Меган Уотергроув
Подари мне вечность
Глава первая
«Милуоки — адский городок»
Еще недавно я была коренной жительницей Нью-Йорка и вот (ВУАЛЯ!) я в Милуоки, штат Висконсин. Мама настояла на том, чтобы мы с Томом тоже переехали. Том — мой младший брат. Хотя не такой уж он и младший, ему 17, а мне на годок побольше.
Переезд значился как временный (по словам мамы), ее перевели из Нью-йоркского большого офиса в офис поменьше, который к нашему общему сожалению находился в Милуоки… Ах да, кстати, моя мама, Саманта Вудс, работает в Нью-йоркском Доме Искусств. Ее часто «швыряют» по разным филиалам компании, поэтому мы вынуждены постоянно переезжать. Мы с братом ненавидим переезды. Я — потому что надоело то и дело собирать чемоданы (поверьте мне, это ужасно!), а Том, потому что до жути не любит заводить новые знакомства.
Извините, я забыла представиться. Меня зовут Амелия Вудс, я невысокая брюнетка с небесно-голубыми глазами. Глаза мне достались от папы, которого вот уже 5 лет нет с нами. Нам с Томом его очень не хватает, а мама… она очень изменилась после его смерти. С головой погрузилась в работу. Не помню, чтобы хоть раз за это время она брала отпуск. Том говорит, что она плачет по ночам… хотя я ни разу не слышала.
Кстати, о моем брате. Томас у меня ну просто красавчик! (ха-ха), рост 175 см, темно-каштановые волосы и удивительно красивые зеленые глаза. Он пользовался бы бешеной популярностью у девушек, если бы не скрывал всю свою красоту за потрепанной одеждой и очками. И еще, он жуткий зануда и буквоед. Я на протяжении долгого времени пытаюсь хоть как-то исправить его, но пока безрезультатно. Пока.
* * *
Утро выдалось на редкость пакостным и мрачным. Дождь лил как из ведра. Жутко хотелось спать. Но сегодня мы с братом идем в местную школу, в первый раз.
— Господи, Мэл, надень уже что-нибудь, и идем! Мы точно опоздаем… — промямлил Том, дожевывая сэндвич с индейкой.
— Знаешь что, братец?! Лучше жуй и молчи! Я почти готова, — сказала я и мило улыбнулась. Я действительно была почти одета, только не могла выбрать между сиреневой блузкой, которую я совсем недавно купила и старой доброй черной футболкой с изображением ангела (моей любимой футболкой). Пожалуй, блузка это слишком нарядно для первого-то дня занятий… И вот, нацепив футболку и наспех причесав волосы, я выскочила из комнаты и направилась к выходу, на ходу бросив:
— Опаздываешь, Братец!
Том, скорчив недовольную мину, схватил рюкзак и кинулся за мной.
— Знаешь, Мэл, иногда ты бываешь просто невыносимой…
— Стоп, стоп, стоп! Это я-то невыносима??? — воскликнула я, глядя на брата, — Посмотри, во что ты вырядился!
Том оглядел себя с ног до головы и непонимающе уставился на меня.
— А что со мной не так?
— И ты еще спрашиваешь???
— Это мои любимые брюки… и ты не заставишь меня переодеться! — воскликнул мой брат и решительным шагом направился к машине.
Я догнала его и остановила.
— Послушай меня, Том… я просто хочу, чтобы ты, наконец, нашел себе девушку… — сказала я, глядя ему в глаза, — А в таком прикиде… и… ну… еще эти очки…
Не успела я договорить, как Том уже уселся в машину на водительское сидение. Я подошла и, ухмыльнувшись, сказала:
— У тебя нет прав, братишка.
Том зло посмотрел на меня и молча пересев на пассажирское место, уставился в окно. Я села за руль. После минуты гробового молчания я всё же не сдержалась:
— Томми, ну ладно тебе, не злись на меня! Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо…
— Я тебя не прошу устраивать мою личную жизнь, — Том продолжал пялиться в окно и даже ни разу на меня не взглянул. Я решила оставить попытки разговорить его и завела мотор.
* * *
Школа, по моему мнению, выглядела вполне прилично (по крайней мере для такого города, как Милуоки), но и не блистала. Серое четырехэтажное здание… типично… а вокруг куча зелени. Деревья, кустарники, цветники и так далее и тому подобное. Хм… недурно. Зеленый цвет мне нравится. Он успокаивает. Я припарковалась прямо возле парадного входа.
— Ну что? Так и будешь дуться на меня? — спросила я Томаса, глядя на него в упор. Он нехотя повернул голову и посмотрел на меня. Я улыбнулась «голливудской» улыбкой. Уголки его губ поползли вверх. Томас покачал головой и вышел из машины. Я следом за ним.
— Ладно, Амелия. Но это в последний раз. Если еще раз ты хоть попытаешься намекнуть мне на то, что я как-то не так одет или еще на что-то подобное, я… тебя укушу… я серьезно! — он улыбнулся.
Я посмотрела на него с укором и прошипела:
— Не смей называть меня этим дурацким именем!
Томас засмеялся, и зашагал по направлению к школе. Я закрыла машину и, поспешила за ним.
Изнутри школа выглядела симпатичнее, чем снаружи. Просторный холл, декорированный в голубых и светло-зеленых тонах. Цветы были повсюду: и на стенах, и на полу в больших каменных горшках. Слева от парадного входа я заметила сторожа, который сидел за небольшим столом и читал какую-то газету. По правую сторону располагались небольшие диванчики (видимо, для родителей, которые ждут своих детей после занятий, чтобы забрать их домой), и журнальные столики, на которых, как вы уже, наверное, догадались, стояли цветы. Сплошная зелень и цветы, цветы, цветы…. свихнуться можно!
Мы с Томом многозначительно переглянулись и направились прямиком к директору, чтобы отдать ему (или ей) свои документы. Мы блуждали по узким, плавно изгибающимся коридорам, любуясь красотой картин, висящих на стенах, и тут из-за угла буквально вылетела темноволосая девушка. Она вся раскраснелась и тяжело дышала, как будто от кого-то убегала. Оглядев нас с Томом по очереди, она, наконец, отдышавшись, спросила:
— Новенькие?
Я, поскольку первая обрела дар речи, ответила:
— Ага. Не покажешь где тут у вас кабинет директора?
— Конечно, я вас провожу. Кстати, меня зовут Холли Бекстер, — улыбнувшись, произнесла она.
— Я Мэл, а это мой брат Томас.
— Очень приятно. Ну, пойдемте. А то опоздаем на первый урок.
Не успела я ответить, как она уже развернулась и зашагала по коридору, звонко стуча каблуками по паркету. Мы бросились вдогонку. Она шла быстро. Завернув за очередной угол (в этой школе сам черт ногу сломит!), она подошла к двери, на которой была прикреплена табличка с надписью «Мистер Холбрук, директор». Ага, так значит он мужчина. Это плохо… ведь если я что-нибудь натворю, меня могут даже и выгнать. А вот если бы директором была женщина, тогда… женщины всегда лучше понимают друг друга. От моих размышлений меня оторвал голос этой девушки, Холли:
