Султан одарил её взглядом.
— А вдруг ты извращенец какой, — пояснила Лина. — Будешь спать на кухне. Давай, давай, пошевеливайся, — выталкивала она за дверь комнаты не отошедшего ещё от шока султана. — Стой! — Лина вновь подошла к шкафу, села на колени, открыла нижнюю правую дверцу и вынула полотенце, потом, пошарив ещё рукой по полке шкафа, белую длинную футболку. — Возьми! — протягивала она добытое парню. — Это чистое полотенце. Ванную сам найдёшь? После такого длительного путешествия, наверное, стоит принять душ. А это Алика футболка, не знаю, каким боком она оказалась в нашем шкафу. Ну, не в царской же своей одёже спать будешь.
Лина вытолкала из комнаты бедолагу, потянула за ручку дверь.
— И ещё давай договоримся, пока ты здесь, никаких церемоний. Ну, его высочество или как там у вас — повелитель. Окей? Ну, всё, спокойной ночи! — сказала девушка и захлопнула дверь прямо перед самым носом своего постояльца.
Глава четвёртая. Цивилизация
Будильник надрывался, но девушка его будто не слышала. Она плохо спала всю ночь, размышляя над словами отца, сказанными накануне вечером. И встав довольно рано, забившись в угол дивана, занимавшего правую сторону её комнаты, обняв ноги обеими руками и положив на колени голову, она просидела так не один час.
Настя была в бешенстве. Вот уже шестнадцать лет сводная сестра стоит костью у неё в горле, с каждым разом всё больше вызывая отвращение. Но вчерашнее заявление отца, вернее, отчима, было последней каплей.
За окном стояла жара, и даже никакого намёка на ветерок. Тюль, закрывающий распахнутое настежь окно, ни разу не шелохнулся, но девушке было холодно. Дрожь бегала по всему телу, заставляя её ёжиться и сжимать колени ещё крепче.
Наконец она пришла в себя, вздрогнула, испугавшись настойчивого пиликания будильника, протянула руку к прикроватной тумбочке — тот успокоился. Семь утра. Пора вставать и собираться на работу.
Как же Настя ненавидела всё это. Свою скучную однообразную жизнь, сестру Ангелину, неожиданно появившуюся в этой жизни, своего старикана отчима, совсем выжившего из ума. Собрался умирать и составил завещание в пользу своей родной дочери. Тогда как они с матерью столько лет своей жизни батрачили на него. Но больше всего она ненавидела себя. Через месяц — тридцать. А что она имеет? Работает продавцом-консультантом в «Летауле», живёт с предками в спальном районе и ездит на метро. Тогда когда у Ангелины есть всё. Где же справедливость?
— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — била девушка кулаком по дивану. — Чтоб тебя! — последние слова, видимо, предназначались её сестре.
Настя опустила ноги на пол, нащупала тапочки, накинула на плечи халат и направилась в ванную комнату. В коридоре было темно и тихо. Из спальни отчима доносился отчётливый храп. Из зала, где спала мать, — едва слышное посапывание.
Душ не помог — бессонная ночь оставила след на лице. Девушка вернулась в свою комнату, села перед зеркалом:
— Почему всё именно ей? Чем я хуже? — спрашивала она у миловидной блондинки по другую сторону зеркала с растрепавшимся за ночь каре, ярко-зелёными глазами, чуть вздёрнутым носиком и подчёркнутыми татуажем губами.
Так и не получив ответа на вопрос, Настя глубоко вздохнула и, пошарив в косметичке, стоящей тут же на столике перед зеркалом, достала тоналку и занялась титаническим трудом — без следа нужно было замазать последствия бессонной ночи — огромные синюшные мешки под глазами. Через пять минут всё было кончено — от синяков не осталось и следа. Довольная своей работой, девушка попыталась улыбнуться. Не очень-то получалось.
Телефонный звонок заставил её обернуться. Телефон лежал под подушкой. Настя подошла к дивану. О нет! Только не Смурной! Разговаривать с ним не было никакого желания. Девушка сбросила звонок. Вернулась к зеркалу. О нет! Опять! Да что ему нужно? Решила ответить — знала, тот всё равно не отвяжется. И лучше сразу послать, чем игнорировать.
— Привет, Настюха! Не разбудил?
— Чего тебе? — проныла та в трубку.
— На работу едешь сегодня?
— Нет, блин, на каникулах. Еду, конечно, я же не тунеядка, как некоторые.
— Ладно, не злись, — пытался реабилитироваться Смурной. — Я машину новую купил. Хочешь, подвезу?
— Опять «шестёрку»? — язвила Настя.
— Щас. «Форд фокус», — хвастался парень, — практически новый. Всего сорок тысяч километров пробега. Ну, так как?
