Раньше, когда мы рассчитывали на семь месяцев экспедиции, нас связывало общее дело. На Земле находились дорогие нам люди, мы знали, что вернемся к ним, а это незабываемое время потускнеет.
Но сейчас...
До самого последнего дыхания нас будет только четверо. Я Павла называю по имени и на ты, как будто он и Саша вдруг оказались моими детьми, такими же родными, как и Володя. И Сурен мне очень дорог.
У Юпитера мы были другими, чем на Земле... А здесь, среди абсолютной обреченности, мы стали иными, чем у Юпитера.
Только Павел такой же, как и раньше. То же увлечение, та же страстность. Признаюсь, я была даже неприятно поражена: что это за человек?! Неужели сам процесс познания для него самоцель?! Проникновение в тайны мира только ради самого проникновения! Но скоро я поняла: он фантастически верит в могущество человека и абсолютно убежден если не в нашем возвращении на Землю, то в возможности связи с ней. Я подозреваю даже: тот опыт у Юпитера оставил после себя след. Но об этом Павел молчит. Значит, он еще не совсем уверен или не вполне разобрался. Но на результаты опыта возлагает большие надежды.
Мне кажется, что и меня новое положение сравнительно мало изменило. После смерти Володи собственная жизнь перестала иметь для меня большую цену. И теперь ничего не изменилось. Я сейчас очень нужна моим товарищам. А если будет связь с Землей, я многое смогу сделать и для людей.
А Саша и Сурен изменились. Это особенно заметно было в первые дни. Потом все вошло в свою колею. А сначала...
Я еще на Земле ознакомилась с биографиями тех, кто должен стать моими пациентами. Их состояние, их психика - это одна из задач экспедиции. И мне поручено решить ее.
Сурен Арутюнович - баловень судьбы. Единственный сын крупного партийного работника, он с детства жил среди внимания и достатка. Мальчика любили, немного баловали, но, главное, по-настоящему воспитывали. В его жизни не было срывов. Он прекрасно учился. Потом стал выдающимся инженером, женился, прекрасный семьянин. Он немного снисходителен к людям, потому что привык быть всегда на виду, как привык к хорошей одежде. Но прежде всего он инженер, упорный, всегда в поисках.
Сейчас он дотошно следит за собой, за своим костюмом, ногтями, волосами... Я понимаю: он старается отвлечься.
А Саша не знал ни отца ни матери, вырос в детдоме, проказливый и немного насмешливый мальчишка. И когда я вижу его застывшего в одной позе. такого безразличного к своей собственной особе, мне хочется обнять его за плечи и сказать:
- Ничего, мой родной! Будущее пока еще за нами!
Он только на год старше моего Володи.
В их лицах, Сурена и Саши, есть что-то... Что? Растерянность? То и не то... Апатия? Безнадеждность? Нет! Не то Тоска? Может быть. Вера в будущее? Очень мало, это подогревается искусственно. Боль по невозвратимо утерянной Земле? Да, есть. Но есть и сила Они из тех, кто с детства активно врывается в жизнь, кто ищет боя и для кого битва - необходимейшее.
И мне отрадно, что это последнее с каждым днем все нарастает и нарастает.
Жизнь среди бесконечности становится буднями.
Крошечная кабина. Она совсем не напоминает огромные солнечные лаборатории, где я работала десять лет тому назад.
Синтезировать белки мне поможет хлорелла, маленькая одноклеточная водоросль. Это очень неприхотливое растение, оно хорошо усваивает энергику света и исключительно быстро размножается Белки хлореллы состоят из полного набора аминокислот, необходимых для питания, в ней много витаминов; углеводов и других ценных веществ.
Хлореллы мало. Хотя с Земли мы взяли ее изрядный запас. Она играет значительную роль в нашем рационе Но мы совсем не рассчитывали путешествовать многие годы!
Невыполнение хотя бы одного из заданий Павла обесценивает работу остальных и неизбежно ведет к гибели
И мы работали, мы даже не встречались...
Четкая, размеренная жизнь: работа - питание - сон - работа - необходимый минимум физических упражнений.
Режим, строгий режим. Иначе нервная система сорвется, выйдет из повиновения, иначе упадет трудоспособность.
Кроме хлореллы, мой главный союзник-микроорганизмы. И первое, с чего я начала, - разведение культур микробов. Хорошо, что материала оказалось у меня больше чем достаточно. Проследить на простейших влияние Космоса было одной из моих задач у Юпитера. Я взяла очень много подопытного материала. И сейчас отбирала нужное мне. Микробы чувствовали себя на космическом корабле превосходно, нисколько не хуже, чем на Земле. Надо найти только для них самую благоприятную среду, повести их развитие в нужном направлении.
Однажды Павел Николаевич пригласил нас всех в салон. На минуту приоткрыл жалюзи на окнах. Мы оглянулись, в сплошной темени мерцали одинокие тускло-красные вспышки. И казалось, одна из них - наше Солнце.
Саша высказал это:
- Кто может сказать правду о тяготении? Может быть, оно и сейчас направляет нашу ракету? Скорее всего именшо так и есть. Мне кажется, очень велика вероятность того, что мы летим к центру Галактики, куда-то туда, к созвездиям Стрельца, Скорпиона или Щита. И может быть, одна из звезд...
Он осекся. Но я поняла, он хотел сказать: и может быть, какая-нибудь звезда вот этих созвездий - поглотит нас...
- Я вас собрал сюда не для того, чтобы предаваться мрачным мыслям. И приоткрыл завесу в Космос не для того, чтобы напомнить о нашей обреченности...
Павел говорил медленно, неодобрительно, и лицо его покрылось густой краской раздражения.
- Я хотел вам напомнить о Земле. Нашу жизнь сейчас люди очень дорого ценят. И работать надо. Но не так, как до сих пор.
Он опять прикрыл щиты на иллюминаторах.
- Мы живы, работаем! А это счастье! Мы должны ощущать радость жизни, радость дружбы, радость общения. Иначе ничего не выйдет! Ничего необыкновенного не произошло! Понимаете? Ничего. Мы работаем так, как всегда. И каждый день будем собираться для отдыха. А сейчас... Нина Александровна, сыграйте нам то, что вы играли в тот вечер.
Саша обнял мои плечи. Павел пытался улыбаться. Но его губы скорее кривились...
- Вот... поэтому... я... опоздал.
А Саша шептал:
- Нина Александровна! Милая Нина Александровна!
И опять все изменилось. И опять мы стали другими. Об этом я думала уже ночью, отдыхая в удобной постели.
Павел нарушил свой приказ. Через несколько дней он не пришел к нам в салон. Я села к роялю, Саша вполголоса начал декламировать:
Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла...
Но Павла не было, и это беспокоило.
Вошел он неожиданно и очень тихо. Мы все почему-то оглянулись.
Павел стоял на пороге и весь светился. Да! Светился вдохновеньем, радостью. Его лицо изменилось до неузнаваемости, бледное, ошеломленно счастливое. Он хотел, но не мог выговорить ни слова... Наконец сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
