Эрик Фрэнк Рассел
Оса
Глава 1
Заинтригованный и одновременно раздраженный нелепостью происходящего, он молча вошел в отворенную дверь и, следуя жесту сопровождавшего его верзилы, опустился в предназначенное для посетителей кресло. Весь путь — от самой Аляски — он пытался как-то решить загадку этого внезапного интереса к своей скромной персоне, но его немногословный спутник не располагал к откровенным беседам.
Молчаливый спутник, выполнив свой долг, беззвучно исчез за дверью, и теперь он оказался один на один с внушительным хозяином кабинета, расположившимся по другую сторону необъятного письменного стола. Несколько агрессивно выставленный вперед лоб и маленькие яростные глаза напоминали приготовившегося к атаке быка, хотя табличка, установленная на столе, утверждала, что это волк: хозяина кабинета звали мистер Вульф.
Спокойным и в то же время властным тоном Вульф, обращаясь к вошедшему, произнес:
— Полагаю, вы вправе требовать объяснений, мистер Мур. — Поскольку посетитель никак не прореагировал на это, Вульф продолжил: — Они будут вам предоставлены.
Вновь наступило молчание. Джеймс Мур невольно поежился под немигающим взглядом яростных глаз и через некоторое время поинтересовался:
— Когда же?
— Всему свое время, мистер Мур.
И вновь в кабинете воцарилась тишина. Казалось, взгляд Вульфа — словно скальпель патологоанатома — слой за слоем вскрывает плоть очередной жертвы, стараясь проникнуть в лишь ему ведомые глубины. Рутинная работа, не вызывающая эмоций. Наконец он проговорил:
— Встаньте, пожалуйста.
Мур выбрался из кресла и услышал следующий приказ:
— Теперь повернитесь.
Донельзя удивленный Мур повернулся спиной к столу. А бесстрастный голос между тем продолжал:
— Пройдите в дальний конец комнаты и вернитесь обратно.
Удивленный Джеймс проделал и это. Когда он вновь оказался перед столом, Вульф потер рукой подбородок и хмыкнул, а затем сделал и вовсе удивительное предложение:
— Вы не могли бы несколько изменить походку? Попробуйте по-кавалерийски искривить ноги и еще раз пройтись по кабинету. Уверяю вас, я не насмешничаю — дело весьма серьезное.
Вывернув ноги колесом, Мур вразвалку сделал еще один круг по комнате, затем, чувствуя себя полным идиотом, шлепнулся в кресло. Когда он заговорил, в его голосе слышались и насмешка, и возмущение:
— За цирковое представление обычно взимают плату. Но неужели поблизости не нашлось подходящего клоуна и пришлось тащить меня за три тысячи миль, чтобы я повеселил публику? Ну и каков гонорар?
— Не рассчитывайте на деньги. Все гораздо проще: вы не получите ни гроша, но если повезет — выиграете жизнь.
— А в случае проигрыша?
— Смерть.
Мур кивнул:
— Во всяком случае, вы предельно откровенны.
— Здесь ни к чему темнить: это только вредит делу. — Он снова замолчал, словно прислушиваясь к работе некого счетного устройства, а затем проговорил, как бы подводя итог этим вычислениям: — А ведь вы, пожалуй, справитесь.
— С чем это, интересно?
— Вот теперь самое время кое-что пояснить. — Он подтолкнул в сторону Мура тощую папку, до сих пор сиротливо лежащую на необъятной глади стола. — Прочтите это, а потом поговорим.
Развязав тесемки, Мур увидел внутри машинописные листки — судя по надписям над текстом, это были копии газетных сообщений. Пристроив папку на подлокотнике кресла и поудобнее умостившись на сиденье, Мур внимательно прочел листки — один за другим.
Первое сообщение касалось странного происшествия в Румынии. Какой-то человек остановился на многолюдной улице и, глядя в небо, принялся кричать, что видит там какие-то огни. При этом он возбужденно указывал куда-то рукой, призывая всех посмотреть на необычное явление.
Вокруг него немедленно собрались зеваки. Все махали руками, показывая друг другу на небо, и кричали: «Смотрите! Смотрите!» На шум сбегалось все больше людей, и вот уже возбужденные толпы заполнили не только эту улицу, но и окрестные проезды, остановив движение транспорта.
Кто-то, не разобравшись в ситуации, на всякий случай вызвал пожарную команду — и ярко-красная машина своей сиреной только усилила общую панику. Полиция попыталась было разогнать толпу, но этим лишь подлила масла в огонь.
