— А наша снаряга? — было уперся один.
— Выживешь— у себя на Военке достанешь новую, — выкрикнул кто-то.
Второй с ненавистью смотрел на меня и менялся в лице.
— А я тебя узнал, Молчун, — злорадно заявил он, — ты у Йоги в шестерках ходил.
Сильно заявил. Перед глазами встала картинка в бандитском баре — четверка играющая в пятикарточный покер и та же ухмылка. Вот и свиделись — подручный Борова. Потом перед глазами появились трупы телохранителей Йоги, россыпи гильз 5.56 и тело Рожи, с ножевой раной от… Я посмотрел на стол — не ошибся. Кинжал-самоделка, с граненым лезвием — форма раны характерная, ни с чем не перепутать. Похоже мое лицо говорило лучше, чем слова.
— Чем ответишь, наемник?
— Это подручный Борова, по кличке Пика. Шулер и катала. Видел его у них на старой базе— в Депо на Свалке. — ответил я, не скрывая, что был там, — По делу клиента пришлось топать тогда к местному королю.
Псевдосвободовец обрадовался, вознамерившись "тонуть так с музыкой".
— Вот, я же говорю! А еще его Стеклорез привел на базу с Кордона!
— Было дело. Я его от снорков отбил, — признал я.
Бармен вмешался.
— Кто кому услуги оказывал раньше — дело не мое. Я знаю, что он работал и на Долг, и на Свободу, и на вольных. Грехов за ним не замечено, рекомендации надежного человека. Что не бандит точно знаю. Мне Сидорович и Чехов на него рекомендации давали.
Вот те раз! Ну прямо реклама.
— Погодите, — сказал я патрульным, — К этому типу у меня должок остался — друга моего ножом убили. И ножичек то приметный — как раз вот такой!
И кивнул на стол.
— Вызываю на Арену, мразь.
Тот криво ухмыльнулся с нездоровым блеском в глазах.
— Я тебя сделаю, фрайер!
— Там и посмотрим.
Народ в баре оживился. Недоумевающего от происходящего ловчилу-"свободного" под белы рученьки выкинули за внутренний блок «Ростка», впрочем вслед швырнув его оружие. Долговцам не хотелось отягощать карму убийством безоружного. И тот, подобрав снаряжение, дернул на Военку так, что аж пятки засверкали, под озорное улюлюканье зевак и охраны с блокпоста.
Арена представляла из себя большой ангар, освещаемый светом галогеновых прожекторов. Песок, устилавший ее пах кровью в прямом и переносном смысле. Пика щерился, стараясь держать меня на дистанции, но одновременно пытаясь поймать на атаке — его лезвие было длинней чем мой шведский нож. Да и держал я его в левой руке обратным хватом, все еще примериваясь и только обозначая атаку. Противник, видя мою неуверенность, попытался атаковать, послав руку в район левого предплечья. Я же пропустив выпад, сделав полшага вперед и, выронив на песок нож из порезанной руки, тем не менее «помог» потерявшему осторожность Пике, обхватив его запястье и завернув руку бандита так, что кости в суставе издали характерный щелчок, выскакивая из хряща. Пика широко открыл рот в немом крике и выронил кинжал. Я дал ему сделать шаг вперед и, зайдя за спину, свернул шею бандиту. Тело любителя поиграться ножичком, неожиданно размякнув и став невыносимо тяжелым, рухнуло на песок. Давно не имел практики, подрастерял кондиции. Что на меня нашло?
— Это за тебя, брат, — хрипло выдавил я неожиданно пересохшим горлом, обращаясь к покойному Роже. После чего подобрал свой нож. Рукав камки набухал от крови из глубокого пореза. Капли падали, впитываясь в песок.
Если кровь и пролилась сегодня, то это была моя дань Арене…
Дрема бинтовал мне руку и изумлялся.
— Чего, командир, на тебя нашло? То спокойный как слон, а сегодня как с цепи сорвался. Долговцы бандита сами бы к стенке поставили.
— Черт его знает.
— Ладно, командир, я к себе. «Холодец» минут десять подержи у повязки.
— Хорошо.
И напарник ушел, прикрыв дверь. Из угла донеслось покашливание.
— Ну проходи, чего скромничаешь, — произнес я и повернул взгляд. Стрелок сидел на столе с АК-74М на коленях.
— Ты тоже ощущаешь ЭТО?
— Что?
— Пробный пуск, отладка. Когда передатчик запустят на полную, будет война. И прольется много крови.
— Дьявол…
— Нет, не дьявол. Точный расчет кукловодов, вертящих сектантскими марионетками. Сначала натравить Свободу на Долг, потом подпустить бандитов, а урожай голов придут собирать сектанты. Кое чего тебе Проводник в подземелье показал. Такие ребятишки со своими пушками наведут кладбищенский порядок.
