Симс приноровился и стал вынимать экран, закрывающий отверстие в стене.
– Это и есть канал для теплого воздуха? – спросил я.
– Он самый.
– Вы уверены, что министр одобрит наши действия?
– Я вообще не уверен, что министр не водит нас за нос, только имитируя желание расследовать это дело.
– Но почему вы так считаете?
– Есть причины. Вы докладываете о ходе дела своему начальству? Что они обо всем этом думают?
– Честно говоря, при мне они никак это дело не комментируют.
– Понятно, заняли выжидательную позицию.
– Бог мой, Симс, почему вам все понятно, а мне ничего?
Симс не ответил, потому что экран был снят и пора было действовать дальше.
Симс заглянул в отверстие, посмотрел вниз, потом вверх.
– Понятно.
Снова ему что-то было понятно.
– Болотов, что вы сидите, делайте, что должны.
– А что надо делать?
– Разувайтесь и связывайте простыни.
– Зачем?
– Ну а как иначе вы намерены попасть в бриллиантовую кладовую?
– Я? Отсюда? Как? Но мне не положено, и потом, зачем?
– Вы поможете мне найти и возвратить императрице украденные бриллианты или нет?
– Возвратить императрице бриллианты? Я? Ну конечно.
– Тогда делайте, что вам говорят, и больше никаких дискуссий.
С этими словами Симс снял сюртук, закатал рукава и штанины и, сунув за пояс конец простыни, подобно огромной ящерице скользнул в отверстие. Когда он совершенно исчез из виду, я заглянул следом. Симс перебирал своими патологически длинными пальцами босых ног по одной стене, а спиной упирался в другую. И так понемногу продвигался вверх. И я понял, зачем он разулся. Стены канала были выложены гладкими глазурованными изразцами, только благодаря этому Симс мог скользить вверх. Разумеется, проделать такое в обуви было бы невозможно.
– Болотов, – позвал меня Симс, – сейчас я привяжу простыню, и вы подниметесь следом.
– Но зачем я вам там нужен?
– Как представитель России. Чтобы не получилось, что я влез в царскую сокровищницу без официального сопровождения.
Через пару минут я услышал, как Симс разразился проклятиями.
– Симс, потише, вы все-таки в Божьем храме.
Симс показался в отверстии. Он выглянул, потянул на себя простыню и стал спускаться по ней вниз. Там он пробыл несколько минут и снова поднялся ко мне.
– Придется вам сделать все самому.
– Сделать что?
– Канал выше сужается. Я слишком велик, мне его не преодолеть. Вы субтильный, изящный, может быть, пролезете.
– Что я должен сделать?
– Совершить кражу. – Симс вылез из канала.
– Ну уж нет.
– Речь идет всего лишь о брошюре, которую упоминал Даниловский. Она на арабском, и никому здесь не нужна.
– Вы уверены, что это в интересах нашего заказчика – императрицы?
– Даю вам честное слово. Кстати, только что я убедился в своей правоте: внизу этот канал кончается свежей кладкой.
– А бомбист, выходит, пролез через отверстие.
– В том-то и дело, что нет. Он добрался по каналу до Бриллиантовой комнаты, но там столкнулся с тем же препятствием, что и я. Он не смог пролезть через сужение. Что характеризует его как мужчину рослого и объемного. Ему удалось выбить экран ногой, ее отпечаток я принял за след на перевернутом экране. Тот самый единственный след в кладовой. При этом он висел в канале, скорее всего на веревке, что характеризует его как отменного гимнаста. Потом он, вероятно, спустился вниз, взял кочергу и снова поднялся. Он просунул кочергу в отверстие, но открыть ему удалось только тот ящик, в котором находился кляссер с бриллиантами Ольги Николаевны. Этот ящик ближе всех к решетке канала и изрядно поцарапан. Не достигнув никакого другого результата, бомбист, воспользовавшись суматохой, покинул дворец, в то время как финляндцы собирали убитых и раненых.
– И почти два года его не могли найти, – сообразил я. – А потом жандармы списали на одесского террориста взрыв в Зимнем, чтобы рапортовать императору о поимке злодея. И повесили быстро, почти без всякого следствия, чтобы правда не открылась. Все думают, что его на свете нет, а он где-то кутит за императорский счет. Теперь, когда вы рассказали, я удивляюсь, как сам не додумался, все ведь так логично. Элементарно. Как называется ваш метод?
– Дедукция.
