Широков Виктор Александрович
Стихи разных лет (2)
Виктор ШИРОКОВ
СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
Вот и приехал. И пришел к своим мечтам, к своим святыням. и нас не разлучить отныне...
А все же счастья не нашел.
Слиняли краски. Обветшал державный град, мой дом огромный.
И я бреду, опять бездомный.
Себя, как мальчика, мне жаль.
Ему хотелось так найти свое особенное слово.
Измучен немотою снова, назад не нахожу пути.
24.03.74
Осталась на губах пыльца волшебного цветка Надежды...
Как странно! - я не ведал прежде подобной чуткости лица.
То явь была иль сон случайный?
Прикосновеньем потрясен, я убеждал себя вначале, что это был, конечно, сон.
Но тотчас вспомнил предсказанье, ту карточную ворожбу, атеистическим сознаньем испытывая к ней вражду.
Сбылось! - зачем я заставлял раскидывать по кругу карты?
Передо мной разверзся кратер, и я на облаке стоял.
И птицы свили хоровод, и миг столетьем обернулся, и съежился в минуту год, и невредимым я проснулся.
Сбежал с воздушного крыльца, на службу зашагал прилежно...
Печального цветка Надежды легко стирается пыльца.
21.04.74
Ты в городе, сосцами башен вскормившем каменных волчат.
Его звериный облик страшен: здесь много ходят и молчат.
Здесь свет неоновой рекламы мертвящим падает дождем; и ни одной Прекрасной Дамы здесь не отыщешь днем с огнем.
А ночью, в каменные норы загнав усталые тела, смердят священники и воры, благие выполнив дела.
И тень великого поэта, качнув кудрявой головой, напомнит лишний раз, что спета их песнь, что жизнь лишь сон пустой.
25.04.74
Каждой фразе предшествует мысль, колыхнувшая стенки сосудов; и не может наш бедный рассудок предсказать неожиданный смысл нашей речи... Затем ли, что ей, неразомкнуто слившейся с духом, тяжко с телом, безгласным придурком, и тошнее - совсем без костей...
Каждой фразе предпослана тень наших славных и грешных деяний; и, наверно, из всех одеяний это самая верная сень.
Да святится союз и союз!
Фраз и личности. Слова и дела.
Нет ни звездному свету предела, ни бессонному шепоту муз!
8-14.07.74
Вдруг заболели уши у меня.
Я долго маялся, пока не догадался заткнуть их ватой. Целый день спокойно ходил один, лишь приглушенно слыша движенье жизни...Шорохи казались мне музыкой, шумы совсем исчезли.
Воздушные шары так опадают, когда шутник иголкой их проткнет.
Так вялая резина на ветру беззвучно парусит, напоминая о бренности... Но на верху блаженства я вдруг подумал: "Что если придется головоногим вкрадчивым моллюском всю жизнь прожить, мечтая лишь о пище, о сне да тишине... Затычки прочь я выбросил. Сверлом вонзилась боль, и тотчас же, голубушка, притихла.
Биенье жизни гулко захлестнуло меня своей упругой полнотой.
18.08.74
ПЬЯНКИ НА ТАГАНКЕ
Ах, эти пьянки на Таганке
И эти споры двух Россий, где словно бледные поганки бутылки винные росли.
Какие здесь сверкали строки!
Шел стихопад. Стиховорот.
И если речь текла о Блоке, никто не доставал блокнот.
И как я встряхивал упрямо свой чубчик, ежели порой
Твардовского и Мандельштама стравить пытались меж собой.
( Поэты в том не виноваты, что на цитаты разодрав стихи живые - на канаты их шлют для утвержденья прав).
Не помню доводы лихие.
Однообразен был финал: меня очередной вития, не слушая, перебивал.
Опять бряцали именами, друзей и недругов громя.
Мне кажется сейчас - с тенями сражалась только тень моя.
Ее бесплотные усилья достойны слова лишь затем, что те же слабенькие крылья у антиподов вечных тем.
И если я пытаюсь снова тебя отстаивать, Мечта, то это значит - живо слово, каким освящены уста.
Затем порой и грязь месили, учили наизусть тома, чтоб осознать, что мы - Россия, что жизнь - История сама.
24.09.74
Призываю немилость Господню.
Я хотел бы скорей умереть, чтоб не мучиться в этом Сегодня, захороненный Прошлым на треть.
Что мне нового Завтра разводы?
Нефтяное пятно на реке?
Если влажные черные своды будут бархатно льститься к руке.
И еловый распластанный ящик поплывет, как священный ковчег, чтоб питаться одним Настоящим, чтобы с Прошлым проститься навек!
8.12.74
ДВА СОНЕТА
1
Я барабаню рифмами давно.
Терзаю слух. Порою множу слухи.
И во Вселенной скромное окно я ковыряю, словно мальчик ухо.
Рассеянно. Мечтая о кино.
О новом прапрадедовском треухе.
И тихо ткется жизни полотно.
Жужжит веретено подобно мухе.
