Растаявшая мадам томно прикрыла глаза, и в лице ее отразилось что-то такое, что было в нем сорок лет назад, когда Маша познакомилась с Германом Крестовым.
— Вы понимаете, ведь я тогда не интересовалась политикой, — проговорила она, словно извиняясь. — Взаимоотношения с Грианой и другими планетами меня абсолютно не волновали. Я всегда считала, что инопланетяне настолько не похожи на нас, что я легко отличу землянина от пришельца. Мне и в голову не приходило спросить Германа, землянин ли он. Это был сумасшедший роман… — Мария Евгеньевна мечтательно посмотрела куда-то мимо экрана, по всей видимости, в далекое сияющее прошлое. — Я работала секретаршей на фирме дяди, а Герман был едва ли не первым грианцем, приехавшим трудиться на Землю. Талантливый программист. Эффектный мужчина. Мы хотели пожениться. Но я уже ждала ребенка, и мы решили, что распишемся после его рождения. Мне не хотелось выглядеть коровой в белом платье. О, господин Шатов, я была так счастлива, пока мне не сказали, что у меня родилась бищина.
На лице моей собеседницы появилась гримаса такого отвращения, что мне стало не по себе.
— Вы понимаете, — продолжала она, — я родила пришельца. Я отказалась от ребенка и больше ничего о ней не слышала. Наверное, отец увез ее на Гриану…
— Он спился там и умер, вашей дочери тоже уже нет, но у вас двое грианских внуков и две внучки, одна из которых биологическая землянка.
Мадам заткнула уши и замотала головой, как делают дети, не зная, чем ответить на дразнилку.
— Я ничего не хочу слышать. Я сказала вам все, что знала, а теперь, извините, ко мне должны прийти.
Не успел я нажать на кнопку включения моего микрофона, как экран погас, а потом пошел рябью. Я сидел в кресле начальника вокзала и мысленно прокручивал наш разговор — услышанное и увиденное. В словах Горчаковой все казалось ясным. Ева Райс не встречалась с матерью, она ее не застала. Но что-то в этом разговоре, пройдя мимо моего рацио, отпечаталось в подсознании. Что?
Из задумчивости меня вывел Капитан Ракета, вежливо кашлянувший за моей спиной.
Я обернулся и кивнул.
— Вы уже закончили?
Я попросил еще минуту и торопливо набрал номер службы связи. Неро по-гвардейски наклонил голову и вышел в коридор, чтобы не мешать мне завершить работу.
На мониторе появилось миловидное лицо видеофонистки из службы поддержки.
— Девушка, не могли бы вы загрузить на мой компьютер последний кадр разговора с Землей. Адресат Горчакова, Санкт-Петербург, 98-16-239-03-90.
Девушка кивнула и отключилась. На экране около минуты плавал логотип Межпланетной компании связи, а бегущая строка сообщала о том, что на будущей неделе меняются видеофонные коды следующих планет: Земля — 098 вместо 98, Торго — 576 вместо 056, Малая Гера — 122 вместо 099.
Кружение значка связи и мельтешение внизу экрана усыпляли и гипнотизировали, так что когда наконец запрошенное изображение появилось на мониторе, я не сразу понял, что это. Но уже через секунду точно знал, что искал. Я выделил фрагмент каминной полки за спиной перекошенной от злости мадам Горчаковой, увеличил его и присвистнул от удивления.
Вот оно что!
Я пулей вылетел в коридор и заметался, как заяц, разыскивая Капитана Ракету. Он мирно прогуливался в левом крыле, и я едва не налетел на него, вывернув из-за угла.
— Мне очень нужно снова подключиться к данным космопорта, — задыхаясь от волнения, выпалил я, но Неро каким-то чудом понял меня и повел обратно к терминалу, где Юлий дописывал шестую страницу секретной информации.
Под его удивленным взглядом я лихорадочно набрал текст запроса.
Через несколько секунд поисковик вежливо сообщил аккуратным петитом и мелодичным женским голосом о том, что указанный мною объект ближайшие пять лет ни один из материков Грианы не посещал и разрешения на въезд не запрашивал. Честно говоря, я не ожидал такого ответа, поэтому минуту или две сидел, не снимая рук с клавиатуры и тупо уставившись в монитор. Немного отойдя от первичного шока, я мысленно усмехнулся своей самонадеянности, однако, по правде говоря, был не на шутку встревожен. За тридцать три года жизни и семнадцать лет журналистской работы мой гениальный нюх не подводил меня ни разу, а я чувствовал, что информация должна быть. Но ее не было. Не было. Как говорится, если на вольере с волком написано «осел», не верь глазам своим. И мне предстояло решить, то ли на мою вольеру табличка «осел» попала случайно, то ли я, старый журнальный волк, все это время, незаметно для себя и окружающих, был ослом в волчьей шкуре, и табличке лучше знать. Естественно, мне значительно больше импонировал первый вариант, поэтому я решился доверять своему журналистскому нюху, поскольку именно он, а не тормозной поисковик чиггийского космопорта заставил меня копать могилку для убиенной кошки именно в том месте довольно обширного участка почвы, где лежало тело жертвы убийства.
Я наскоро запросил расписание ближайших рейсов Гриана — Земля, на всякий случай. И в качестве наказания за отвратительное поведение при знакомстве, наглость и мужской пол назначил Юлия главным по переписыванию данных.
Юл горестно вздохнул, достал чистый лист и красиво и размашисто вывел в правом верхнем углу: «Рабский труд. Глава вторая. Рейсы Гриана — Земля. Списки пассажиров».
В какой-то момент я поймал себя на слабой надежде, что переписывание займет минимум восемь часов. И я, оставив моего Арчи Гудвина упражняться в чистописании, без особенных проблем попаду на свидание с восхитительной Хлоей и проведу ночь в обществе гораздо более приятном, чем компания этого юного ботаника.
Юлий, принявший страдальческий и оскорбленный вид, писал, изредка бросая взгляды на меня и Капитана Ракету. В конце концов волевой дядя заметил его подмигивания и гримасы и, колоритно махнув рукой в воздухе, от чего он стал похож на актера, пробующегося на роль Чкалова, объявил:
— Ладно, печатай, Юлий. Под мою ответственность.
Юл бодро запихнул листы в доисторический принтер, какими на Земле даже в Экваториальной Гвинее не пользуются уже лет сорок, ловко, пока Неро не передумал, спрятал почерневшие от секретной информации листы в сумку и подмигнул мне. Я и без подсказок уже отчетливо понял, что хороший гость уходит за пять минут до того, как прогонят, и медленно и благодарно двигался в сторону двери.
У выхода из вокзала великолепный Капитан Ракета по-отечески попрощался с нами обоими, после чего нагнулся к Юлию и осторожным, но громовым шепотом добавил:
— Я надеюсь, Юл, что ты несколько раз подумал, прежде чем доверять ты знаешь кому?
— Да ладно тебе, Неро. Это друг Марь, а Марь никогда не ошибается. Тем более в людях. — Юлий подмигнул дяде, и тот немного успокоился. — Ты же знаешь, я умею работать с информацией и умею ее хранить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
