Демонам часто бывает скучно.
Но не даром простая житейская мудрость гласит, что все приключения на все интересные места от скуки как раз и находятся.
Приглушенно горели свечи.
– Партия окончена. Это, полагаю, была последняя? – Сатана слегка изогнул левую бровь. – Ну что же, Белиар, вновь ты проигрался. На что мы играли, м-м?
– На желание, – зевнул демон, сидящий напротив. – Загадывайте. Мне что-то лень придумывать, – Маммон опасливо покосился на одного из четырех повелителей Преисподней, зло накручивающего на палец прядь прямых черных волос. В гневе он страшен, как ни крути. Так что лучше предоставить все Дьяволу и выступить сторонним наблюдателем.
– Я хочу отыграться, – Белиар вызывающе сложил руки на груди.
– Без меня, – Сатана поднялся и развел руками, по-прежнему сохраняя незыблемое спокойствие, – дела, извини уж.
– Маммон, ты как?
– Да всегда готов, – покачал головой демон, начиная всерьез опасаться за свое здоровье.
– Отлично. За меня кохай отыграется.
– Чего? Не буду я за вас отыгрываться! – Иуда тут же отклеился от стенки и отскочил подальше, но это мало помогло.
– Оу, еще как будешь, поверь мне, – слишком ровным голосом проговорил Белиар, прикрывая глаза.
Маммон за его спиной принялся активно подавать сигналы Нечистому, и отличавшийся необыкновенной сметливостью, Иуда быстро смекнул, что к чему.
– Ну ладно-ладно, – обреченно вздохнул он, усаживаясь за стол.
А Маммон уже загорелся интересом. Нечистый никогда в карты не играл, но говорили, что умел виртуозно. Интересно, насколько виртуозно по сравнению с ним, королем азартных игр?
Пока Маммон сдавал колоду, Нечистый, поморщившись, снял очки, равнодушно подышал на линзы и протер рукавом.
– Если подведешь, шкуру спущу, – наклонившись к нему, доверительно прошептал Белиар.
– Жесто-око, – протянул в ответ Искариот.
– Зато мотивация хорошая, – безаппеляционно заявил демон.
К этому времени Маммон закончил сдачу. Нечистый, досадливо вздохнув, взглянул на карты и подпер щеку рукой.
– Дело удачи, – развел руками король азартных игр, явно довольный раскладом.
Иуда невозмутимо приподнял бровь.
– Что же, начнем?
К середине игры чистый энтузиазм Маммона выветрился, сменившись сосредоточенностью. Уж слишком внимательно себя вел Искариот. Вишневые глаза цепко выхватывали мельчайшие подробности игры, то и дело внимательно щурясь, а то и вообще скрываясь под блестящими в тусклом свете стеклами очков. Спокойствие ему не изменяло. Маммон так не привык. Какая великолепная острая, будоражащая игра, давно таких не было...
Неожиданно Нечистый придавил когтем одну из карт.
– Пиковую даму трефовым королем? Новые правила? – весело прищурился Искариот.
Маммон скрипнув зубами и убрал карту. Заметил-таки, пройдоха.
– Все равно ты проиграешься, – хмыкнул демон.
– Кто знает, кто знает... – задумчиво протянул Нечистый.
Колода кончилась. Козырной туз вышел, а значит, никаких у него шансов. Демон довольно улыбнулся.
Последний ход.
И тут же дрогнула ладонь. Джокер?
– Дело удачи, – развел руками Иуда, откидываясь на спинку стула. – Игра окончена? Бить нечем?
– Как так, в чем секрет? – Маммон удивленно вскочил с места.
– Ловкость рук, – усмехнулся Искариот, поправляя очки. – Я даже мухлевать не пробовал. Так на что мы там играли, м-м?
– На желание, – Белиар расплылся в коварной улыбке.
Часть 2
Маммон поморщился. Только бы не что-нибудь унизительно-пошлое.
– М-м-м, – озадаченно протянул Белиар, – ну ладно, лень мне думать, так что поручим это поистине гениальным существам. Я передаю свое желание какой-нибудь юной особе, которая загадает его в следующую секунду. Вот сейчас...