Откуда я? Кто я? Да все равно беззубой обезумевшей старухе.
Вот нож взяла - обрезать нитку, но задумалась: "Что за жужжанье в ухе?"
Вот так я продлеваю жизнь мою.
А с виду - о забвении молю.
8.12.74
2
Мне холодно, хотя объемлет жар.
Так двуедин озноб. Зачем утроба страшится праха, не приемлет гроба, предпочитая Вечности угар.
Распорядилась мудрая природа, чтоб человек бездумно, как Икар, стремился к Солнцу; продолженья рода чтоб не стыдился, даже если стар.
Так вот она, хваленая Свобода!
Перед тобою - не алтарь, а - бар; и если у тебя священный дар, то выбирай забвенье для народа.
Но осторожно: сменится погода, и удостоят длинных узких нар.
8.12.74
Швейцар считает серебро, ладони тусклым звоном грея.
"Мол, не дождаться брадобрея", - помаргивает мне хитро.
Неужто в мире все старо, как эта жалкая ливрея?!
Цифирью лязгает табло, один из компонентов стресса.
Нет никакого интереса глазеть на пыльное стекло.
Неужто неизбежно зло и даже - двигатель прогресса?!
Конечно, можно возрыдать о том, что Русь сгубила бритва; и новомодная молитва, быть может, попадет в печать
(сулит такую благодать умов редакторских ловитва).
Но я "как все". И дам "на чай" кусочек лунного металла.
В словах порою проку мало.
"Привет, товарищ! Не скучай!"
А то, что сердце умолчало, мелькнет во взгляде невзначай.
28.05.76
Из цикла "ЧЕРНЫЕ СТИХИ"
1
И я мечтал о невозможном, и мне хотелось в вихре лет оставить ясный и тревожный, и празднично-веселый след.
Но шли года, и жизнь тянулась, как вол в грузнеющем ярме; когда на миг душа очнулась - сидел я по уши в дерьме.
И чем сильней ко свету рвался, тем глубже увязал в грязи; капкан испытанный попался: теперь лежи и кал грызи.
Повсюду фальшь; везде трясина; и нет спасения во мгле; я не оставлю даже сына на этой воющей Земле.
Ну что ж, я в мир пришел, безродный; изгоем жил и в срок уйду, чтоб утолить позыв голодный
Земли в горячечном бреду.
В последних судорогах оба познаем мировой озноб меня родившая утроба и безотказный вечный гроб.
2
Когда придет пора держать ответ перед судом собравшихся пророков, спасения не жду; прощенья нет вместилищу столь мерзостных пороков.
Я лгал и крал, блудил и убивал, не почитал святых и лицемерил; все сущее бесовской меркой мерил, и мне заказан райский сеновал.
Все перечислю смертные грехи; введенный в искушение большое, вдруг вспомню: есть с в я т о е за душою - про черный день есть черные стихи.
Я в них свой век ничуть не очернил, лишь все цвета расставил по заслугам; и Бог простит за это фальшь и ругань и выдаст в ад мне скляночку чернил.
Чтоб изредка средь смрада и огня в какой-нибудь землянке под Зарайском вдруг рифма вырывалась из меня о чем-то чистом, неземном и райском.
20.06.76
В ОЧЕРЕДИ
Город мой, моя столица, мишурой своей маня, многорука и столица, спросит как-нибудь меня:
"Сыт ли песенной отравой?
Как проводишь жизнь свою?!"
В очереди не за славой, за сосисками стою.
31.03.78
ХРУСТ
Памяти В.Г.
Наверное, был безутешен вписавший в новейший завет о том, что бывает повешен на нерве спинальном поэт.
Не знаю, насколько по-русски себе уготовить венец но близких своих перегрузки сломали немало сердец.
Так в зале хрустальная люстра нужна, чтобы ярко светить; и часто сжигает искусство людей как вольфрамову нить.
Пиши ж посветлей, полуночник!
Спеши осветить пол-Земли...
Лишь хрустнет впотьмах позвоночник, когда достают из петли.
27.07.79
Л.В.
Вышел я в поле однажды розовощеким юнцом, а возвращаюсь - от жажды пыльным серя лицом.
Плоть ли моя возопила, дух ли неслышно пропел:
"Где она, тайная сила?
Равновеликий удел?"
Что от Земли и от Неба требуешь: "Благослови!.."
Черного-черного хлеба.
Светлой-пресветлой любви.
28.08.79
Возвратился. На час залетел в город детства, в родные пенаты.
Наконец-то его разглядел.
Отрешился от прежних понятий.
Шпиль собора совсем обветшал.
Краски зданий вконец отлиняли.
Только воздух, которым дышал...
Только необозримые дали...
19.07.80
НА БЕГУ
Было холодно. Я без пальто поспешал вдоль чугунной ограды; да и что изменяет порядок, если жизнь словно цирк-шапито сквозняку изначально подвластна
( рвется запросто жесткий брезент!), это в юности - приз и презент; тряска - чем не лекарство и ласка.
