( Не)идеальные отношения. Реванш
Суфи (Юлия Созонова), Алекса Гранд
Глава 1
Белка
Правильные девочки не ходят по клубам.
Они не миксуют текилу и абсент, не танцуют на барной стойке до утра и уж точно не влюбляются в главного бабника всея университета.
Я хмыкаю, отпивая порядком остывший чай, и щёлкаю колпачком ручки, глядя на раскиданные по столу учебники и тетради с конспектами. Правильные девочки сидят дома и зубрят высшую математику, даже если ни хрена в ней не понимают. И пусть эпитет «ни хрена» в моём случае можно заменить чем-нибудь покрепче, я – Лариса Белова, правильная девочка.
Ну, хотя бы иногда.
Телефон пиликает оповещением о входящем сообщении, но я не глядя смахиваю уведомление с экрана и лезу в собираемый годами плей-лист. Нахожу подборку старого доброго рока и наслаждаюсь голосом Сергея Бобунца, выводящего что-то о том, что разум когда-нибудь победит. Искренне надеясь, что обречённое смирение и фатализм этих слов смогут помочь мне победить чёртово домашнее задание.
Пальцы крутят ручку, а глаза медленно скользят по стройному ряду одинаково ровных цифр. Задача на вычисление, задача на логику, задача на теорию вероятности. От одних формулировок хочется волком выть на одинокую луну за окном, а в голове невольно мелькает вопрос, а нет ли задачи на вынос моего бедного мозга. Вот только звонить преподавателю в три утра и уточнять ответ на этот вопрос я не буду. Всё равно закон подлости в моём случае сработает с завидной регулярностью, и, даже если такой задачи не существует, козёл-препод, не видящий дальше декольте блондинки с первой парты, обязательно её придумает. Так что…
Одну песню сменяет другая. Уведомления продолжают всплывать, ломая стройную мелодию. И я искренне не хочу знать, кому и что от меня понадобилась. Поэтому, продолжая покусывать кончик ручки, забираюсь с ногами на стул и совершаю смертельный грех для любого здравомыслящего человека в возрасте от десяти до тридцати пяти лет.
Я отключаю телефон от сети, лишая себя свежих студенческих сплетен, сопливого нытья одногруппников и новых вопросов о том, что же связывает меня – девочку-сиротку, лимиту и бюджетницу с весельчаком, мажором и задирой Стрельцовым. Потому что честный и резкий ответ «Ничего» их не устраивает, даже если к нему добавить оттопыренный средний палец и грубый посыл на детородный орган декана.
– Вечно молодо-о-ой, вечно пьяны-ы-ый… – я подпеваю хриплому голосу солиста группы «Смысловые Галлюцинации» и кручусь на кресле вокруг своей оси. Невольно радуясь тому скромному факту, что скопившиеся долги по учёбе дают мне то, о чём я даже не смею мечтать.
Они дарят мне целую неделю тишины, покоя и иллюзии одиночества в толпе. Когда я точно знаю, что ни за каким ближайшим углом-кадкой с фикусом-аудиторией или столиком в университетской столовке меня не ждёт Стрельцов. С его бесконечно раздражающей наглой ухмылкой и пачкой никому не интересных острот.
Над которыми почему-то так громко и искренне ржут. Пока я совершенно глупо и неосознанно залипаю на ямочках на его щеках и гадаю, почему у весёлого, откровенно смеющегося Стрельца такие злые и серьёзные глаза.
Впрочем, приступ любопытства пропадает так же внезапно, как и появляется. Правильные девочки не встречаются с такими, как Стрельцов. А такие, как Стрельцов, не ждут от правильных девочек ничего, кроме потенциальных проблем. И от осознания этой простой истины во рту разливается горечь обиды с терпким привкусом старых комплексов.
– Да-а-а-а, Белова… Розовые очки это не про нас, не так ли? – я тихо вздыхаю, постукивая кончиком ручки по подбородку. Пальцы зудят от нестерпимого желания взять в руки потрёпанную гитару и выбить из шести медных струн звонкий аккорд собственного бессилия. Стирать снова в кровь подушечки пальцев, ломая и без того короткие ногти. Но я лишь прикусываю пластиковый колпачок сильнее и в тысячный раз напоминаю себе, что без контрольной работы мне не светит зачёт, а идти на пересдачу я не хочу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вздохнув, я снова меняю трек в плеере. И под бодрый саунд к «Тихоокеанскому рубежу» в который раз пытаюсь понять мудрость великих французов Паскаля и Ферма, заранее готовясь к поражению. Мой исключительно гуманитарный склад ума способен проникнуть в глубокую мудрость стихотворения Блока, но совершенно не готов к превратностям «математического ожидания». Наверное, именно поэтому я как-то пропускаю тот неловкий момент, когда дверь моей однушки пытаются выбить, а ещё вдавить несчастный звонок в кирпичную кладку лестничной площадки.