Король азартных игр закрыл глаза. Дурная затея. Люди много чего просят. Каждую секунду. И много чего из этого Маммон действительно может выполнить. Сдать тест – возможно. Найти потерянные ключи – запросто. Выиграть в лотерею – да проще не бывает. Спасти близкого человека – с большими осложнениями, но тоже, теоретически, выполнимо. Но только бы загадали что-нибудь адекватное, люди ведь, действительно, на большую оригинальность горазды...
До неприличия рыжая девчонка шагала по мраморному парапету, широко раскинув руки и размахивая авоськой с хлебом.
– Слезь, Ада, слезь, – поминутно повторяла ей подруга, то и дело почесывая маленький курносый нос, обгоревший и теперь облезающий, – и сумкой не размахивай, прохожих заденешь. И хлеб выпадет. Не размахивай, говорю. И слезь вообще. Ада!
– Да что ж ты «гав-гав-гав», как воспитательница в детском саду, честное слово, – легкомысленно рассмеялась Ада, спрыгивая на тротуар. – Мне ж сегодня все можно, забыла?
– Ну в речку-то упасть тебе безусловно можно, – саркастично заметила девушка, вздернув подбородок, – особенно в свой День Рождения. А вообще, давай поторопимся, а то нас твоя мама в магазин три часа назад отправила. Туда мы еще кое-как дошли. А обратно... То лебеди миленькие, то жарко, давай в фонтан окунемся, а теперь вот еще...
– Котенок... – озадаченно перебила Ада, уставившись куда-то в реку.
– Какой еще котенок? – устало вздохнула Лера, проследив за взглядом подруги.
– Ну вон там, совсем около края воды...
– Ох ты ж, и правда, надо его оттуда вытащить! – с неожиданным энтузиазмом заявила девушка, бросаясь к лестнице, ведущей вниз к самой воде.
– А сама говорила, что мы задержались, – пробормотала вслед подруге Ада. – Так бы выбрался, раз ума залезть хватило, – и нехотя отправилась помогать.
– Ну чего ты, маленький? Замерз? – умильно проговорила Лера, прижимая к груди жалобно пищащего котенка, настолько грязного, что верно определить его цвет было практически невозможно.
Вытащить его удалось не сразу. Глупое создание долго не давалось, изворачиваясь от рук и при этом мяуча так жалобно, что растаяло бы любое, даже самое жесткое сердце. А потом и вовсе чуть не умудрилось уплыть вдоль по течению. Но Леру победить было не так просто, и она, в конечном итоге, свой трофей отвоевала и теперь крепко и одновременно бережно прижимала к груди. Она любила кошек. Именно самих кошек, не картинки, наклейки, значки, а живых, пушистых, мяукающих кошек. Любила настолько, что даже самые важные дела в присутствии хотя бы одной представительницы данного вида разом свою важность утрачивали.
И в этом было, пожалуй, одно из самых значительных различий меж Лерой и Адой. Вторая кошек не любила.Вообще всех животных. Но кошек в особенности. А объяснила это тем, что кошки неискренни, бессовестны, и вообще у обуви после их нелицеприятной деятельности возникает гаденький такой аромат.
– Вот не люблю я животных, – вздохнула Ада.
– А тебе бы, между прочим, не помешало. Это ответственность развивает. Купить тебе что-ли кота в честь праздника...
– И думать не смей! Не смей, не смей, слышишь! Еще этого мне не хватало...
– Счастливая ты, Адка. Тебе родители разрешают живность заводить. А мне вот нет, – девушка тихо вздохнула.
– Если б разрешали, твоя квартира давно бы уж из квартиры превратилась в кошачий питомник, – хмыкнула Ада, открывая дверь в подъезд подруги.
Из темного помещения тут же пахнуло сыростью и мокрым бетоном.
– Ада... – девушка опасливо застыла на пороге. – А когда мы уходили, ты кран в ванной закрыла?
– Лера... Лерочка, нет...
– Я тебя убью, убью, убью! – закричала она, одной рукой прижимая котенка, а второй давая Аде подзатыльников.
– Ай! Прости! Прости-прости, сейчас мы все уберем. Чес-слово! Ай!
– Угу, – укоризненно промычала Лера и кинулась наверх, находу доставая ключи.
Пол квартиры был влажный и противно хлюпал.
– И как так вышло...
– Там тряпка лежала, в раковине! Что теперь будет, меня мама убьет... – пробормотала Лера, хватаясь за щеки.
