– То есть ты уверен, что из него получится хороший адмирал?
– Хороший? Ни в коем случае. Из него, мой дражайший министр, получится Великий Адмирал. Если, конечно, – задумчиво добавил ги Карталь, – его не убьют раньше.
– На гонках колесниц, – ги Леннек сдвинув к затылку короткий парик, прижал ко лбу платок, – я бы не поставил на него и двух гвеллов.
– Почему ты не воспользуешься магией, Франсиско? – с любопытством спросил ги Карталь. – Пара капель эликсира – и ты вновь будешь пленять танесс роскошной гривой.
– Не пытайся меня сбить. Мы ведем речь о Раскона, твоем Диего. И я скажу тебе: он как шутиха – не знаешь, куда она полетит и где взорвется. Ты же хочешь, чтобы я запустил ее посреди порохового склада.
– Лучше взрываться, чем тонуть, – резко произнес казначей. – Уйти ярко, в один блистающий миг. Уверен, такое угодно Великому Огню куда больше, нежели медленное сползание в пучину. Во тьму, Франсиско, в холод и мрак. Подумай над этим.
– Оставь, – слабо махнул рукой герцог. – Мне надоело слушать эту проповедь. Каждый раз, как только ты видишь подходящий случай, ты заводишь одну и ту же гномью дребезжалку. Или ты назначил себя моей совестью, Элиас?
– В этом нет нужды, – живо возразил ги Карталь. – Я уверен, никто в Иторене лучше тебя самого не справится с этой ролью. К тебе, за этот вот стол, стекаются все нити: доклады, доносы, рапорты. И если я вижу тень из своего кресла, то первый министр не может оказаться слепцом.
– Отец-Солнце видит, я мечтал бы им оказаться, – выдохнул герцог. – Не видеть… как не видела плеяда моих предшественников. «На наш век хватит! – говорили они, – Великий Огонь не оставит лучших из детей своих!» И ведь они были правы, Элиас: на их век – хватило.
Убрав платок, он оперся локтями о стол и спрятал в ладони лицо.
– Ты просто устал, Франсиско, – успокаивающе произнес ги Карталь и сам не поверил своим словам. Его друг выглядел стариком, как будто их разделяло не десять лет, а все тридцать.
– Тем, кто придет после, – глухо произнес герцог Нуарийский, – тоже будет легче. Они всегда смогут прийти в галереи Эстрадивьяны и, указав на мой портрет, изречь с умным видом: вот он еще мог что-то изменить, а мы… а что мы? Уже слишком поздно.
– Мой портрет, надеюсь, будет висеть рядом? – ги Карталь оперся на спинку кресла, и, словно позируя невидимому живописцу, повернул голову. – Кстати, спасибо за напоминание. Пожалуй, я закажу портрет заранее, не дожидаясь, пока Двор отсыплет маэстро Велюччи десяток-другой сан от щедрот своих – уж я-то знаю, насколько скудны бывают их подачки. Да, сегодня же напишу ему…
– Элиас, Элиас, – вздохнул герцог. – Иной раз мне кажется, что маска беспечного повесы въелась в твою кожу слишком глубоко. Слишком уж часто ты бываешь весел там, где надо быть серьезным.
– Моя серьезность – слишком драгоценный товар, чтобы расходовать ее без особой на то нужды! – возразил казначей. – На прочее же хватит и веселости.
– Конечно-конечно. Представляю, как ты смеялся, когда составлял рекомендацию на этого молодца, Диего Раскона. Что ж, Элиас, шутка удалась, поздравляю!
– Ошибаешься. Как раз в тот момент я был крайне серьезен. И, Франсиско, я не понимаю, что же тебя так смущает в нем? Возраст?
– На самом деле, меня смущает не возраст его, а рост.
– Рост? – переспросил ги Карталь.
– Такие, как он, – задумчиво произнес герцог Нуарийский, – никогда не остаются среди толпы. Им нужна высокая подпорка… и ею становятся либо трон, либо эшафот.
– Это следует понимать, – прищурился казначей, – что ты согласен с моей оценкой этого маленького тана?
– И что же мне с ним делать?
– Испытай его. У тебя, Франсиско, наверняка ведь отыщется какое-нибудь невыполнимое задание.
– Вот как? И тебе ничуть не жалко своего протеже?
– Диего Раскона моя жалость ни к чему, – едва заметно улыбнулся ги Карталь. – Ему нужен фрегат.
* * *
– Плохо, Валь, очень плохо.
Они успели пройти уже полпути от дворца, прежде чем Диего сумел отвлечься от очередного безнадежного повторения в памяти деталей разговора с герцогом и ответить наконец-то на вопрос Марратоа: «как прошла встреча?».
– В самом деле?
– Самее не бывает. Я вел себя словно мальчишка! Горячился, дерзил… ужасно, в общем. Будь я на месте герцога, не доверил бы подобному юнцу даже командование весельной двойкой!
– В таком случае, – невозмутимо сказал Вальдес, – остается лишь радоваться, что первый министр Высокого Двора – это не вы.
– Повод для радости просто невероятный!
Диего со злостью пнул валявшийся на мостовой кусок штукатурки – с такой силой, что тот разлетелся на осколки, картечью брызнувшие по забору напротив. Раздавшийся в ответ рев заставил подпрыгнуть не только маленького тана, но и Марратоа. Судя по лаю, скрытое за досками чудище вполне могло позавтракать медведем, а затем отправиться на поиски обеденного слона.
– Бежим?
– Я слышу лязг цепи, – пробормотал Вальдес и, подхватив шпагу, бросился вперед. Раскона чуть задержался, прислушиваясь – и действительно, в промежутках между взревами ясно слышался металлический звон… слишком тонкий и тихий для по-настоящему массивной цепи! – а затем помчался следом за слугой.
Догнал он Вальдеса лишь в конце улицы – когда слуга перешел на шаг.
– Мой тан, – остановившись, слуга положил руку на лоб Диего, – вы меня пугаете! Пинаете ни в чем ни повинные камни… пробежав какие-то жалкие треть мили, хрипите и булькаете как пустынный единорог.
– Я здоров! – маленький тан вывернулся из-под ладони. – К Темному, Валь, неужели…
– Похоже, у вас все-таки жар, – Марратоа оглянулся, отступил на два шага и взялся за эфес. – В позицию, мой тан!
– Что-о-о?!
– Я имею честь атаковать вас!
– Валь, какого… – не успев довозмущаться, Диего отшатнулся влево – шпага Вальдеса прочертила глубокую щель в кирпиче, там, где всего миг назад была его, Раскона, шея. Выпад был в полную силу и даже захоти слуга сдержать удар, вряд ли…
Вальдес атаковал снова и посторонние мысли разом покинули Диего. Четвертая защита. Атака в третий сектор. Ему удалось заставить Марратоа отступить на шаг, но Раскона прекрасно понимал, что долго их поединок не продлится. Слуга был выше, сильнее, опытнее.
«Этот мир устроен крайне несправедливо, мой тан, – сказал один человек когда-то давно, в ответ на упреки мальчишки. – Даже когда вы станете взрослым, всегда найдется кто-то выше, сильнее и опытнее вас. И этот кто-то не остановится из-за того, что вы уроните клинок и разрыдаетесь. А потому – перестаньте увлажнять пол и поднимите рапиру! К бою, мой тан, к бою!»
Финт, защита… наконечник шпаги Вальдеса выплясывает замысловатый танец как раз на уровне глаз Диего. Дразнит проклятое стальное жало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
