Я с минуту просидела в ступоре, переваривая его ответ.
— А почему я не чувствую боли?
— Точно не могу сказать. Я произвел короткое вскрытие, а для выяснения такого рода проблемы, нужно обследовать ткани твоего тела и просканировать мозг. Но, думаю, все дело в нервных клетках твоего организма. Это только мои догадки, но такое ощущение, будто они отключились от мозга.
— В смысле?
— Как я уже сказал, для более детального объяснения нужно подробней исследовать тебя. Понимаешь, грубо говоря, твое тело мертво. Но его ткани, или вернее сказать, клетки, еще живы. И твоя рана…
Локки указал на место моего ранения. Рана была наспех зашита грубой черной ниткой, и хоть выглядела глубокой, но совершенно не кровоточила и явно не собиралась затягиваться. Зато в тех местах, где нить проходила сквозь кожу, все заросло, будто её зашивали не сегодня, а месяц назад. Я вопросительно посмотрела на Локки.
— Я сам удивлен. Тонкие нити рвались, как только я пропускал их через кожу. Потому что кожа твоя сразу же затягивалась. Поэтому я взял грубые нити и постарался сделать все быстро. Но вот еще что… — Он взял скальпель и, прежде чем я успела возразить, прошелся ним по моей руке.
Я уже ожидала, что хлынет кровь, но вместо этого маленькая красная капля вытекла из раны, после чего порез начал медленно затягиваться, пока совсем не исчез. Я открыла рот от удивления, а через мгновение осознала, что никаких других следов порезов, кроме зашитой раны, на моем животе нет, хотя Локки перед этим почти час копался внутри меня.
— Как? Что? Но… — у меня не было слов.
Локки провел пальцем по тому месту, где был порез.
— Видишь? Я не знаю, почему так происходит.
Я была в полном недоумении. Последние события, а еще и это… Я попыталась успокоиться. И это, как на удивление, получилось. Наверное, шок был слишком сильным, чтобы удивляться.
— Так, сделаем выводы. Я мертва…
— Теоретически, — перебил меня Локки.
— Ну да. Я не чувствую боли, все мои раны, кроме одной, зарастают на глазах и почти не кровоточат. Я ничего не пропустила?
— Пока нет.
— Да уж. Ночка так ночка, — я закрыла руками глаза, пытаясь все обдумать, и тут вспомнила, что почти голая, так что быстро накинула на себя окровавленный свитер, застегнув его по самую шею.
— Мио.
— Да?
— Я так тебя и не спросил. Как тебя ранили? — Локки посмотрел на меня с укором.
— Ну, это была случайность. В общем, когда я шла в магазин на меня, ну, напали грабители.
От глубокого тяжелого вздоха парня, я почувствовала себя так, словно сама бегала за подозрительными личностями, умоляя себя пырнуть ножом.
— Что ж, понятно, — он устало потер пальцами переносицу. — Да, и еще, ты не знаешь, что могло вызвать, как бы сказать, твое восстание из мертвых?
Я задумалась, перекручивая все возможные варианты. И все-таки нашла одно. «Черная книга» — пронеслось в голове. И, правда, это единственное объяснение тому, что я сейчас в таком состоянии. Я взглянула на Локки и уверенно произнесла:
— Нет. Понятия не имею.
— Ладно. Вот только что ты сейчас будешь делать? Мне бы не хотелось отпускать тебя домой в таком состоянии, а назавтра найти действительно мертвой. Кто знает, что за чертовщина с тобой твориться.
— Нет, я лучше пойду домой. Да и не чувствую себя присмерти. А завтра пойду в школу, иначе Ирен прибежит ко мне домой выяснять, не упала ли я опять с лестницы.
— Да, она это может, — кивнул Локки на полном серьезе. — Хорошо, я тебя отпущу домой, но с условием, что ты обязательно позвонишь, если твое состояние хоть как-то измениться.
— Обязательно позвоню.
Только после этого Локки позволил мне встать. Став на ноги, я заметила, что хорошо держу равновесие. Мне казалось, что я упаду, как только стану в нормальное положение, но такого не случилось. Надев куртку Локки, которую он дал мне, так как моя одежда была испорчена, я пошла домой. Парень хотел проводить меня, но я отказала, ведь уже от этого толку бы не было.