Звонкая трель разрывает окружающее пространство на куски, отчего я вздрагиваю, чудом не обливаясь несчастным чаем. А после честно туплю пару минут, глядя в глубину тёмного коридора, в робкой надежде, что алкашня этажом выше просто перепутала квартиры. Правда, через пять минут я всё-таки не выдерживаю и отправляюсь выяснять, кого там принесло посреди ночи. И бита, прихваченная мною по дороге, служит неплохим таким аргументом для любого непрошеного гостя.
Для любого, да. Кроме этого.
Улыбающийся Пашка Стрельцов, растрёпанный и лукаво щурящийся, становится уже привычным зрелищем на пороге моей квартиры. И мне бы возмутиться, вытолкать его взашей и забыть, как страшный сон, но…
Я послушно иду за ним на собственную кухню, до последней секунды зная, что будет дальше. В который раз пытаюсь оказать первую медицинскую помощь, сдаюсь перед его отказом и обречённо принимаю тот факт, что нормальный сон мне не снова не светит. Видимо, поэтому я с чистой совестью забиваю на высшую математику, козла-препода и злые языки одногруппников, сворачиваясь клубком на единственном мягком кресле. И засыпаю, старательно игнорируя глупую мысль о том, что нахождение Пашки в моём доме ощущается до дрожи правильным и приятным.
Правильные девочки не строят иллюзий и ломают розовые очки ещё до того, как учатся говорить. А я, всё же, правильная девочка.
Не так ли?
Глава 2
Пашка
Ночь, улица, фонарь, аптека.
Вернее, не так. Ночь, клуб, улица и лавочка, на которой я уснул неделю назад и чуть не окочурился от холода. Романтика, блин!
Встряхнувшись, я пересекаю небольшой двор нетвёрдой походкой и останавливаюсь у детской площадки, опираясь локтем на красно-жёлтую горку. Глубоко выдыхаю, выпуская изо рта белые облачка пара, и задумчиво смотрю на горящий в нужном окне свет. Надо же, а я был уверен, что Белка видит седьмой сон в четыре-то утра.
Отбросив никому не нужные сомнения и терзания по поводу того, что могу отвлечь девчонку от чего-то или кого-то важного, храни Господь душу этого несчастного кавалера, я неторопливо (потому что спешить мне больше некуда) поднимаюсь на третий этаж. И с садизмом ужасного соседа, делающего ремонт круглый год и сверлящего спозаранку, вдавливаю кнопку дверного звонка.
Спустя минут пять, в течение которых я подпираю болотного цвета стенку, открывается дверь и передо мной предстаёт хмурая Белова в домашней пижаме с мишками. И ни девушка, ни медведи моему появлению совершенно точно не рады.
– Узнаю, кто дал тебе мой адрес, убью! Вырежу печень, сердце запеку в сливочно-сметанном соусе и скормлю Анькиной лайке!
– Белка, а, Белка, – я подаюсь чуть вперёд и ловлю Лару за выбившийся из полуразвалившегося пучка локон пшеничного цвета. Не больно дёргаю за прядь волос и, лукаво подмигнув застывшей, словно статуя, девушке, тяну нараспев: – а ты почему такая зла-а-ая?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пару секунд мне даже кажется, что Белова вытащит откуда-нибудь биту, сковородку или, на худой конец, скалку, и я обязательно огребу чем-нибудь тяжёлым по макушке. Второй раз за вечер. Но Лариса стойко держится, стискивая маленькие кулачки и гневно сопя.
– Потому что у меня велосипеда нет! И сна нормального нет вот уже неделю, в том числе из-за тебя, Стрельцов! – запальчиво ругается девчонка, буравя меня красивыми васильковыми глазами в обрамлении не тронутых тушью ресниц. И мгновенно осекается, заметив у меня на виске запёкшуюся кровь. – Ты опять подрался?
