Айрис Денбери
Дни и ночи отеля «Бельведер»
Глава 1
Андреа вошла во вращающуюся дверь отеля «Бельведер». От сильного толчка сзади произошел резкий поворот двери, и девушка катапультировала в вестибюль, где и растянулась во весь рост на пушистом ковре.
Внезапно кто-то схватил ее за запястье и помог подняться на ноги.
— Простите, я не видел вас, — начал извиняться мужчина высокого роста. — С вами все в порядке?
— Да, благодарю. У меня при входе застрял каблук. А вы довольно сильно толкнули дверь. — Ее фраза прозвучала как обвинение.
— Это целиком моя вина. Извините.
Один из портье с серьезным видом протянул Андреа ее туфельку и сумочку, как будто ему приходилось сто раз на дню обслуживать постояльцев, которые растягивались на полу лицом вниз.
Андреа направилась к стойке администратора.
— У меня назначена встреча с миссис Мейфилд. Я мисс Ланздейл.
— Подождите, пожалуйста, минутку! — Дежурный администратор поднял телефонную трубку, а затем улыбнулся человеку за спиной Андреа. — Добрый день, мистер Холт.
Пока портье разыскивал его ключ, Андреа мельком бросила взгляд на мужчину, который так грубо втолкнул ее в отель. Так как свет бил ей в глаза, она не могла как следует рассмотреть его черты, но на нее произвело впечатление его суровое, почти сердитое выражение лица с чуть загнутым книзу носом и прямой линией губ.
Посыльный повел ее наверх, к миссис Мейфилд.
— Добрый день, тетушка Кэтрин, — робко проговорила Андреа. Она не виделась со своей родственницей более шести лет, со дня смерти матери, сестры Кэтрин. Теперь, после смерти отца, который погиб в результате несчастного случая (его буквально припечатала к стене машина, водитель которой резко свернул в сторону, чтобы не наехать на маленького ребенка), кроме тетушки Кэтрин, у Андреа не осталось близких родственников.
— Ты выросла, Андреа. Когда я видела тебя последний раз, ты была еще школьницей.
Миссис Мейфилд считала, что ее племянница и сейчас выглядит как школьница, несмотря на гладкую черную юбку и белую блузку. Девушка маленького роста, у нее рыжеватые волосы и серые глаза. Она не похожа на свою мать, Леонию, более высокую и светловолосую.
— Сколько тебе лет? — спросила миссис Мейфилд.
— Девятнадцать.
Кэтрин Мейфилд вздохнула:
— Что ж, это тот возраст, когда люди сами зарабатывают себе на жизнь.
Андреа с сочувствием подумала о том, что ее тетя тоже пережила трагедию, так как ее муж рано умер и Кэтрин пришлось заново строить жизнь. Сейчас она занимала должность главной сестры-хозяйки в большом провинциальном отеле «Бельведер».
— Какие у тебя планы на будущее? — спросила миссис Мейфилд. — Ты хочешь заняться чем-то определенным?
— Еще не знаю.
— Но ты, должно быть, где-то работала после окончания школы.
— Да. Я училась стенографии и печатанию на машинке в конторе по продаже недвижимости в Стоучестере. Это ближайший к нам город, всего в пяти милях. Но работа в конторе кажется мне не настолько интересной, чтобы посвятить ей всю жизнь.
— Ты не любишь однообразную работу?
— Наверное.
— Именно это характеризовало твоего отца.
Андреа возмутило неожиданное нападение на ее отца, но она не успела возразить, так как миссис Мейфилд опередила ее:
— Чем ты хочешь заняться?
— Я брала уроки кулинарии в вечерней школе, — неуверенно ответила девушка. — И если бы я сумела усовершенствоваться в этом, то стала бы, в конце концов, преподавателем.
— Работа такого рода требует постоянной тренировки и незаурядного упорства. У тебя хватит силы воли и веры в себя?
Андреа почувствовала скрытую недоброжелательность в невинном вопросе тети:
— Очевидно, именно это мне и предстоит выяснить.
Официант принес поднос с чаем, и, пока миссис Мейфилд разливала чай, Андреа изучала женщину, пригласившую ее приехать. Андреа, конечно, сообщила о смерти своего отца, и хотя тетя Кэтрин не приехала на похороны, она прислала письмо с выражением соболезнования и пригласила племянницу погостить несколько дней у нее в отеле в Миллбридже.
В воспоминаниях шестилетней давности облик тети Кэтрин вырисовывался в виде высокой, стройной, бледнолицей женщины с застывшим выражением лица, которое редко освещала улыбка. После смерти матери Андреа смутно вспоминала острые ссоры между ее отцом и тетей Кэтрин, но она была слишком мала тогда, чтобы понять их подоплеку.
Сейчас тетя Кэтрин выглядела почти так же. Простое черное платье подчеркивало ее бледность, поэтому темные глаза казались запавшими. Ее темные волосы начали седеть. Единственным украшением, которое она носила, были серьги и брошь из марказита, а на плотно сжатых губах не было и следа помады.
Подавая Андреа чашку чая, миссис Мейфилд искусно переменила тему разговора, вернувшись к обсуждению карьеры своей племянницы:
— Расскажи мне о тех людях, у которых вы с отцом жили. Он действительно служил у них шофером и исполнял мелкие поручения?
— Да, — ответила Андреа с вновь пробудившимся в ней протестом. — Он пошел работать шофером к миссис Деннистоун, считая, что это единственный способ создать для меня нормальные домашние условия на один-два года после окончания школы, пока я не смогу содержать себя сама. У нас была квартира над гаражом, и мы отлично устроились. Миссис Деннистоун относилась к отцу как к другу. Она знала, что он человек образованный.
— Образованный? — Миссис Мейфилд опустила чашку, которую поднесла было к губам. — Конечно, он был человеком образованным! И он пренебрег всеми своими способностями ради своих прихотей. С его ученой степенью, с его знаниями латинского и греческого, истории, археологии и всего остального он мог бы сделать блестящую карьеру и создать для твоей матери уютный дом, а не таскать ее по разным странам, где они влачили жалкое существование в каких-то трущобах.
— Но они были счастливы, и маме нравилось сопровождать его по всему миру.
— Ты просто не представляешь, как страдала твоя мать. Слабое здоровье и бедность исковеркали ее душу, она уже ни о чем не беспокоилась, даже когда подхватила ужасную заразу в какой-то жалкой лачуге в Греции. Она умерла в нищете. О да, твоему отцу было интересно скитаться по Греции, Турции и Персии, и его совсем не заботило то, что случилось с бедной Леонией.
— Он переживал! — возразила Андреа. — Он часто говорил о ней и всегда винил себя.
— Тогда уже было слишком поздно, — с холодной улыбкой возразила тетя Кэтрин.
Андреа поднялась, возмущение и гнев боролись в ней с долгом вежливости по отношению к женщине, годившейся ей в матери. — Почему вы нападаете на моего отца? Почему вы так не жалуете его? Что он вам сделал плохого?
