Сорокин Дмитрий
Закрепленный участок
Дмитрий Сорокин
Закрепленный участок
Правдивые истории
БЕСКОНЕЧНОСТЬ
Рождённый ночью, восходит день. Смурной дворник просыпается, опрокидывает сто грамм для поправки здоровья, облачается в телогрейку, собирает орудия труда и выходит на закреплённый участок. Участок закреплён надёжно и прочно, никакому землетрясению, урагану или путчу не сдвинуть его с места. Но мусора на нём меньше не становится. И снега. Зимой. А сейчас как раз зима. Дворник Антон Павлович выходит на закреплённый участок, втыкает лопату в сугроб и глубокомысленно закуривает папиросу. К нему подходит вскормленный собакой бродячий кот Ужас, и, сонно жмурясь, приветствует своего покровителя. Ужасов хвост свёрнут баранкой и лежит на крупе, видимо, сказывается собачье воспитание. Антон Павлович приветственно гладит Ужаса и принимается за расчистку тротуара. Ужас понимающе отходит в тёплый подъезд. Смурной вид Антона Павловича объясняется проигранным давеча философским спором.
Дело было так. Сидели Антон Павлович и алкоголик Афоня со второго этажа в подсобке ДЭЗа, что на северном краю Закреплённого Участка, за ежевечерней поллитрой. Антон Павлович, по обыкновению своему, жаловался на бесконечность стремления жильцов загадить Закреплённый Участок, Афоня же сетовал на бесконечность похмелья - сколько не выпей, в лучшем случае, опять напьёшься, а на утро проснёшься - вот оно, никуда не делось. Оба сошлись на том, что преследует их некая бесконечность, но вот по поводу определения оной бесконечности мнения закадычных собутыльников коренным образом разошлись. Антон Павлович, прочитавший в своё время "Преступление и наказание", "Что делать?", и "Хождения по мукам", бесконечностью полагал пустоту абсолютную и ничем неограниченную, способную вместить всё, что угодно в сколь угодно большом количестве, без ущерба для своего вышеприведённого определения. Афоня же, из всех книг читавший только "Как нам реорганизовать рабкрин", да и то лет сорок назад, был свято убеждён, что бесконечность - это когда всего до фига и нет конца и краю этому изобилию. Антон Павлович до последней капли в бутылке и до хрипоты в голосе пытался переубедить его, склонить на свою сторону, и даже обвинил в чрезмерном оптимизме. Афоня тоже был калач тёртый, и сдаваться не желал. Антон же Павлович сдался исключительно из практических соображений: надо было как-то заканчивать вечер, так как хотелось спать, а утром ждала работа. Но о позорной этой сдаче он пожалел уже ночью, когда приснилась ему холодная, пустая и беспредельная Бесконечность. Она снилась ему всю ночь, обволакивала, затягивала, поглощала, превращая дворника в часть самой себя.
Вот и дуется Антон Павлович с утра пораньше, на себя в основном. Выполняя свои должностные обязанности, он бурчит под нос веские аргументы в пользу своей теории, готовится к серьёзному поединку со своим упрямым оппонентом. Готовится он, расчищая широкой алюминиевой лопатой заснеженный тротуар, и в какой-то момент обнаруживает погруженный почти полностью в сугроб ботинок. Антон Павлович медленно извлекает находку из сугроба. У него появляется предчувствие, что где-то он уже видел этот ботинок. Мгновением позже он вспоминает, где. И когда. И на ком. Тревожные мысли пробегают по дворницкому челу. Богатое воображение рисует нехорошие картины. В следующий момент Антон Павлович отшвыривает лопату, бежит к подъезду, врывается; забыв о возрасте, мчится на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки, лишь перед самой дверью тормозит и замирает в нерешительности: дверь приоткрыта. Самые чёрные мысли обуревают дворника, и он пулей влетает в квартиру, мигом минует маленькую прихожую, в комнату, в комнату...
Афоня, кряхтя, подымается с кровати.
- А бесконечность, Антон, это всё-таки...
- Да х... с ней, с твоей бесконечностью! Главное, живой. Вот, дурилка картонная, ботинок твой, в сугробе торчал...
Афоня расплывается в улыбке, трясущимися руками наливает по стаканам водку, подмигивает, и, ничего более не говоря, опрокидывает в глотку содержимое стакана, кряхтит и морщится.
В так и не закрытую дверь входит Ужас, он голоден и громко попрошайничает.
А в окна бьёт солнце, бесконечно яркое холодное январское солнце.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ.
Ну, расскажу я щас, в натуре, клёвую историю. На той неделе случилась, сразу после нового года. Веркин муж умотал в командировку, и мы с ней пошли шляться по Москве. Ну так, заскочили на базар, я себе там платье симпотное купила, Верка сапожками обзавелась, и решили мы это дело обмыть.Ну, поехали в кабак. Ну, сели, мартини заказали, закуски кой-какой. Выпили по одной, и тут Верку на болтовню пробило. С ней всегда так - выпьет капельку - и давай языком полы подметать. Зато после третьей она совсем неуправляемая становится, начинается полнейший ураган и всякое клёвое веселье. Так пристаёт Верка ко мне с задушевным разговором:
- Наташка, ты знаешь, что такое любовь?
