Я свой день рождения уже лет десять не отмечаю, максимум с Любой могли в ресторан прогуляться, так что размах сегодняшнего мероприятия слегка травмирует мою психику. Спасает то, что у меня отгул двухдневный. Для себя любимого я таких подвигов не делал даже в день рождения, ну а для своего пока дохлого бизнеса ничего не жалко.
Вечернее солнце бликует от воды.
Щурясь, отворачиваюсь и провожу ладонью по чуть влажному затылку.
Жарко, но терпимо. Льняная рубашка нигде не липнет к телу, джинсы тоже к заднице не липнут.
— Значит, пошли искать туалет, — кивает Романов на уходящую в лес дорожку. — Не назад же нам возвращаться.
— Очень логично, — хихикает Люба, вставая на носочки и обматываясь вокруг его шеи.
Целуются.
— Это без меня, — объявляю без раздумий.
— Догоним, — отзывается Саня.
Развернувшись, топаю к шатру. Оттуда музыка слышна. Размах мероприятия становится окончательно понятным, когда оказываюсь внутри.
Зависнув на пороге, пытаюсь понять, куда себя, “не местного”, пристроить.
Человек сорок, может чуть меньше. Профессиональная память на лица позволяет узреть парочку знакомых, которых уже видел в день знакомства с Чернышовым. Но того лица, от которого у меня, блять, яйца поджимаются по щелчку, не вижу.
— Шампанского? — крутит передо мной подносом официант.
— Нет, спасибо, — бормочу, осматривая зал.
Мероприятие, и правда, для своих. Просто это не шашлыки на даче в трусах и сланцах. Есть место для музыкантов, которые разбирают аппаратуру. Фуршетные столы вдоль стены, два бильярдных, пара игровых, цветы всякие и прочая лабуда. Противоположная стена полностью поднята, так что воздуха свежего хватает.
Я бы не отказался положить чего-нибудь в рот, голодный дико, но первым делом решаю поприветствовать именинника.
Чернышов расслабленный. В руке стакан, на лице миролюбивое выражение полного похуизма. Отличное состояние, в котором сам я не пребывал, кажется, лет пять или шесть.
— Глеб, — тянет мне руку, как только оказываюсь рядом.
— Здоро́во, — принимаю рукопожатие. — С наступившим.
— Спасибо, — указывает рукой на своих собеседников. — Дима, Лена.
Высокий, крепкий брюнет в белой, отглаженной под линейку, рубашке и джинсах, с виду наш ровесник, и высокая худая блондинка в черном платье рядом с ним.
— Глеб, — киваю, протягивая мужику руку.
— Миллер у нас директор “Медиа Холдинга”, — хлопает Руслан по плечу своего приятеля. — Потенциальный клиент, — объявляет мне с ленцой. — Бери его за жабры.
Нехилый клиент, твою мать.
— Куда ты меня сливаешь? — ржет он.
— В надежные руки, — заверяет Чернышов.
— Предлагаем услуги охраны. Любые виды. Условия гибкие, — откашливаюсь, впрягаясь в потенциального клиента.
— Честно говоря, понятия не имею, кто обслуживает офис, — выпускает мою руку. — Но я открыт для предложений, — роется в кармане джинсов, после чего вручает свою визитку. — Назначение встречи через секретаря. Она мое расписание лучше знает.
— Принято, — забираю визитку, чувствуя себя проституткой на паперти.
Рядом с Чернышовым возникает девчонка в белой блузке и тихо ему нашептывает.
— Ага, — отзывается он. — Спасибо, — переведя на нас глаза, поясняет. — Мне тут презентовали кое-чего. Пошли, посмотрим.
Рядом с зоной для фото на подставке выставлена картина, над которой дружно зависаем.
Я от живописи и любых тонких материй далек. Ну, как бы, совсем. Оценок давать не берусь, но тематика понятна даже такого тугодуму, как я. Это панорама города, но лихо “авторская”. Видны намеки на парочку всеми узнаваемых объектов, в нижнем углу неразборчивая подпись художника.
В полном молчании изучаем полотно.
Чернышов с задумчивым видом, я — почесывая бровь.
Поднеся к губам стакан вискаря, друг Чернышова бормочет:
— Не знал, что он до сих пор пишет…
— А чем ему еще заниматься? — слышу мелодичный знакомый голос за спиной. — Он же художник.
