— Мы отдали дань тишины ушедшему. Такую чистую тишину, какую он заслужил. А сейчас, Кей, тебя ждет Артур Ван Кертис. Вам надо работать.
Входя в комнаты Артура, Кей вспомнил свой приют. Блок «джи» с его многоярусной спальней, учебным и рекреационным модулем поместился бы целиком в любой комнате Кертиса-младшего. Например, в этой — овальном зале, драпированном расписанными в темных тонах гобеленами. Кей не комплексовал по этому поводу, Альтос дал ему единственное, что мог, — жизнь. Он просто вспомнил детство.
— Привет, папочка, — сказал Артур. Он сидел на полу в позе «лотос», закрыв глаза и сложив руки на коленках.
— Ты ошибся, это я, — усаживаясь рядом, сказал Кей.
— Понимаю, что ты. Но мы собираемся вживаться в легенду?
— Верно. Привет, сынок.
Артур, не открывая глаз, поморщился:
— Не думаю, что ты зовешь меня «сынок». Скорее — «малой».
— Вот уж нет.
— Хорошо, подумаем… Ты нудноватый и скучный, очень доволен собой, бережешь каждый кред, стараешься воспитать из меня достойного торговца. Ты зовешь меня «сын». Или по имени.
— Ладно, сын. Твое имя как-то сокращается?
— Что? — Артур открыл один глаз.
— Когда мы оживем, я должен буду проявить море эмоций. По легенде, это наш первый аТан. Каким бы сухим скупердяем я ни был, говорить «сын мой, Артур» нельзя. Как тебя назвал отец, ну, когда ты…
— Сын. — Артур улыбнулся и снова закрыл глаза.
— Ага. Ладно, это решим на месте. Где мы живем?
— Эндория. У нас домик на берегу океана…
— …два этажа, виноградник, площадка для флаера…
— …корабль ты оставляешь в государственном порту, он дальше, чем Эндория-плюс, но гораздо дешевле…
— …ты прошел обязательный курс в частном колледже средней руки, затем я решил сам взяться за твое воспитание…
— …моя мать ведет финансовые дела компании «Овальд и сын», никогда не летает с нами. Порой ты ей изменяешь, а на Рухе у тебя постоянная любовница. Я делаю вид, что этого не знаю.
— Пойдет. — Кей кивнул. — Официальную часть мы знаем. Давай поговорим о том, что в инструкции не отражено.
— Ты перестраховщик, — с явным удовольствием заметил Артур.
— Конечно. Я обязан им быть. Что из еды ты больше всего любишь?
— Тазианское желе.
— Сын мелкого торговца не мог его пробовать.
— Почему? Мы возили желе с Тазиа на Терру. Для самого Кертиса Ван Кертиса. И слопали те два процента, которые идут на транспортные потери.
— Допустим. Что ты не любишь?
— Бутерброды с сыром.
— Почему? — растерялся Кей.
— Да я их правда не люблю!
Кей кивнул. Встал, с трудом распрямляя затекшие ноги. Артур продолжал сидеть, словно окаменев.
— Пара вопросов не по легенде. Что это за комната?
— Зал для медитации. А зачем тебе?
— Просто так. У тебя есть братья?
— Насколько мне известно, нет.
— Ты бывал за пределами Терры?
— Это уже третий вопрос.
— Хорошо, продолжим.
Кей обошел вокруг Артура:
— Ты боишься темноты?
— Нет.
— Высоты?
— Нет.
— Смерти?
Артур повернул голову. Их глаза встретились.
— Конечно же, нет, папа, — ледяным голосом сказал мальчишка.
— А меня боишься?
— Когда ты обкуришься трэба.
— Никогда не пробовал.
— Все торговцы курят трэб. За портьерами, в шкатулке из кости, есть пачка. Возьми.
За портьерами было много интересных вещей. Шкатулка с трэбом, десяток других шкатулок, разложенный, но не включенный пульт коммуникатора, активированный охранный робот с неотрывно следящими за Кеем объективами. Кей положил туго набитый пакет наркотика в карман и вернулся к Артуру.
— Я часто его курю?
— Когда не везет в делах. Редко.
— Я люблю нравоучительные беседы?
— Конечно.
— Рассказывал тебе о разнице между тычинками и пестиками?
Артур заулыбался:
— Да, когда мне исполнилось десять, ты позвал меня в кабинет… в рубку и сказал: «Артур, ты становишься большим и должен узнать о некоторых сторонах жизни взрослых людей. Когда мужчина и женщина любят друг друга и хотят, чтобы у них появился маленький беби, они занимаются разными вещами…»
— Неужели мне надо быть таким идиотом? — спросил Кей.
— Да. Всегда и во всем. Ты же хочешь, чтобы я вел себя естественно?
— Ладно. Теперь ты.
— Ты бреешься?
— Ежедневно. Кроме тех дней, когда обкурюсь трэба.
— Храпишь во сне?
— Иногда.
— Бываешь неопрятным, когда думаешь, что тебя никто не видит?
— Конечно.
Артур кувыркнулся назад, легко распрямился.
— Кей, а ты ничего. Будешь сок? Или вино?
— Стакан желтого мршанского.
— Стакан желтого мршанского и стакан апельсинового сока, — повторил в пространство Артур. — Черт, побольше бы времени. Мы бы сработались.
— Мы сработаемся. У нас нет другого выхода. Продолжаем…
11
Кея разбудили под утро. Он лег спать в три часа ночи, и пробуждение нельзя было назвать приятным.
— Вас ждет Кертис Ван Кертис, — просто сказал пришедший за ним человек. На нем была силовая броня с активированной защитой, а кобура «Шмеля» была расстегнута. С такими людьми Кей предпочитал не спорить. Он молча оделся и вышел из комнаты. Человек в броне — закрытый шлем скрывал выражение лица — шел сзади, касаниями руки указывая направление. Два коридора и три локальных гиперперехода — после каждого у них прибавлялся еще один провожатый в броне — привели их в незнакомый Кею кабинет. Больше всего помещение напоминало рубку среднего крейсера — как по дизайну, так и по количеству приборов. Кертис вышел им навстречу.
— Ситуация изменилась, Кей.
— И я выпал в осадок?
Кертис нахмурился:
— С чего вы взяли? Ник, я не требовал вести Кея под конвоем!
— Простите, Ван Кертис. Мы осуществляли охрану.
Кертис обнял Кея за плечи, кивком отпуская охрану:
— У всех взвинчены нервы, Кей. Был задержан шпион… один из моих сотрудников. Возможно, он успел что-то передать, не знаю. Его пришлось убить.
— Допросите.
— Он мертв.
— Я считал, что все ваши люди имеют аТан.
— Конечно. Но он не был человеком.
— Досадно, — согласился Кей.
— Операция начнется немедленно. Вы сверили легенды?
— А то вы не знаете, Кертис! — не выдержал Кей.
— Тише, парень, тише. — Взгляд Кертиса мгновенно утратил дружелюбие. — Я нанял тебя для очень важной операции и хочу хорошей работы. Ты доставишь моего сына на Грааль. Живым и невредимым. Ни один волосок не упадет с его головы. В крайнем случае — ты его сам убьешь. И запомни, Кей: бессмертие! Вечность удовольствий — или вечность мук. Запомни!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