– Но, Симс, неужели русские бомбисты могут быть опасными для вас? Вы простите меня, вчера, когда вы пропали, я вскрыл письмо от вашего брата и забыл об этом…
– Во-первых, я еще вчера заметил уголок этого письма, он торчал из вашего кармана. Бумагу, которой пользуется мой брат, и его характерное «М» ни с чем не спутаешь. А во-вторых, не беспокойтесь. Он всегда преувеличивает грозящие мне опасности. Он вырастил меня, был мне вместо отца и матери, его можно понять.
– Как же мы найдем этого бомбиста и бриллианты? Может, он давно в Америке.
– Если в Америке, то это хорошо. Там у меня есть связи, его быстро отыщут. Но хватит болтать. Полезайте.
Я разулся, снял мундир и полез. Подъем, который занял у Симса десять минут, я преодолевал все тридцать. Колени мои дрожали, и, несмотря на страховку в виде Юленькиных простыней, я несколько раз чуть не свалился по воздуховоду вниз в цокольный этаж. Вылезти оттуда самостоятельно я бы вряд ли смог. И вот сужение. Выставив вперед правую руку, выдохнув и задержав дыхание, я стал медленно, с большим трудом протискиваться в сужающийся канал, пока не прошло левое плечо. Дальше я двигал туловищем вправо и влево, пока не удалось вытащить левую руку. Талия и бедра прошли легко. И вот я оказался там, куда ни при каких других обстоятельствах попасть бы не смог. В комнате было темно, зажигать газовые рожки я не решился.
– Ну что там? – прокричал снизу Симс. – Ищите брошюру на арабском языке.
Я чиркнул спичкой. Впечатлиться было, увы, нечем. Шкафы были закрыты и запечатаны. Посередине комнаты под люстрой стоял массивный стол. На нем лежал странный предмет. Издалека со страху мне показалось, что это отрубленная человеческая голова. Но, приглядевшись, я понял, что это что-то неправильной округлой формы. Я ощупал предмет, он был гладкий, твердый. С одной его стороны я обнаружил металлический выступ, это оказалась застежка. Тогда я понял, что предмет представляет собой кожаный футляр или кожух с тонким ремешком для переноски.
Я открыл футляр. Внутри на изумрудном шелке лежал необработанный прозрачный камень цвета венозной крови, напоминающий по форме человеческое сердце. Судя по всему, это был тот самый красный алмаз, который обсуждали герцогиня и императрица. Робкий огонек моей спички отразился в одной из природных неправильных граней камня и просветил его насквозь. Руки мои задрожали, я будто бы увидел воочию всю сотворенную Всевышним вселенную, обозрел ее мгновенно и насквозь, возвысился над бренным, а потом вернулся на землю и понял что-то очень важное. Голова моя плыла.
– Болотов, что вы там копаетесь? Нашли? – раздался снизу приглушенный голос Симса.
Усилием воли я закрыл футляр и подумал о брошюре. Где же она? Я открыл ящик стола. Там лежали лупы, бархотки, алмазные пилки и другие профессиональные принадлежности ювелиров. Я открыл второй ящик. Мне повезло. Брошюра была здесь. И тут я услышал из-за двери голоса дежурных гвардейцев.
– Вань, слышь, по-моему, в кладовой кто-то ходит и разговаривает.
– Вот и мне так кажется. Будем ждать, когда офицер придет, или сейчас доложим?
– Давай еще послушаем. Офицер придет с проверкой через десять минут.
Я понял, что надо быстрее убираться. Я полез вперед ногами и, как назло, от волнения застрял, в итоге я вывихнул плечо, которое никак не желало протискиваться. А потом с горем пополам поставил на место экран.
– Лучше бы это сделал ребенок или женщина: плечи слишком широки, – пожаловался я Симсу.
Мы привели себя в порядок.
– А что, Болотов, не пригласите ли меня в гости? – Симс посмотрел на часы. – Отели везде одинаковы. Чтобы понять страну, надо увидеть, как живут ее люди.
– Охотно, – ответил я. – Правда, не знаю, как у Акима с провизией. Но это неважно. Пошлем его в ресторан, принесет обед в судках.
– Ну и отлично. Кстати, есть у вас знакомые, которые знают арабский?
– Вообще-то меня уже год готовят для работы в нашей миссии в Иерусалиме, и весь этот год я учу арабский. Говорю еще не очень, но прочитать могу все что угодно.
– А знаете, Болотов, таких совпадений не бывает. У вас, похоже, очень умное и дальновидное начальство.
– Ох, Симс, ваши бы слова да Богу в уши. В жизни бы не сказал так о своих шефах. Но я не понимаю, в чем может заключаться их прозорливость.
Симс подошел к гробу несчастной Юлии Федоровны.
– А вам она понравилась, признайте, Болотов.
– Можно подумать, вам не понравилась, – парировал я.