Настя размышляла. Перспектива тащиться на метро с двумя пересадками, да ещё и в час пик её не очень привлекала, но выслушивать всю дорогу дифирамбы от Смурного было куда хуже.
— Слушай, давай в следующий раз. Ладно?
— Стой! Не клади трубу.
— Ну, что ещё? Смурной, правда, сегодня настроения нет.
— Слушай, ты во сколько заканчиваешь в магазине. Как обычно, в семь? Может, я заеду за тобой?
— Это ещё зачем?
— Может, в кино сходим или так, пивка попьём?
— Или так. Только без пивка. Не звони мне больше! — рявкнула Настя и бросила трубку.
Раздался стук в дверь.
— Доча, ты проснулась? — в двери показалась растрёпанная шевелюра матери.
— Как видишь, — буркнула девушка в ответ, даже не обернувшись.
— Хочешь, блинов напеку.
— Нет. Я позавтракаю на работе.
— Зачем тратить деньги на кафе, если можно поесть дома, — не сдавалась родительница. — Ну, так как насчёт блинов?
— Ма, я же сказала, не хочу я твоих блинов. И отстань уже от меня.
— Ты расстроилась? — немолодая женщина с усталым видом и заспанным лицом, в потрепавшемся байковом халате прошла в комнату и присела на диван.
— Ты о чём?
— О том, что отец вчера сказал?
Настя промолчала.
— Ну, врачи могли и ошибиться. Так что, возможно, всё ещё обойдётся, — хотела успокоить она Настю.
— И чего? — девушка с язвительной улыбкой развернулась в сторону матери.
— И отец поправится, — улыбнулась та.
— Мама, да какая разница: поправится он или нет? — злость и обида переполняла девушку. — Ты пойми, он решил оставить нас ни с чем.
— Зачем ты так говоришь?
— А разве это не так? Он оставил дачу Ангелине. И квартиру тоже.
— Но она его родная дочь! — искала женщина оправдание.
— А мы кто? Так? Приживалки?
— Но Ангелина не выгонит тебя из квартиры. Да и я тут могу жить до последнего своего дня.
— Да это совсем не то! Ты понимаешь? Думаешь, Ангелина такая белая и пушистая, какой она хочет показаться? Я тебя умоляю. Как только папочка коньки отбросит, выставит мигом за дверь и меня, и тебя.
— Зачем ты так?
— Сама не веришь в то, что говоришь, — продолжала девушка злиться. — Ладно. Я на работу опаздываю, — она встала с места, подошла к небольшому платяному шкафу светло-бежевого цвета, открыла дверцу.
— Ладно, твоё дело. Не хочешь блинов, как хочешь, — женщина в спешке покинула комнату дочери.
Настя, просмотрев всё содержимое шкафа, сняла с вешалки шёлковый цветастый сарафан на тонких бретельках, быстрым движением натянула на себя. И прихватив маленькую бежевую сумочку на цепочке и с толстой пряжкой, захлопнула дверь своей комнаты.
— Я ушла! — натягивая жёлтые босоножки на высокой платформе, крикнула девушка из коридора.
Мать в переднике и с венчиком в руках выглянула из кухни.
— Хорошего дня, дочка. И не задерживайся! — эти слова Настя слышала каждый божий день.
И это её очень бесило. Так мать говорила, когда дочь уходила в школу. Те же слова повторяла каждое утро, провожая Настю в институт. И вот она уже несколько лет работает в этом грёбанном «Летуале», но наставления матери не изменились.
Ну что за чушь! Где она может задержаться? Все одноклассницы давно замужем. Лучшая подруга и коллега по цеху Люська две недели назад вышла уже во второй раз. У всех — дети, а то и по двое. А у нее? Парня нормального — и то нет. Дом — работа, работа — дом — её ежедневный маршрут. Только Смурной и остается, когда уже совсем тяжко становится. Он бегает за ней ещё со школы и продолжает на что-то надеяться. Да, скоротать вечерок с пользой для организма можно (это у них называется пивка попить), но замуж, куда он постоянно её приглашает — извольте. Не о таком муже мечтала Настя. И не о такой жизни. Однажды переходя улицу, она увидела принца на белом коне, а точнее «Лексусе» и довольную и улыбающуюся Ангелину, сидящую на пассажирском сидении и поглаживающую того самого принца по щеке. Эта картина до сих пор стоит у девушки перед глазами. И всякий раз, когда она думает об этом, пальцы сжимаются в кулаки, а на лбу выступают капельки пота.
— Нет! Я должна что-то придумать! Я не могу всё это так оставить! — размышляла Настя по дороге на остановку, не обращая внимания на многочисленных прохожих, спешащих, как и она, в это прекрасное утро понедельника на работу, на учёбу или просто по важным делам.