По хребту проходит разряд.
Блять.
Сделав шаг в сторону, поворачиваю голову.
Даже зная, что увижу, чувствую скачок адреналина в крови.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Многие вещи в жизни я хотел бы развидеть, но только не плоский загорелый живот с маленьким круглым пупком, сочную упругую грудь с коралловыми напряженными сосками под прозрачным кружевом розового лифчика и оглушающий аккуратный темный треугольник под прозрачным кружевом розовых крошечных трусов.
Пиздец.
Картина в башке настолько живая, что топлю ее всеми силами, складывая на груди руки и сжимая кулаки. Я настоящий психопат, но разгребать последствия нашей последней встречи самостоятельно принципиально не готов. Если кто-то и будет мне дрочить, то это она.
Вот так, твою мать.
Даже если мне придется сдохнуть от перевозбуждения, я готов ждать.
Опустив глаза, вдыхаю аромат изысканных духов. Он как гребаный мираж, шпарит по носу, только когда мисс совершенство на расстоянии вытянутой руки.
— Привет, привет, — Маргарита прекрасная беспечно улыбается присутствующим, полностью игнорируя мое присутствие.
Это неожиданно бесит.
Шесть часов назад она удирала от меня, как ошпаренная, так что образ самоуверенной, острой на язык стервы для меня слегка покачнулся.
Сейчас ее темные волосы собраны в высокий волнистый хвост и блестят, как шелк. Глаза подведены идеальными стрелками, увеличивая их раз в десять, бледно лиловое платье на бретельках подчеркивает загар.
Мои глаза ныряют в лиловый вырез, под которым, сука, нет лифчика.
Я хочу трахаться.
И я хочу трахаться с ней. И не только трахаться. Блять… Хочу на свидание ее сводить, ну или как там еще в наше время люди проводят вместе время, помимо койки.
Но мне только что дали понять, что хрен с маслом я могу на это рассчитывать.
Если это пренебрежение — демонстрация моих шансов, то она работает. Выгрызать себе женское внимание я не умею, поэтому заткнувшись, сжимаю зубы.
Первое что вижу, когда концентрирую внимание на окружающих — это быстрый и острый взгляд директора “Медиа-Холдинга” на стоящую рядом со мной женщину. То, что этот взгляд не односторонний, понимаю тут же, когда вижу, как Маргарита изображает адресованную всем чарующую улыбку, но взгляд свой она адресует ему.
Этот обмен любезностями длится пару секунд, но мне хватает, чтобы присмотреться к роже этого Миллера повнимательнее.
Модная стрижка, приятное лицо. Ладно, блять. Красивое, наверное. Все при нем. И баба с обручальным булыжником на пальце тоже. Блондинка выглядит слегка взвинченной, и я не сомневаюсь в честь кого. Здесь теперь все взвинчены, даже Чернышов слегка. Откашливаясь, мэр тактично отводит глаза и пялится на презентованную ему картину.
Как одна кареглазая брюнетка умудряется создавать вокруг себя столько психологической ряби? Она умудрилась посеять ее, просто валяясь на лежаке в тот день, когда мой внутренний долбоеб въехал в нее впервые.
Махнув из стакана вискаря, Миллер замечает, кивая на картину:
— Он стал философом.
— И очень преуспевающим, — любезно сообщает Маргарита.
— Рад за него, — снова смотрит на нее мужик.
Еще один обоюдный взгляд, и этого становится достаточно для того, чтобы качнуть мое терпение.
Мне даже пофиг, кто такой этот “он”. Я явно не в теме ни по одному пункту.
Так, значит?
Дмитрий Миллер?
Большой успешный, сука, директор?
— Он на заказ не пишет, — объявляет Марго. — Для нашего градоначальника сделал исключение.
— Спасибо, — искренне отзывается Чернышов. — Потрясающая вещь.
— Спасибо… — смущенно отвечает она.
Кошусь на ее лицо.
Порхает длинными ресницами, складывая под грудью руки и стреляя в меня быстрым взглядом.
Ловлю его в капкан, в ответ на это она чуть вскидывает подбородок и принимает скучающий вид.
Ну, нет.
Скучного тут ни хрена нет.
Тут у нас веселье.
— Ну что, Мить, — допивает свой виски Руслан. — партию? — тычет стаканом на бильярдный стол. — Яйца еще при тебе?
