Галия Керулен
Целитель
Предисловие. Историческая справка
ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА В КОРНЕ ИЗМЕНИЛА СУДЬБУ СОВЕТСКИХ НЕМЦЕВ. РУКОВОДСТВО СССР ОБВИНИЛО НЕМЕЦКОЕ НАСЕЛЕНИЕ В ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ И ПОСОБНИЧЕСТВЕ ФАШИЗМУ, В ТОМ, ЧТО ОНИ В СВОЕЙ СРЕДЕ СКРЫВАЮТ ГЕРМАНСКИХ ШПИОНОВ И ДИВЕРСАНТОВ И НЕ ДОНОСЯТ ОБ ЭТОМ ВЛАСТЯМ.
28 АВГУСТА 1941 ГОДА ВЫШЕЛ УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР «О ПЕРЕСЕЛЕНИИ НЕМЦЕВ, ПРОЖИВАЮЩИХ В РАЙОНАХ ПОВОЛЖЬЯ» КОТОРЫЙ ПОЛОЖИЛ НАЧАЛО МАССОВОЙ ДЕПОРТАЦИИ НЕМЕЦКОГО НАСЕЛЕНИЯ В СИБИРЬ, КАЗАХСТАН, РЕСПУБЛИКИ СРЕДНЕЙ АЗИИ.
ЗА ПЕРИОД С СЕНТЯБРЯ 1941 г. ПО 1 ЯНВАРЯ 1942 г. БЫЛО ОТПРАВЛЕНО 344 ЭШЕЛОНА, – БОЛЕЕ МИЛЛИОНА НЕМЦЕВ – ИЗ НИХ В КАЗАХСТАН – 450 ТЫСЯЧ.
НА СБОРЫ ДАВАЛИСЬ СУТКИ, С СОБОЙ РАЗРЕШАЛОСЬ БРАТЬ САМОЕ НЕОБХОДИМОЕ – ТО, ЧТО МОЖНО БЫЛО УНЕСТИ В РУКАХ. ВСЕ ИМУЩЕСТВО (ДОМА, СКОТ, ДОМАШНЯЯ УТВАРЬ) ПОДЛЕЖАЛО КОНФИСКАЦИИ.
КАЗАХСТАН НЕ ПО СВОЕЙ ВОЛЕ СТАЛ МЕСТОМ ДЕПОРТАЦИИ НЕМЦЕВ И ДРУГИХ НАРОДНОСТЕЙ, МНОГОНАЦИОНАЛЬНАЯ ОКРАИНА СТРАНЫ ПРИНЯЛА МИЛЛИОНЫ ВЫНУЖДЕННЫХ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ, КОТОРЫЕ В СЛОЖНЫХ УСЛОВИЯХ ПРОХОДИЛИ АДАПТАЦИЮ К СУРОВОМУ КЛИМАТУ КАЗАХСКИЙ СТЕПЕЙ.
СВОБОДНОГО ЖИЛЬЯ БЫЛО НЕДОСТАТОЧНО, И ПОРОЙ ЛЮДЕЙ РАССЕЛЯЛИ В ДОМАХ МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ, КОТОРЫЕ, ВОПРЕКИ ПРЕДУБЕЖДЕНИЮ ПРОТИВ ВСЕГО НЕМЕЦКОГО, НЕ УТРАТИЛИ ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ И ПРОЯВИЛИ К ПОСЕЛЕНЦАМ СОСТРАДАНИЕ, ОКАЗЫВАЯ ПОСИЛЬНУЮ ПОМОЩЬ.
ЧАСТО МЕСТНЫЕ ЖИТЕЛИ ПРИНИМАЛИ В СВОИ СЕМЬИ НЕМЕЦКИХ ДЕТЕЙ, ОСТАВШИХСЯ БЕЗ РОДИТЕЛЕЙ.
ТРУДОЛЮБИЕ НЕМЦЕВ, УВАЖИТЕЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ К МЕСТНЫМ ТРАДИЦИЯМ, ОБРАЗУ ЖИЗНИ, КУЛЬТУРЕ – ВСЕ ЭТО ПОМОГЛО РАСШИРИТЬ ГРАНИЦЫ ОБЩЕНИЯ С КОРЕННЫМ НАСЕЛЕНИЕМ И НЕ ТОЛЬКО ВЫЖИТЬ, НО И ДОЛГИЕ ГОДЫ ПРЕБЫВАТЬ В СОГЛАСИИ С КАЗАХСКИМ НАРОДОМ.
