Всего раз взглянув на незнакомку с другой стороны стола, Вова уже крепко понадеялся, что она чья-то подруга или супруга, а не его новая коллега. Узкое чёрное платье очертило её стройный силуэт. Короткие рыжие волосы в полумраке отливали бронзой. На тонких губах, подведённых неяркой помадой, играла еле заметная улыбка – Вова даже не был уверен, что она ему не померещилась. Опустив голову и помешивая коктейль трубочкой, незнакомка слушала Гришу – менеджера по продажам. Закончив говорить, Гриша выжидающе уставился на неё. Лишь несколько секунд спустя она едва заметно кивнула, а затем подняла взгляд, но не на Гришу, а на Вову. В глубине её зрачков плескалось тёмное древнее море – ласковое, но неумолимое. Вову как будто окатило холодом, на долю секунды им овладела странная беспомощность. И тут же следом пришла досада и злость. Он отвернулся.
Саша сидела рядом. Копна мягких светлых волос была забрана в хвост, а зелёные глаза смотрели мечтательно и слегка рассеянно. Такая красивая и такая родная. Вова легонько провёл рукой по её предплечью и поцеловал в висок.
– Как ты? Не устала?
– Всё хорошо, любимый. Почему у тебя такие холодные руки?
Он пожал плечами:
– Пойду покурю. Так точно согреюсь.
– Ну Вова!
Он рассмеялся и снова коротко поцеловал жену – на этот раз в щёку.
– Не волнуйся. Я действительно взбодрюсь.
– Хорошо, только оденься!
Оказавшись на улице, он втянул носом морозный воздух, и ноздри защипало от холода. Надеть куртку и впрямь оказалось хорошей идеей. Из-за резкой смены температуры глаза начали слегка слезиться, и он сморгнул. Огни торгового центра напротив смазались и зарябили. Закурить удалось не с первого раза, но Вова справился и с этим.
Тяжёлая дверь ресторана открылась, и на крыльце показалась та самая незнакомка. «Совпадение, не так ли?» – мрачно подумал Вова.
На вид ей можно было дать около тридцати. Держалась она очень прямо и казалась выше благодаря каблукам. Совета накинуть куртку ей, очевидно, никто не дал.
– Алиса, – голос её оказался неожиданно низким и даже с небольшой хрипотцой.
– Владимир, – сухо ответил он и снова перевёл взгляд на фонари ТЦ.
Встречая интересных девушек, Вова всегда старался помнить, чего стоило построить отношения с Сашей.
Детство его прошло в Костроме. Уход отца, мать, сбивающаяся с ног в попытках прокормить его и двух его младших сестёр, прогулы колледжа ради работы – он давно рассчитывал только на себя. И пусть он не хватал звёзд с неба, но у него было кое-что другое – упрямство. В пятнадцать он доставлял посылки, в двадцать один – разъезжал на «девятке», контролируя поставки продуктов, а в двадцать четыре – продал машину и переехал в Москву. Чтобы снимать комнату, нужно было работать, и после двух недель поисков Вова неофициально устроился в фирму, занимавшуюся оптовой торговлей. Трудолюбие и упорство и тут не остались незамеченными: постепенно он становился ценным сотрудником.
В свободное время Вова шатался по городу, глазея на людей и их занятия. Светловолосая девушка с книгой в скверике на Пушкинской показалась ему невообразимо далёкой. Лёгкое летнее платье оставляло открытыми её нежные плечи – они были совершенны. Возможно, кто-то другой – поскромнее и попугливее – прошёл бы мимо, а потом долго вспоминал бы это наваждение. Вова же упрямо наклонил голову вперёд, развернулся на носках на гравиевой дорожке и двинулся к скамейке. Девушка вначале смотрела удивлённо, а затем искренне и беззлобно смеялась над его неловкими объяснениями.
Саша не отправила его восвояси, и это был успех. Сама она была коренной москвичкой, училась на третьем курсе Вышки1 на экономиста, много читала и слушала классическую музыку: человек совсем другого мира. Общение их начиналось с малого, но Вова почти сразу почувствовал некоторый интеллектуальный разрыв. И снова он не сдался. Он и раньше стремился к развитию, но его окружение было весьма непритязательным, теперь же рядом появилась девушка, ценившая ум, и это мотивировало гораздо сильнее. Он начал читать – и внезапно понял, как много упускал раньше. Он не мог оторваться от Хемингуэя и Войнич, потом мужественно терпел, силясь справиться с «Идиотом». Чуть позже Вове попался «Наполеон» Тарле, и эта книга пробудила в нём новую страсть – к исторической литературе.
Он начал слушать классику. В его плеере появились Шопен, Бах, Вивальди, Скрябин. Эта наука давалась куда тяжелее, чем книги, и под большинство композиций он засыпал, но были и вещи, приводящие его в восторг, вроде «Зимы» из «Времён года»2.
Когда они с Сашей начали встречаться, Вова не мог поверить своему счастью. Из запредельного идеала, существа из другого измерения, Саша превратилась в его девушку – живую и тёплую. Вова твёрдо решил доказать, что выбор её не был напрасным, и окружил её заботой и вниманием, стараясь делать счастливым каждый её день.
– Вы не могли бы дать сигарету и зажигалку? – спросила Алиса.
Вова нахмурился, вытаскивая пачку. Поднося зажигалку, чтобы прикурить Алисе, он заметил, что руки её слегка подрагивали.
– Обычно не курите? – его вопрос прозвучал чуть более резко, чем хотелось.
– Обычно нет. Но сейчас мне не помешает успокоиться.
– Вот как? А что случилось?
Задав вопрос, он тут же снова разозлился. Зачем он развивал разговор?
– Встречи с некоторыми людьми кружат голову.
Вова ошарашенно уставился на Алису. Она затягивалась, невидящим взглядом уставившись вдаль.
– Да, Григорий – хороший человек и отличный специалист. – Вова попытался интонацией поставить точку в разговоре.
– Кто такой Григорий?
Руки Алисы по-прежнему дрожали. Вове было прохладно в зимней одежде, а она стояла в одном платье. Даже из вежливости стоило предложить ей куртку. Эта мысль окончательно вывела Вову из себя.
– Извините, я пойду, – как можно дружелюбнее сказал он и затушил сигарету. – Меня ждёт жена. И вам не советую задерживаться – холодно.
Он дёрнул дверь и вновь очутился в тепле ресторана.
* * *
В понедельник Вова спросил Гришу, кто такая эта Алиса.
– Понравилась? – оскалился Гриша. – Она наш новый финдир. Пришла вместо Филимоновой.
– И как, справляется?
– Говорят, финансисты уже ходят по струнке.
Вова показал большой палец. Не так уж всё плохо. Строгая начальница, работает в другом отделе – поводов для сколько-нибудь близкого общения не предвиделось.
Всю следующую неделю он действительно почти не встречался с Алисой. Иногда они пересекались в столовой, но не было ничего проще, чем кивнуть и отвернуться. Он начал привыкать к такому соседству, и теперь его пульс лишь