На улице стояла глубокая ночь. Было холодно, но моя кожа этого не чувствовала. Так странно. Идешь себе по темной, холодной улице, а ощущение, будто ты сейчас ходишь во сне. Нет чувства реальности. Ведь физически, ты тоже ничего не чувствуешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Улицы были пусты. Только иногда кто-то быстро пробегал мимо меня, спеша куда-то. Я смотрела им в след. Сейчас для меня люди выглядели по-другому. Все-таки они слишком хрупкие, и мимолетная случайность может стоить им жизни. Поэтому мы и живем в страхе. А ночь лишь усиливает этот страх. Ведь ночь — это время неизвестности, тьмы и мрака. Но наши страхи объяснимы, ведь действительно есть чего бояться. Этой ночью я удостоверилась в этом, когда умерла.
Дойдя до дома, я внезапно вспомнила про пакет с едой, который оставила там, в переулке. Но, пораскинув мозгами, передумала возвращаться за ним. Идя в свою комнату, я на секунду остановилась возле зеркала в коридоре. Мой вид был ужасный: грязные волосы, кровь на одежде и совсем чужие глаза. В них больше не было того блеска, который был раньше. Их можно было описать как… как глаза мертвеца. Мне не было страшно. Наоборот, я ожидала увидеть что-то подобное. Но почему мне кажется, что я уже у кого-то видела похожие глаза?
Приняв душ и переодевшись, я решила прибраться в доме и по пути обдумать все произошедшее. Разгадка моей смерти крылась в черной книге. «Если то, что написано в книге правда, то теперь мне не требуется ни сон, ни еда, ни отдых для существования. Но тогда почему же, после того как я умерла, на мне не появились никакие черные пятна, какие были на той девушке?» На всякий случай я еще раз проверила свое тело на наличие черных пятен, как сделала это, когда принимала душ. Ничего не было. Даже следы недавних побоев на лице и руках исчезли. Немного успокоившись, и я решила убраться в доме.
Уборка длилась довольно долго. Закончила я только к четырем утра. Время пролетело быстро, что меня удивило, тем более что мое тело ни капли не устало. Похоже, мне придется долго к этому привыкать…
Я поднималась по лестнице на второй этаж, когда услышала, как открылась входная дверь. Противное чувство охватило душу и мне стало понятно, кто пришел. Я, сама не зная почему, спустилась назад в коридор.
Фред стоял возле двери и пытался снять обувь. Когда я увидела его, неприятное чувство внутри меня сменилось ненавистью. Вдруг, совершенно без причины, мне захотелось взять бейсбольную биту, которая висела на стене, и ударить ею Фреда. Сначала по рукам, потом по бедру, спине, почкам, ногам, зубам, и не со всей силы, а так чтоб он еще несколько минут помучился. Мое тело задрожало от нетерпения. Я бы уже осуществила задуманное, если бы меня не окликнул Фред:
— Чего уставилась?! Дел что ли нет? — он был трезв, но его поведение не изменилось.
— И где ты был все это время? — грубо фыркнула я, пропустить его вопрос мимо ушей.
— Где был, там уже нет. И вообще, я устал, так что не доставай меня, — огрызнулся он.
Видимо он тоже не горит желанием вспоминать события прошлого вечера. Но это меня не успокоило. Ненависть к нему росла с каждой минутой. Я еле сдерживала себя, чтоб не накинуться на него. Мое поведение меня насторожило. Да, я и раньше ненавидела дядю, но не до такой степени. Такое чувство, что мой разум чем-то одержим. Я знала, что если еще немного пробуду с ним в одной комнате, то мне опять придется оттирать пол от крови. Но уходить я не собиралась, вернее, мое тело меня не слушалось. Такое ощущение, будто кто-то сейчас стоит за мной, и тихо шепчет негативные высказывания в строну Фреда, тем самим, усиливая мою ненависть к нему. Я даже на секунду захотела обернуться, чтоб посмотреть, действительно ли никого нет, но сдержалась.
Фред, как ни в чем не бывало, включил телевизор, достал из-под кофейного столика полупустую бутылку пива (которую я почему-то не заметила, когда убиралась), и плюхнулся на диван, завалив грязные ноги на стол. Это вызвало у меня отвращение и усилило ненависть. Я знала, что дальше так не может продолжаться, поэтому решила покончить с этим раз и навсегда.