ЖИЗНЬ ПОКАЗАЛА, ЧТО ПРЕДЪЯВЛЕННЫЕ ОБВИНЕНИЯ В ПОСОБНИЧЕСТВЕ ФАШИЗМУ ОКАЗАЛИСЬ НЕОБОСНОВАННЫМИ, И В 1964 ГОДУ СОВЕТСКИЕ НЕМЦЫ БЫЛИ РЕАБИЛИТИРОВАНЫ.
Часть 1. Война
Глава 1. Поселенцы
Осень 1941 года
Казахстан
За вековую историю небольшое селение на юге Казахстана превратилось в районный центр, но цивилизация мало затронула привычный уклад жизни кочевников. В душе они оставались детьми природы, крохотной ее частью, и жили по древним заветам предков: в гармонии с окружающим миром, бережно сохраняя свою неповторимую культуру и язык. И хотя большая часть людей уже жила в современных деревянных и кирпичных домах, в поселке остались и саманные постройки (строительный материал из глинистого грунта, высушенного на открытом воздухе, с добавлением соломы), напоминавшие о прошлом.
В стороне от дороги у дома стояла молодая женщина и звала дочь. Судя по внешности, она была не из этих мест. Каштановые волосы были убраны в высокий пучок, что делало ее открытое, чуть бледное лицо с лёгким румянцем, покоряющее своей доброжелательностью, ещё более выразительным. Глаза изумрудного цвета завораживали своей глубиной. Поверх платья она накинула пуховый платок, на ее ногах были резиновые боты, незаменимые в осеннюю слякоть. Она тщетно пыталась разглядеть в толпе свою дочь.
Мариам – так звали женщину – работала в поселке медицинской сестрой и пользовалась большим уважением у односельчан. Она слышала, что в район должны прибыть немецкие семьи, и среди которых была женщина-врач. Весть принесла надежду, что в скором времени прибывший специалист приступит к работе, и тогда она – Мариам – освободится от непосильной ноши исполнять обязанности заведующей амбулатории и у нее появится больше свободного время для семьи.
Ожидая дочь, женщина наблюдала, как люди собирались у клуба, оживленно обсуждая события дня. Но на приглашение односельчан присоединиться к ним она отвечала отказом, ссылаясь на плохое самочувствие. Причина была в другом. Она боялась самой себе признаться в том, что встреча с переселенцами вызовет у нее ассоциативные воспоминания о пережитом. В прошлом у нее было достаточно переживаний: Мариам так и не оправилась от потери родителей, маленького сына, ссылке близких родственников, и сейчас тревожилась за безопасность своей семьи. Ситуация осложнялась тем, что рядом не осталось никого, кто мог бы послужить опорой и поддержкой: муж и братья ушли на войну, и все испытания легли на хрупкие плечи Мириам. И никто не знал, как долго продлится война – месяцы или годы… Погруженная в свои мысли, женщина не заметила, как на небе появились тучи и начал накрапывать дождь.
А Дина, увлеченная происходящим, не слышала зова матери и с интересом разглядывала девочку лет пяти, которая робко выглядывала из-за спины брата. Малышка с любопытством и удивлением осматривала местных жителей в необычных одеждах, похожих на сказочные. Мужчины были одеты в теплые стеганые халаты, на женщинах были платья из фланели, а поверх платьев – разноцветные плюшевые безрукавки. Платки, завязанные узлом на затылке, закрывали волосы, на ногах плотно сидели сапоги из мягкой кожи с калошами. Окидывая взглядом толпу, девочка заметила Дину и робко улыбнулась.
Забыв наказ мамы не общаться с незнакомыми, Дина шагнула навстречу и крикнула:
– Как тебя зовут?
Подойти поближе Дина не решалась, недоброжелательный взгляд брата малышки сдерживал её порыв. Маленькая девочка, покраснев от смущения, крутанулась на месте и побежала к бабушке.
