Константин Андреевич Чиганов
ПОВЕДИ КРЫЛОМ…
…И билет на самолет с серебристым крылом,
Что, взлетая, оставляет земле лишь тень.
Виктор Цой «Пачка сигарет»
1
Черная пантера лежала у подножия мраморной лестницы в просторном холле Арнхеймского Специального учебного центра и играла с жестянкой из-под пива. То она заставляла сплющенную дырявую банку с надписью «Tuborg» порхать в воздухе, то с лязгом припечатывала к мраморному полу когтистой лапой. Нефритовые глаза зверя полнились скукой.
— Перестань маяться дурью, Кали. А то Дэви расскажу! — Молодой человек с нечесаными рыжими волосами до плеч и одетый по жутковатой «кислотной» моде прошел мимо и поднялся по лестнице. Пантеру он увещал по-итальянски, но с тем же успехом мог обращаться по-тунгусски — та и ухом не повела. Жестянка под серповидными когтями превратилась в блин.
— Кали, бесстыдница! Немедленно прекрати хулиганить! — Звонкий голос раздался с верхней площадки лестницы. Миниатюрная прехорошенькая девушка индийского типа в желтом сари качнула угольно-черными, заплетенными в длинную косу волосами. Несмотря на женственность облика, обнаженные смуглые руки в чеканных бенаресских браслетах были крепки, с великолепными мускулами под тонкой кожей. Девушка говорила на тамильском наречии.
— Как маленькая, нельзя на минуту оставить! — Пантера отшвырнула игрушку в угол, прижала уши и с опущенной головой побрела наверх. Ткнула шершавым носом в колени девушки. Особой виноватости не морде зверя не было.
Впрочем, девушка гневалась недолго. Шепча какие-то ласковые слова, она принялась почесывать черный мех на челюсти пантеры. Та забила хвостом от удовольствия.
Пара удалилась в сторону лифтов. В кремовом коридоре по одной из стен шел ряд дубовых дверей аудиторий с золочеными номерами, но без табличек. Другая стена представляла собой огромное панорамное окно на автостоянку центра. Тут девушку с пантерой встретили двое молодых людей.
Молодые люди были непохожи друг на друга, как пустыня Гоби, откуда все трое недавно вернулись, и побережье Черного моря, родина старшего.
Смуглолицый двадцатипятилетний красавец с тонкими нарисованными усиками над изящными и твердыми губами. Огненные черные глаза гордо и насмешливо смотрели с этого лица, словно выступившего на миг из мавританского сумрака Гранады. В нем и впрямь была доля испанской крови, и одет он был со щегольством идальго, но двадцать первого века. Мягкие шелковые брюки цвета морской волны и жемчужно-серая рубашка с коротким рукавом. Дорогая золотая «Омега» на правом запястье и туфли из крокодиловой кожи.
Второй — моложе, лет двадцати двух, не более. Юноша походил на молодого Блока. Узкое, породистое лицо, чуть сонное, с шапкой вьющихся светлых волос, но глаза темные, странно спокойные под припухшими веками. Одежда самая обыденная — коричневая замшевая куртка, черные джинсы и такие же высокие ботинки.
Под курткой на груди юноши что-то непонятно шевельнулось.
— Дэви, милая! — на безукоризненном французском воскликнул турок, блестя зубами. Владеть собой он умел, однако внимательный наблюдатель сказал бы, что к девушке он неравнодушен, и это более, чем дружеская симпатия. — Мы тут соскучились без тебя! Кали, умница, здравствуй. Скучно тебе?
Пантера повела на него равнодушным взглядом. Зевнула, показав пятисантиметровые клыки и черное ребристое небо.
Второй молча кивнул.
— Добрый день, Камил, Влад. Как вам, мальчики, прошедшее лето? Высохли в Гоби, верно?
Высохли так, что живот к хребту прилип! — засмеялся красивый Камил.
