Дион Форчун
Лунная магия
Предварительные соображения
Говорят, что сочиняя какую-либо ситуацию, писатель тем самым вызывает ее к реальной жизни. Как бы там ни было, когда я придумала образ Вивьен Ле Фэй Морган (феи Морганы), или Лилит Ле Фэй, как она иногда себя называла, я пробудила к жизни настоящую личность, и, став героиней второй книги — то есть этой, — она весьма далека от того, чтобы оставаться марионеткой в моих руках, и сама полновластно управляет событиями.
Всякому писателю известно, что литературные герои способны «оживать». Если этого не происходит, значит книгу населяет безликая толпа ходульных персонажей. Любой читатель, знакомый с писательским ремеслом, хорошо чувствует разницу между диалогом «пересказанным» и диалогом просто написанным. Писатель поистине творческого склада просто записывает услышанный им диалог между персонажами. Но в случае с Лилит Ле Фэй я пошла гораздо дальше — позволила ей говорить самой. После завершения «Жрицы моря» она не пожелала покоиться в могиле. Ее призрак упорно блуждал по свету и делал это настолько успешно, что заставил меня написать еще и эту книгу.
Четкого представления о сюжете у меня не было. Шесть раз я принималась за книгу и шесть раз выбрасывала написанное в корзину, пока наконец отвергнутые главы не достигли объема среднего романа. В конце концов я решила повести рассказ от первого лица, и тогда заговорила Лилит Ле Фэй.
Я даже смутно не представляла себе, каким будет сюжет, и чтобы узнать это, мне пришлось написать целую книгу. Никак не ожидала я и того, что она закончится именно так, как закончилась. Возможно, кое-кто назовет это «автоматическим письмом». Не знаю, заслуживает ли она подобного названия. Я бы скорее сказала, что лишь действовала в соответствии с замыслами главной героини. Во всяком случае, я не несу никакой ответственности ни за сюжет, ни за героев — они создали себя сами.
В подобных обстоятельствах мне чрезвычайно трудно судить о достоинствах книги. Я не слишком высокого мнения о ее литературных качествах, но в психологическом своеобразии ей не откажешь. Более того, в ней содержится определенный объем весьма необычных познаний, большей частью мне совершенно неведомых до тех пор, пока я не познакомилась с ними на этих страницах.
Мировоззрение Лилит Ле Фэй чисто языческое, и сама она восстает против общества, вознамерившегося его переделать. Разумеется, нельзя исключить, что она представляет мое фрейдистское подсознание, и я должна признать, что в Лилит Ле Фэй есть немалая часть меня, но большая ее часть мне не принадлежит. Во всяком случае, мне не сто двадцать лет — по крайней мере пока.
Малькольм обязан своим происхождением многим источникам. Меня никак нельзя обвинить в дурной привычке выставлять своих друзей на всеобщее посмешище. За свою жизнь я знавала великое множество Малькольмов, а в будущем, возможно, узнаю еще больше. Подобно Лилит Ле Фэй, я разлагаю себя на составные части, и эта способность поддерживает меня в состоянии постоянного самопостижения.
Зато дом вполне реален. Его дверь захлопнулась передо мной, и с тех пор я ни разу там не была, но он все равно остается для меня заветным местом.
Тем, кто читает эту историю ради развлечения, книга вряд ли покажется занимательной. Она и не была написана ради занимательности. Собственно говоря, я писала ее, чтобы узнать, о чем она. Я вложила в нее очень многое, а оказалось в ней гораздо больше, чем было вложено. Я бы даже сказала, что ее написание было неким магическим действом. Если правда, что образ, созданный воображением, живет в духовном мире, тогда что же я создала в образе Лилит Ле Фэй? Малькольм сам сможет о себе позаботиться и в этом мире, и в будущем, но кто и что такое Лилит и почему она продолжала жить после того, как была завершена первая книга о ней, и стремясь появиться снова? Неужели я обзавелась собственным духом из мира теней?
Лилит считает себя жрицей великой богини Природы и как таковая может опираться на божественное право перед лицом всех человеческих законов. Здесь я ей не судья, ибо несведуща в таких делах. Я знаю лишь то, что Лилит живет на свой собственный причудливый лад. Она живет для других так же, как и для меня, и вполне возможно, что к некоторым из тех, кто читает эти строки, она явится когда-нибудь призрачной фигурой в сумерках разума.
Ведь скольким еще людям всевозможные законы и условности принесли такое же мучительное и бессмысленное зло, как Малькольму? И разве не существует и для них пути бегства в холмы сновидений, куда Лилит увела своего возлюбленного? Это вопросы, на которые каждый должен найти для себя ответ сам, ибо, как Лилит пела утомленному человеку: «Все пути сна и ночи забыты», так и мы можем эхом повторить заключительную молитву этого призывного гимна:
Открой дверь, ту дверь, что не имеет ключа —Ту дверь снов, через которую приходит к тебе человек.Козий пастух, отзовись, дай ответ!
Часть 1. ОПЫТ ТЕЛЕПАТИИ
Come back to me, stay by me, lull me with touch of forgotten caresses,
One warm dream clad about with a fire as of life that endures;
And all of a man that regrets, and all of a maid that allures.
For thy bosom is warm to my fase, and profound as a manifold flower,
Thy silence as music, thy voice as an odour that dies in a flame;
Not a dream, is kiss of thy mouth, and tke bountiful hour
Nhat makes me forget what was sin, and would make me forget were it shame.
Thine eyes that are quiet, thine hands that are tender, thy lips that are loving,
Comfort and cool me as dew in the dawn of a moon like a dream;
And my heart yearns baffled and blind, moved vainly towards tkee, and moving
As the refluent seaweed moves in the languid exuberant stream.
Swinburne
Глава 1
Просторный зал медицинского колледжа был полон народу по случаю церемонии вручения наград. На возвышении, под знаменитой мемориальной витриной, увековечивающей благотворительность основателя колледжа, длинным полукругом сидели облаченные в алые мантии фигуры, ярко выделяясь на фоне темных дубовых панелей. Капюшоны различных университетов — пунцовые, вишневые, пурпурные и всевозможных оттенков синего — придавали всей картине еще более кричащий колорит. Над завязками капюшонов взору присутствующих являлись лица — бычьи, ястребиные, лисьи; а в самом центре, выглядя сравнительно нормально среди этого поражающего воображение собрания голов, наполненных первоклассными мозгами, восседал титулованный председатель, только что завершивший вручение наград. Снизу, из зала, всю эту стаю райских птиц разглядывала темная масса студентов, их друзей и родственников.
— С такими волосами ему бы не следовало надевать капюшон такого цвета, — сказала явно приехавшая из провинции маленькая старушка сидевшему рядом неуклюжему юнцу. Тот нежно прижимал к груди диплом, дававший ему полное право в меру сил творить ближним зло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
