Харуки Мураками
ДЖАЗОВЫЕ ПОРТРЕТЫ
Джазовые портреты I
ВСТУПЛЕНИЕ
Школьником я обожал ходить в кино. Помнится, тогда я посмотрел фильм «Рождение песни»[1] с Дэнни Кэем в роли профессора, изучавшего классическую музыку. Профессор был довольно твердолобый — заперся в башне из слоновой кости, но, узнав о существовании джаза, пошел вразнос и стал запоем слушать джазовую музыку.
Эта комедия открыла для меня джаз. Ведь в ней снимались такие звезды, как Бенни Гудмен, Томми Дорси, Луи Армстронг, Лайонел Хэмптон и другие. Там их я и услышал.
Так что кино и джаз пришли в мою жизнь почти одновременно. Сначала я заразился свингом, часто звучавшим в кино, а постепенно дозрел до старого джаза. В старших классах я увлекся историей джаза. Тогда как раз появился бибоп, так что надо было приобщаться к новым стилям.
В мои студенческие годы Телониус Монк и Майлз Дэйвис уже были крупными фигурами. В расцвете сил находились «Сачмо» и Дюк Эллингтон. Еще были живы Джордж Луис и Кид Ори. В те годы я много слушал джаз — разных эпох и стилей.
Началась взрослая жизнь. Мне очень нравилась музыка, но музыкантом я не стал, а выбрал профессию иллюстратора. Время от времени я устраиваю персональные выставки. Темы выбираю не связанные с каждодневной работой. Нередко это любимые фильмы или музыка.
В 1992 году у меня была выставка «JAZZ». На свой вкус выбрал и нарисовал 20 джазменов. Мои работы понравились Харуки Мураками, который решил написать к ним эссе. В 1997 году я устроил выставку «SING». Потом вышла первая книга «Джазовых портретов», рассказывающая о 26 музыкантах.
Господин Мураками — более горячий и глубокий поклонник джаза, чем я. Картины с выставок разошлись по частным коллекциям, однако благодаря ему все мои музыканты вновь собрались вместе. И это приятно.
Макото Вада
Чет Бейкер
От музыки Чета Бейкера определенно веет юностью. В мире немало музыкантов, оставивших след в истории джаза, но я не знаю, смог бы кто-нибудь еще, кроме Бейкера, так ярко передать «дыхание юности».
Звук и слова позволяют ощутить душевную боль и мысленные образы, которыми наполнена музыка. Бейкеру с необычайной естественностью удавалось вдувать в свой инструмент воздух, превращая его в музыку. Ничего особенного для этого не требовалось, поскольку этим «чем-то особенным» был сам Бейкер.
Однако Бейкер вскоре утратил присущую ему «особость». Блеск и слава быстро прошли, растворившись во мраке, будто красивые сумерки в разгар лета. Неизбежное падение — следствие наркотической зависимости — грозило Бейкеру, как давно просроченный долг.
Бейкер похож на Джеймса Дина. Внешне. Своей харизмой и своим падением. Заглотив частицы эпохи, они оба щедро раздали их миру. Правда, в отличие от Дина, Бейкер пережил свою эпоху. Может быть, это прозвучит жестоко, но в этом была его трагедия.
Безусловно, в 70-е я был рад возвращению Бейкера и его повторному признанию. И все же, как воспоминание о нем и той эпохе, у меня навсегда останется в памяти его смелое и живое выступление на Западном побережье в середине 50-х, когда было достаточно одной искры, чтобы привести мир к конфронтации.
Первые известные выступления Чета Бейкера можно отнести к тому времени, когда он еще играл в квартете Джерри Маллигэна. Позднее Бейкер превосходно играл и в собственном коллективе. Эта 10-дюймовая пластинка, записанная в студии «Пасифик Рекордз», — самый первый альбом Бейкера. Многие ценят его за рассыпчатое, девственно чистое звучание и лирику. В своеобразной игре пианиста Расса Фримэна чувствуется свежесть, некий драйв, дающие саксофону Бейкера особый яркий фон.
За внешне открытой и честной игрой Бейкера в квартете чувствуется забытое одиночество. Стремительно пронзая воздух, нон-вибрато исчезают с удивительной легкостью. Мелодия, еще не став песней, поглощается окружающими стенами.
Это не значит, что в техническом плане игра Бейкера безупречна. Дело тут не в совершенстве мастерства. Его исполнение удивительно открыто. Возможно, у кого-то даже возникнет беспокойное чувство: мол, если и дальше так играть, можно когда-нибудь оступиться. В звучании Бейкера одновременно чувствуются искренность и грусть. Может быть, в его игре и нет глубины, передающей эпоху. Тем не менее отсутствие этой глубины волнует нам душу, как бы говоря: «Что-то похожее уже с нами когда-то было».
