— Да ладно тебе, Неро. Это друг Марь, а Марь никогда не ошибается. Тем более в людях. — Юлий подмигнул дяде, и тот немного успокоился. — Ты же знаешь, я умею работать с информацией и умею ее хранить.
Капитан Ракета помахал нам вслед и скрылся в здании вокзала. Над входом в большом аквариуме заколыхалась крупная синяя рыба.
— Слушай, Юл. А как далеко отсюда до… — Я достал бумаги и уставился в адрес клиники, в которой, согласно данным от Марь, лечилась Ева. Понял, что без ошибок не прочту, и просто показал адрес Юлию.
— Минут десять. Если без нервов.
Мы быстро сели в бежевую колымагу моего подшефного и проехали пару улиц. Юл с трудом выруливал в потоке машин, а я чувствовал, что срочно должен разобраться в себе, иначе, уменьшись моя самооценка хоть на йоту, прощай, журналистика. Михалыч никогда не держит при себе сомневающихся. Я не мог ошибиться. Она должна была…
— Кто она? — переспросил Юлий, и я почувствовал себя сельским сторожем, повстречавшим в лесу Мерлина. Если этот паршивец еще и мысли читает, я убью Марь, и суд меня оправдает. Я не просил помощника. Я предпочитаю красивых женщин, а не сопливых пацанов. И я привык к тому, чтобы в моих карманах находились только мои руки, а в курсе моих мыслей оставалась только моя собственная голова.
— Что? — переспросил я машинально.
— Кто она? — отчетливо проговорил Юлий. — Та, с которой вы сегодня встречаетесь.
Я расслабился и позволил себе самодовольную ухмылку.
— С чего ты взял? — Я постарался произнести эту фразу достаточно равнодушным тоном, но голос предательски дрогнул, и в интонации скользнула крошечная нотка интереса. Юлий явно этого ждал. Он оставил руль правой руке и, почти не глядя на дорогу, начал по-французски отгибать пальцы левой:
— Во-первых, у вас очень мечтательный вид, и я сомневаюсь, что с таким загадочным выражением на лице вы думали обо мне. Во-вторых, госпожа академик, Гретхен Эрн, та брюнетка, что сопровождала вас во время позапрошлого посещения Грианы, и моя непосредственная начальница, отзывалась о вас как о темпераментном мужчине, и нужно ее знать, чтобы понять, что именно она имела в виду.
От мысли о Гретхен по позвоночнику прошел легкий озноб. За такой комплимент из ее уст Лондонский клуб фанатов экстремального секса отдал бы членские взносы за последние шесть лет, а любой американский подросток — все свои бейсбольные карточки.
Нет, жизнь определенно прошла не зря. Вот только почему, интересно, Гретхен так откровенничала с Юлом.
— Ты лучше скажи мне, дружище, — поинтересовался я предельно едко, — в каких таких отношениях взаимного доверия ты состоишь с Гретхен, если она обсуждает с тобой своих мужчин?
— Ну, предположим, не всех, а только наиболее запоминающихся…
Я мысленно подставил свою израненную в боях душу под поток живительного нектара, хотя, честно говоря, эти слова приятнее было бы услышать из уст самой Греты.
— В действительности Гретхен — моя очень хорошая знакомая, можно сказать — вторая мать. Я бы даже сказал, личный доктор.
— Ну-ну, — задумчиво протянул я, и на душе стало приятно и весело, — докторам и священнослужителям следует всегда говорить правду.
Я имел неосторожность усмехнуться более дружелюбно, чем предполагал, и Юлий набросился на меня с новой силой:
— Да ладно, шеф, кто она? Я очень любопытен, а ближайшие десять минут мы с площади не выедем… Так что на вашу улицу Лоэнгебертшсфельтовги… — И как он это выговаривает. Ведь без единой запинки! — мы попадем не раньше, чем через полчаса. На Гриане, а тем более в Чигги пробки относительно редки, но мы с вами, шеф, удостоились чести стоять в одной из самых живописных.
Я выглянул в окно. Еще пару минут назад я готов был поклясться, что мы, во-первых, движемся, а во-вторых — что между машинами, проезжающими мимо, время от времени возникал просвет. Машины по-прежнему двигались, просвет появлялся, однако площадь оставалась забита транспортом, как банка маринованными огурцами.
— Юл, по-моему, мы едем… — с сомнением сказал я, снова высовывая голову в окно.
— Ехать-то едем, но не двигаемся. А голову все-таки рекомендую засунуть обратно в салон, — язвительно отозвался Юлий, догадавшийся, что ему из меня информации интимного толка не вытрясти.
— А где логика в твоем ответе, философ? — парировал я, закуривая.
— Пробку на кольце разбирают, раскручивая, так что, пока дораскрутят до нас, можно выкурить блок. Так что курите не торопясь.
Я твердо решил промолчать. Разговор принимал нежелательный оборот. А нет ничего хуже, чем драка в автомобиле, прочно стоящем в пробке. Постепенно ряд машин, отделявших нас от тротуара, поредел. Наше транспортное средство двигалось со скоростью велосипеда «Школьник», на котором в ранней молодости каталась моя бабушка. Промедление чрезвычайно утомляло. И в этот момент в просвете между автомобилями мне привиделось нечто необыкновенное. Совершенная женская спина, достойная кисти великого мастера. Я полагал себя мастером, и у меня было целых две кисти по пять пальцев и сколько угодно времени. И отчетливо осознал, что именно мне необходимо приложить хотя бы одну из своих профессиональных кистей к сему очаровательнейшему торсу. Спина завершалась триумфальной, неописуемой красоты и грации кормой, которой не устыдился бы эсминец. И эта корма, покачиваясь, исчезла за стеклянной дверью большого серо-голубого здания без таблички.
Машины снова сомкнулись, очарование развеялось, и я отчетливо вспомнил, что сегодня, несколько часов назад встретил девушку, на которой, пожалуй, мог бы жениться и жить с нею долго и счастливо, — Хлою Райс. Но как я ни пытался вызвать в памяти ее образ, смутно рисовались только светлые волосы и мокрое пятнышко от раздавленного кулона на плотно облегающей фигуру блузке.
— Скажи мне, кудесник, любимец богов, что это за волшебное здание со стеклянной дверью? Мне кажется, я просто обязан туда попасть.
Юлий без особого интереса посмотрел в мое окно и язвительно улыбнулся:
— О, учитывая, сколько вы курите, шеф, это не проблема. Это в общем и целом почти то же самое, что и на Лоэнгебертшсфельтовги, только фундаментальнее. Городской наркологический диспансер. Центральное отделение. Милости просим.
Судьба всегда любила меня, а может, просто старается загладить вину за то, что отвернулась, когда мама придумывала мне имя. Похоже, я вполне мог успокоить свою совесть и совместить приятное с полезным. Здесь, в головном, где наверняка хранятся все сведения со всех отделений, я мог раздобыть кое-какую информацию о Еве Райс. Я оставил реплику Юлия без ответа, открыл дверцу машины и нырнул в образовавшийся просвет в первом ряду, бодро перемахнув через капот зеленой колымаги, из которой мне погрозила волосатым кулаком жуткая старуха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});