Падкие на сенсацию, к месту происшествия устремились газетчики — брать интервью у очевидцев. В них тоже не было недостатка: оказалось, что многие видели что-то странное, скрывшееся за облаками. Город бурлил. Сообщались все новые и новые подробности — одно ужаснее другого. Правительство вынуждено было организовать воздушную разведку: военные летчики прочесывали местность в радиусе более двухсот миль.
Никто и не вспомнил, с чего все началось. А виновник паники, как только забурлили страсти, незаметно исчез — будто его и не было.
— Ничего не скажешь, довольно любопытно, — отложив в сторону первое сообщение, заметил Мур.
Вульф кивнул:
— Продолжайте.
Во втором репортаже описывался дерзкий побег из тюрьмы. Пара убийц-рецидивистов угнала машину, и полиции удалось схватить их лишь за шестьсот миль от места заключения. Погоня продолжалась четырнадцать часов.
В третьем сообщении давался весьма натуралистический отчет о тяжелой автомобильной катастрофе, в которой трое человек скончались на месте, а четвертый умер в больнице спустя девять часов. Машина в результате аварии превратилась в металлический лом.
Положив папку на стол, Мур сказал:
— Весьма познавательно. Но какое отношение это имеет ко мне?
Не ответив на прямо поставленный вопрос, Вульф заговорил:
— Все три случая, с которыми вы сейчас познакомились, имеют между собой нечто общее — качество, довольно хорошо известное в наших кругах. Дело заключается в том, что при определенных условиях реакция на какое-то явление неадекватна самому явлению. Возьмите хотя бы этого румынского ротозея. В его действиях не было ничего противозаконного — мало ли кому что пригрезится! — однако невинное разглядывание неба парализовало транспорт, заставило засуетиться военных, вызвало чуть ли не отставку правительства. Следовательно, не предпринимая в сущности ничего особенного, можно добиться результатов ничуть не меньших, чем при дорогостоящей предварительной подготовке. Понимаете?
Вульф вопросительно взглянул на собеседника, и тот сдержанно кивнул.
— Рассмотрим второй случай. Два сбежавших из тюрьмы преступника, похоже, затеяли все это ради удовольствия прогуляться на свободе: во всяком случае, после того как в баке угнанной ими автомашины кончилось горючее, они спокойно сдались полиции. Но, — Вульф многозначительно поднял указательный палец, — если верить оперативным данным, в поисках этих любителей прокатиться с ветерком участвовали шесть самолетов, десять вертолетов, сто двадцать патрульных машин. Телефонные линии и каналы радиосвязи были полностью заблокированы сообщениями о результатах поиска. И если принять во внимание еще и всевозможных помощников-добровольцев, то в операции по задержанию этой парочки участвовало не менее двадцати семи тысяч человек. Такое соотношение сил впечатляет, не правда ли?
— Ничего себе! — Мур удивленно покачал головой.
— А теперь автомобильная катастрофа. Вы, вероятно, обратили внимание, что она произошла на одной из скоростных магистралей? Так вот, по показаниям скончавшегося в больнице пассажира злополучной машины известно, что водитель не справился с управлением, потому что отмахивался от осы, залетевшей в салон, по-видимому, на стоянке или на медленном участке пути, когда еще могли быть открыты окна.
— Знакомая ситуация, — проворчал про себя Джеймс.
Тем временем Вульф продолжал:
— И здесь тоже неадекватность причины и следствия. Мелкое насекомое сумело унести жизни четверых людей и уничтожить мощный автомобиль. Причем катастрофа могла бы иметь более разрушительный характер, если бы в пострадавшую машину врезалось еще несколько.
— И все-таки я хочу повторить свой вопрос. Какое отношение это имеет ко мне? — проговорил Мур.
Вульф вновь ожег его взглядом.
— Мы хотим, чтобы вы стали такой осой.
Мур усмехнулся.
— Бред какой-то. Меня, кажется, привезли в весьма серьезное учреждение. Во всяком случае, мой конвойный, — Джеймс кивнул на дверь, — предъявил документы агента Секретной службы. И вдруг какой-то безумный цирк.
— Уверяю вас, здесь нет причины для веселья, — все тем же бесцветным тоном проговорил Вульф. — Наше предложение абсолютно серьезно.
— Это заставляет думать, что я должен выкинуть какой-то трюк? — Вульф кивнул. — Нечто невероятное? — Опять легкий кивок. — И, похоже, с опасностью для жизни?