Chet Baker Quartet (Pacific Jazz PJLP-3)
Все пластинки, упомянутые в данной книге, являются собственностью Харуки Мураками.
Чет Бейкер (1929–1988)
Родился в штате Оклахома. В 1952 году играл на трубе в квартете Джерри Маллигэна. В следующем году создал собственный коллектив. Спокойная лиричная труба и нейтральный вокал сделали его джазовой звездой Западного побережья. В 60-е, увлекшись наркотиками, он надолго исчез из виду. Вновь стал играть в 1973-м. В 1988-м снялся в документальной картине «Let's Get Lost», однако вскоре, так и не дождавшись ее премьеры, скончался в Голландии.
Бенни Гудмен
С современной точки зрения «король свинга» Бенни Гудмен — бесспорный талант, мастер классического джаза. По правде говоря, именно Бенни Гудмен первым нарушил существовавшее в тогдашней музыкальной среде негласное правило, что в одном коллективе не могут вместе играть черные и белые музыканты. Гудмен пригласил к себе вибрафониста Лайонела Хэмптона, пианиста Тедди Уилсона и гитариста Чарли Кристиана. Многие не одобряли его выбор, однако это не остановило Гудмена. Что и говорить, этот человек был предан музыке на все сто. Он бы взял к себе любого, кто оказался способен показать превосходную игру, а в особенности — свинг.
Для Гудмена вопрос цвета кожи был непринципиален. Куда важнее было при отборе выдающихся музыкантов той или иной эпохи постоянно держать коллектив в творческом напряжении, стремясь к тому, чтобы звучание не теряло свежести. Правда, в последние годы Гудмен позволил себе немного лишнего, приблизив к себе отпетых модернистов вроде Зута Симса и Фила Вудза. Вот когда все пошло наперекосяк. Подробнее об этом написал басист Билл Кроу в книге «Прощай, Птичья Страна»[2]. И все же, судя по записям, которые оставил после себя этот неоднозначный коллектив, даже в их игре что-то было, поэтому однозначно нельзя сказать, что замысел Гудмена потерпел фиаско.
И все же если говорить о Бенни Гудмене, в памяти наиболее живы его знаменитые выступления 30-х — 40-х годов.
Почему концерты, записанные в эти годы, называют золотой эпохой Гудмена? Дело в том, что в аранжировках, которые писал для Гудмена молодой талант Эдди Сотер (ему тогда исполнилось всего-то двадцать с небольшим) было много уникальных новаторских идей, сделавших игру самого «короля свинга» привлекательнее и свежее. Мягкость и лиричность Гудмена замечательно сочетались с прямотой и прагматизмом Сотера. Как результат — потрясающий, полный живого оптимизма звук.
Вполне может быть, что смелые аранжировки Сотера стимулировали талант Гудмена. Например, соло кларнета в композиции «Moonlight on the Ganges» сыграно по-современному живо и остро. В нем чувствуется сила, и это не назовешь «попсовым джазом». Будучи в полном расцвете сил, Гудмен постоянно жаждал чего-то нового. Безусловно, его знаменитый страстный концерт (имеется в виду концерт в «Карнеги-Холле») выше всяких похвал. И все же, когда Гудмен вам немного приестся, рекомендую послушать альбом «Benny Goodman Presents Eddie Sauter Arrangements».
К сожалению — а может, надо сказать, естественно, — Бенни Гудмен в исполнении Эдди Сотера всеобщей популярности не снискал. Однако позднее совместно со Стэном Гетцем Сотер создал «Focus» — по-настоящему выдающееся в художественном смысле произведение.
Benny Goodman Presents Eddie Sauter Arrangements (Columbia CL-523)
Бенни Гудмен (1909–1986)
Родился в Чикаго в еврейской семье. С 10 лет увлекся игрой на кларнете. Оттачивал мастерство, выступая со многими музыкантами. В 30-е годы играл в собственных коллективах. Звезда эпохи свинга. В 1938-м получил прозвище «король свинга», дав первый джазовый концерт в классическом «Карнеги-Холле». Известен тем, что не придавал значения цвету кожи музыканта, считая, что все зависит исключительно от его таланта и способностей.
Чарли Паркер
Исполнители, записавшие диск «Bird and Diz», представляли собой удивительно пеструю компанию. Диззи Гиллепси и контрабасист Келли Расселл — вполне нормальные ребята. На ударных Бадди Рич, которого пригласил продюсер Норман Грэнц. И, наконец, безработный в то время Телониус Монк, которого привел «Птица» (Паркер). В таком неоднозначном составе квинтет приступил к записи пластинки.