Знакомство не состоялось, но Дина не привыкла сдаваться, она была уверена в том, что скоро познакомится и подружится с незнакомкой. Оглядываясь по сторонам, Девочка обратила внимание на человека в военной плащевой накидке, но по войлочной шляпе и низким кожаным сапогам, которые носили мужчины в поселке, Дина догадалась, что он из местных. Мужчина стоял к ней спиной и разговаривал с женщиной. Она внимательно слушала и от волнения теребила пуговицу на шерстяном кардигане, который был накинут поверх платья в сине-серую клетку. Светлые волосы, которые выбивались из-под синей шляпки с узкими полями натолкнули Дину на мысль, что между женщиной и незнакомой девочкой есть какое-то сходство, и она решила подойти поближе, чтобы убедиться в этом. В мужчине Дина узнала Целителя, его низкий, музыкальный голос остался в её памяти с момента первой встречи, когда, доверившись его словам и мастерству, девочка быстро поправилась от тяжелой болезни. Разговор между Целителем и женщиной заинтриговал Дину. Стараясь не привлекать к себе внимания, девочка внимательно прислушивалась к их беседе. Некоторые фразы были на немецком языке, но кое-что Дина понимала (благодаря отцу, до войны преподававшему в школе немецкий и латинский языки). Целитель расспрашивал женщину о семье и их жизни, словно пытаясь найти связь со своим собственным прошлым. К большой радости Дины, Целитель посоветовал незнакомке общаться с Мариам и обещал помочь. Пока Дина вспоминала немецкие слова для обращения к женщине (она уже не сомневалась, что незнакомка была мамой малышки), Целитель ушел, а рядом с ней остался стоять председатель, который, с трудом сдерживая приступы кашля, стал рассказывать о правилах проживания в посёлке и о своей ответственности за переселенцев.
Потеряв интерес к разговору, Дина, энергично протиснувшись сквозь толпу, выбежала на дорогу и вприпрыжку поскакала домой.
За ужином Она спросила у мамы:
– Правда, что в поселке будут жить немецкие семьи? Я видела такую красивую девочку. У нее светлые кудрявые волосы, а глаза голубые, как небо. Только брат у нее суровый, он так сердито посмотрел на меня, даже не разрешил ей назвать свое имя. Мама, а почему с ними нет мужчин? Они тоже на фронте?
Ловко работая ложкой, Дина в миг съела целую тарелку тыквенно-пшеничной каши с куртом (небольшие шарики из твердого соленого творога) и довольная поднялась из-за стола.
– Как все вкусно… Наконец, мой животик молчит, а то на улице ворчал и сердился. Мне было так интересно у клуба, что я совсем забыла про него.
Пританцовывая и напевая «моя мама самая лучшая, самая добрая и самая красивая в мире», Дина обошла стол, пролезла под лавкой и нежно обняла маму.
– Я так тебя люблю, ну очень-очень люблю.
Внезапно пришедшая в голову мысль отодвинула все остальные на второй план: эмоции захлестнули Дину и ей захотелось немедленно поделиться с мамой своей идеей.
– А давай возьмем маленькую девочку к себе?! Ну хотя бы на время, пока они будут устраиваться, я буду с ней играть, научу ее шить платья для куклы, читать, рисовать. Мне показалось, что я ей тоже понравилась. Как ты думаешь, она согласится?
Просьба Дины совпала с мыслями Мариам, ведь где-то на севере в ссылке находились ее близкие родственники с неизвестно как сложившейся судьбой. Преисполненная сочувствием и желанием помочь семье врача в преодолении тягот жизни, Мариам обдумывала, какую реальную помощь может им оказать.
– Мамочка, почему ты молчишь? Ты не согласна? Я все время одна, ты на работе, мне даже поговорить не с кем. У всех детей есть братья и сестры, а я так одинока… – и от жалости к себе глаза Дины наполнились слезами. Девочка выплескивала обиду, и женщина впервые ощутила свою беспомощность перед дочерью. Мариам не знала, как объяснить Дине причину ее одиночества. Трагедия в прошлом в одночасье лишила Мариам надежды повторно стать матерью. Из двойни в живых осталась только девочка, смерть унесла с собой новорожденного сына и вскоре вернулась, терпеливо ожидая Мариам. Женщина оказалась между жизнью и смертью. Спасти ее могло только чудо и оно явилось в плаче Дины. Это был даже не плач, а крик – призыв для Мариам – собрать внутренние силы и вернуться к жизни.