- Говно вопрос, - отвечаю, - сколько парней у меня было, и не сосчитать.
- Не, не то. Я не о том, чтоб перепихнуться с кем-нибудь, а так, чтоб вот ты без него жить не могла?
- Ну ты чё, Верка, с катушек слетела? Так только в книжках и в кино бывает. А вокруг говнюки одни, и я без них прекрасно проживу.
- Нет, рано или поздно встретишь ты парня, втрескаешься в него по самую макушку, замуж выйдешь, и вся эта шелуха тебе уже не нужна будет..
Чёрта с два, думаю.То-то ты со мной мартини в кабаке хлещешь. Будто я не знаю, что командировка твоего драгоценного сюпрюга находится в соседнем доме, у Ирки, сестры Вовчика...
- Туфта всё это, Верка, - говорю, - давай лучше выпьем.
- Давай.
Ну, ясен перец, выпили. Верка салатик поковыряла, я соком запила. Со второй Верку совсем в тоску кинуло.
- Ой, хреново мне, Наташка. Мужика хочется.
- А как же твоя любовь?
- Иди ты к .......матери со своей любовью! Мне трахаться охота!
Мне тоже хотелось, честно говоря. Но дома у меня отец с матерью третий день выясняют отношения, так что придётся набиваться к кому-нибудь в гости. Тут я вспоминаю, какая Верка шебутная после третьей становится, и потихоньку наливаю нам по третьей. А Верка ещё чуть-чуть - и белугой заревёт. Я вовремя затыкаю ей пасть сигаретой, покурив, она чуть успокаивается.
- Давай, Верка, выпьем за сбытие мечт!.
Выпили. Верка ещё закурила. Смотрю, у ней в глазах сумасшедший блеск появляется, ну, думаю, щас начнётся. И точно. Через пять минут подруга моя обводит окрестности безумным взглядом, и устремляется за соседний столик, где два красных пиджака водочкой расслаблялись. Ну, я за ней. Познакомились. Миша и Витёк ребята оказались крутые, пальцы веером и все дела. Выпили за знакомство. Чуть потрепались и ещё выпили. Потом Верка и Витёк ушли в клозет трахаться, а я осталась пить водку с Мишей. Он стал задавать всякие дурацкие вопросы, типа почему я не ношу лифчик или какого цвета у меня волосы на лобке. Думал, смущусь. Хе! Не на ту напал! На первый вопрос я ему выдала, что мол, для того, чтобы он и ему подобные с ходу могли оценить то, что им предлагают. А волосы там того же цвета, что и на голове, то есть рыжие, в чём он легко сможет убедиться, когда вернутся Верка и Витёк. Он сказал, что я крутая, а я ему говорю, мол, а ты как думал?. Тут мы выпили, потом пришла Верка, Витёк следом, и мы с Мишей пошли в клозет. ............................................................................ ............................................................................ ............................................................................ ............................................................................ .................................................CENSORED................... ............................................................................ ............................................................................ ............................................................................ ............................................................................ .........................................................
Не фонтан, конечно, но случалось и похуже. Я быстро привела себя в порядок, и мы вернулись в зал. Гляжу, Верка уже танцует, причём из выреза платья у ней сиськи выпадают, а она так пьяна, что этого не замечает...
Ну, часов в одиннадцать сорвались мы оттуда и на тачке домой поехали. Выгрузились у ларька, купили пузырь мартини и пошли к Верке. Навстречу, еле разбирая дорогу, на полном автопилоте брёл бухой в корягу мужик. Веркины глаза разгорелись ещё ярче, того и гляди, взглядом прожжёт.
- Наташка, у меня идея- шепчет мне Верка и кидается на этого мужика. Ой, ма-аладой че-елавек! Познакомьтесь со мной!
- И со мной! - я распахиваю пуховик, чтоб было видно прозрачную блузку и то, что под ней.
- Иди на...-невнятно бормочет пьяный и пытается продолжить путь, но не тут-то было.
- Фи, ма-аладой челавек, какой вы грубый! Нахамили девушке, а у неё, между прочим, день рождения!
- Д-дзень р-р-ражженния? Т-тада праздравбляю.
- Спасибо, спасибо. Теперь вы просто обязаны зайти к нам в гости и выпить по рюмочке.
- В-выпить? Опять?
- Не опять, а снова. Пошли. - Мы с Веркой ухватили его под руки и потащили в подъезд. Он ещё сопротивлялся, но когда мы его впихнули в лифт, он уже смирился со своей участью. Притащили мы его к Верке, раздели, влили почти силой стакан мартини, тут он и отрубился. Тогда мы его совсем раздели, Верка ему поставила и резинкой перетянула, чтоб не падал........................................CЕNSORED....................... ....................................
