинтет,одарил ее мощью магической.Город в ней стоит на одном винте,весь электродинамомеханический.В Чикаго 14 000 улиц — солнц площадей лучи, От каждой —
Конец ознакомительного фрагмента.