Трое помнили тот гобийский август.
— …Не люблю я, мальчики, этих лягушачьих костюмов.
Девушка привычно тряхнула головой. Из стянутых на затылке волос выбилась черная прядка и упала на смуглый висок. Дэви раздраженно отмахнулась от пряди, как от мухи и оглядела свой желто-коричневый камуфляж.
— Хозяин — барин! — неожиданно произнес по-русски вечно спокойный Владислав. И перевел поговорку.
На них с Камилом топорщились красно-коричневые сейчас, посреди моря красноватого под солнцем, а в тени уже черного песка, спецкостюмы — «хамелеоны». Трое стояли на вершине бархана.
Гоби — идеальный полигон для выживания. Маленькая пустыня создана адом для человека.
Черная пантера, вывесив язык, лежала у ног подруги. Даже на закате ей было жарко…
— …А помнишь Тибет, Дэви? — Камил погасил улыбку. — Я там чуть не дал дуба. (По-французски это прозвучало забавно) И есть эту цзампу!
— Мне снится свист ветра Лхасы, — мечтательно проговорила девушка. — А цзампа очень даже полезна для сгона твоего сала…
…На заснеженном склоне горы, под плетями ледяного ветра, сидела странная компания. Пять молодых обнаженных мужчин, завернутых в мокрые простыни. С лиц их катился пот, из ноздрей вылетал пар.
Наблюдал за испытанием бритоголовый смуглый монах в желтой рясе, сидящий по-тибетски на пятках прямо на снегу. Ученики древней техники «тумо» должны трижды высушить мокрые простыни на зимнем ветру внутренней энергией обнаженного тела.
Монах поднял ладонь дощечкой. С радостными воплями молодые люди вскочили на ноги и побежали, покатились по склону, хлеща друг друга простынями. Снег под их телами мгновенно таял…
…Из-за борта замшевой куртки Влада выглянула заспанная мордочка молодого кота, почти котенка. Длинношерстный, с серо-черным полосатым лобиком и белыми подусниками. Серебристо-топазовые глаза широко открылись, розовый носик задвигался. Котенок увидел Дэви и мяукнул.
— Ой, Сигурд, моя лапочка! — заворковала девушка, поглаживая довольного котенка. Пантера ревниво отвернулась. Владик с нежностью, преобразившей замкнутое лицо, пощекотал зверька за ухом.
— Вы знаете, кто к нам приехал? — Девушка округлила глаза. — Сам Токугава! И с ним друг, тот самый…
— Рыцарь Апокалипсиса, ага! — подхватил Камил.
— Это секретная информация[1]. — Влад уже казался невозмутимым. Котенок спрятался за пазуху.
— Да брось! Шило в мешке — вот их секреты. Дикие слухи ходят об этом деле… Ядерная осень какая-то. Он и его пес, говорят…
На полуфразе автоматические стеклянные двери в конце коридора разошлись. Явились только что упомянутые лица. Низенький квадратный азиат с бесстрастным плоским лицом самурая, готовящегося к сэппуку. Из-под длинного нелепого плаща белой болоньи выглядывали черные дипломатические брюки и лаковые туфли.
Второй нес папку тисненой кожи и одет был по сезону. В темной кожаной куртке, темно-серых джинсах и высоких кроссовках. Он ерошил короткие светлые волосы и что-то быстро говорил по-японски.
Обернулся, на мгновение уставился прозрачными глазами сквозь молодую компанию. Едва заметно, только для одного, кивнул Владиславу.
Пара нелюдей свернула на лестницу. Через несколько минут на присыпанной жухлой листвой стоянке центра чуть слышно взревел двигатель. Серебристый спортивный «понтиак» рванулся с места. Желто-красные листья взвихрились, и ветер обрадовано потащил их прочь.
«Узнал», — чуть не ляпнул Влад. То далекое лето.
2
Девушка у дверей все