— Но военные…
— А что военные? Им, что сектанты, что вольняги все едино. С сектой то дело еще проще иметь. Те им будут подкидывать по мелочи технологии, полученные от иномирян, а вояки проснутся лишь тогда, когда будет поздно.
— Значит полагаешь, что допустят?
Стрелок невесело усмехнулся.
— Знаю. Но сектанты это еще люди, с амбициями и верой. А вот то, что стоит за ними нам чуждо настолько, что представить трудно. Сам же отражал атаку контролеров на долговский блок. А не заметь ты их? Тем более, что это был пробный шар. Если допустить запуск ретранслятора, то атаки усилятся и Долгу уже будет не до Свободы и секты. Кто-то конечно уцелеет, но клану придет конец.
— Стрелок…
— Не называй меня так, Перст. Стрелок умер тогда, сидя среди живых трупов. Поначалу я злился на тебя, хотел убить, но потом все понял. Если бы ты меня тогда не остановил, то все стало бы только хуже. Плохо быть наивным дурачком, идущим на поводу у собственного любопытства и честолюбия. Так я стал Меченым и уничтожил О-Сознание, а не будь тебя, стал бы одним из них. Мне они предлагали. И самое интересное, будучи прежним Стрелком, я бы согласился, а так Меченый просто выжег это гнездо каленым железом.
— Ну, что ж, я рад, что зла на меня не держишь.
— И я рад, что ты все понимаешь, Перст. Мы связаны одной нитью судьбы и не нам ее разрубать.
— Насчет людей…
— Люди надежные. Кое кто тебе знаком— трое из бывших «свободных» с кем ты штурмовал наемничью базу. Это люди покойного Чехова, которым не по нраву пришлись перемены в клане. Двое из вольняг, людей покойного Валерьяна. Один бывший сектант, теперь мечтающий вытравить «Монолит» как ядовитых змей. Да, сними «холодец» с раны, иначе тромб образуется…
— Вот дьявол, — только и произнес я, распуская повязку и убирая от пореза артефакт. Рана почти затянулась, а пальцы начало покалывать.
— Воспользуйся "ломтем" — посоветовал Меченый, — на полчаса примотай к ране. Ткани к ночи срастутся. Завтра будешь на сто процентов в норме, как огурец. А я пошел. Спеши.
Чуть повеяло холодом и мой протеже исчез. И тут же раздался стук в дверь.
— Командир, не заснул? — Дрема осведомился и зашел.
— Нет, как видишь — ответил я.
— Артефакт с повязки сними.
— Уже.
— Где то был "ломоть мяса".
— Сейчас рана пару минут подышит и приложу.
— Тогда я свободен?
— Да, до утра.
— Ааа, — сладко зевнул напарник, — тогда отосплюсь за всю Ивановскую губернию. Спокойной ночи.
— Ага, — только и кивнул я, доставая артефакт из контейнера. Дверь за Дремой закрылась. Примотав артефакт к ране чистым бинтом, я встал со стула и запер дверь. Не хватало еще незваных гостей.
Проснулся я от того, что в замке кто-то шарил отмычкой, неумело, но настойчиво.
Так, так, граждане… Назойливость ваша меня просто поражает.
Я быстренько поднялся, стараясь не производить шума. Сбил одеяло, положив РД и комбез со стула под него, создавая видимость лежащего тела. Собачка щелкнула и английский замок открылся. В проем просунулось дуло АПБ, потом показалась рука. И тут я резко навалился на дверь и зажал руку о косяк. «Стечкин» упал на пол, глухо стукнув о ковер. Через минуту, я за эту же руку втащил горе-убийцу в свой «люкс», вырубив его ударом о косяк. Достал пластиковую петлю и, жестоко выкрутив клиенту руки, стянул их на спине. На потолке торчал крюк от светильника. И я подвесил непрошенного визитера, предварительно обшмонав. На стол легли ПДА, две обоймы к АПБ, ксива СБУ, шприц с неизвестным содержимым бурого цвета, японский флешдиктофон «Sony». На одежде киллера сюрпризов не было. Электроники тоже. Я зажег свет и неторопливо оделся. А вот клиент и очухивается — застонал, дернувшись. Я натянул душегубку на голову.
— Очухался? — заботливо поинтересовался я у душегуба.
— Тот медленно приходил в себя. Удар виском о косяк не прошел бесследно. Правый глаз клиента дергался в нервном тике.
— Я достал нож и разрезал на клиенте одежду, не заботясь о целостности его кожи. Боль чуть отрезвила СБУшника. Взгляд стал более осмысленным.
— Цель визита.
Тот молчал.
— Ну хорошо, сейчас я начну отрезать у тебя все так или иначе мешающее нашему общению. Начну с мошонки, — ласково информировал я, — потом отрежу и половой член. Время у меня есть и я никуда не спешу. К тому же весьма кстати есть и парочка артефактов, так хорошо заживляющая порезы. Тебе будет больно, но не смертельно, а к утру ты станешь совсем другим человеком.
