— Мужчины должны работать, женщины должны ждать, — проговорила миссис Пекэм.
— Угу, — кивнул я.
На следующее утро, открывая дверь офиса, я услышал телефонный звонок.
Звонила миссис Хеллбруннер. Она визжала. Куда делись недавние почти семейные отношения!
— Я не верю, что он уезжает в Бангкок, — ярилась она. — Дело в цене. Он слишком воспитан, чтобы торговаться.
— Вы согласны на меньшее? — До сего момента она была очень тверда относительно сотни тысяч долларов.
— На меньшее? — в голосе просквозило нечто молитвенное. — О господи, я согласна на пятьдесят, лишь бы избавиться от этого чудовища. — Некоторое время она помолчала. — Сорок! Тридцать! Только продайте!
Пришлось мне отправить телеграмму полковнику, адресовав ее на «Национальные Сталелитейные заводы», в Филадельфии.
Ответа не последовало, пришлось прибегнуть к помощи телефона.
— «Национальные Сталелитейные заводы», — ответил женский голос в Филадельфии.
— Полковника Пекэма, пожалуйста.
— Кого?
— Пекэма. Полковника Брэдли Пекэма. Вашего Пекэма.
— У нас есть Пекэм Б.С., из чертежной.
— Он руководитель?
— Не знаю, сэр. Можете спросить у него сами.
В трубке послышался щелчок; меня явно переключили на другое помещение.
— Чертежная, — откликнулся новый женский голос.
— Этот джентльмен хочет говорить с мистером Пекэмом, — вмешалась первая.
— С полковником Пекэмом, — уточнил я.
— Мистер Мелроуз, — услышал я громкий голос второй женщины. — Пекэм еще не вернулся?
— Пекэм! — рявкнул невидимый мистер Мелроуз. — Шевели задницей! Тебя к телефону!
Сквозь гул голосов рабочего помещения послышался чей–то вопрос: «Ну как отдохнул?»
— Так себе, — откликнулся приглушенный, но очень знакомый голос. — Думаю, в следующий раз попробуем Ньюпорт. Из автобуса выглядит весьма симпатично.
— Как тебе удается жить в таких фешенебельных местах при твоей–то зарплате?
— Уметь надо. — Тут голос зазвучал громко.
Я понял, что это он.
— Пекэм слушает! Чертежная!
Я положил трубку на рычаги.
Я жутко устал. Я вдруг осознал, что не был в отпуске с окончания войны. Необходимо оторваться от всего этого хотя бы на время, или я просто сойду с ума. Но Делаханти молчит, поэтому я все еще без цента в кармане.
А потом я вспомнил, что полковник Брэдли Пекэм упомянул Ньюпорт. Там действительно множество очень симпатичных домов — с прекрасной обслугой, обстановкой, припасами, видом на море… И все выставлены на продажу.
Взять, к примеру, хотя бы это поместье Ван Твила. Здесь есть почти всё: частный пляж и плавательный бассейн, поле для поло, два травяных теннисных корта, трасса для гольфа на девять лунок, конюшни, загон, повар–француз, как минимум три исключительно привлекательных горничных–ирландки, дворецкий–англичанин, погреб, полный марочных вин…
Лабиринт, кстати, тоже весьма любопытная штуковина. Я блуждаю в нем почти каждый день. Отправившийся меня искать агент по продаже недвижимости, как правило, запутывается в нем как раз в тот момент, когда я нахожу выход. Уверяю вас, имение безусловно стоит тех денег, которые просят за него, до последнего цента. Я и ни минуты не намерен торговаться. Я либо возьму его, либо нет.
Но мне надо еще немного поближе с ним познакомиться, избавиться от ощущения новизны, прежде чем сообщу агенту о своем окончательном решении. Пока что я прекрасно провожу время. Жаль, что вас здесь нет.
Упаковка
— Ну, что ты на это скажешь, Мод? — проговорил Эрл Фентон, снимая с плеча стереокамеру и расстегивая пальто. И то и другое он уложил поверх массивной консоли теле–радио–аудиокомбайна. — Мы совершили путешествие вокруг света, и стоило нам войти в свой новый дом, как через две минуты зазвонил телефон. Вот это я понимаю — цивилизация.
— Вас, мистер Фентон, — объявила горничная.
— Эрл Фентон слушает… Кто?.. Вы не ошиблись? Есть еще некий Брад Фентон, с бульвара Сан–Бонито… Да, да, это я. Выпуск 1910 года… Минутку! Конечно помню!.. Чарли, к чертям собачьим какой–то отель, ты мой гость! Найдется ли у нас место? — Эрл прикрыл микрофон ладонью и подмигнул жене. — Он спрашивает, достаточно ли у нас места! — После этого снова заговорил в трубку. — Слушай, Чарли, у нас есть комнаты, куда я еще ни разу не заходил. Какие шутки! Мы только сегодня въехали. Буквально пять минут как вошли… Нет, уже все в порядке. Дизайнер закончил всё — будьте любезны! — пару недель назад, прислуга работает как часы, так что мы готовы. Бери такси, слышишь меня?.. Нет, я продал завод в прошлом году. Дети выросли, встали на ноги… Эрл–младший — врач, у него большой дом в Санта–Монике, Тед недавно сдал экзамен на адвоката, работает со своим дядюшкой Джорджем… Да, а мы с Мод решили угомониться и уйти на заслуженный… Но что мы по телефону–то говорим! Приезжай немедленно! Черт побери, нам есть о чем повспоминать! — Эрл положил трубку и поцокал языком.
Мод изучала панель с выключателями в коридоре.
— Совершенно не могу разобраться, какая из этих дурацких кнопок к чему относится. Кондиционер, или гаражные ворота, или окна…
— Надо будет пригласить Лу Конверса, он объяснит, что к чему, — успокоил ее Эрл. Конверс был подрядчиком, который во время их кругосветного путешествия устанавливал в доме хитроумную многоуровневую «технику для жизни».
Эрл задумчиво уставился в широкое «венецианское» окно, из которого открывался вид на залитую ярким калифорнийским солнцем мощенную камнем террасу с домиком для гриля, на каретный сарай, к воротам которого вела щебеночная подъездная дорожка, на гараж с флюгером на крыше, ласточкиным гнездом и двумя «кадиллаками».
— Представь себе, Мод, — проговорил он, — я только что беседовал с призраком.
— Ага! — воскликнула Мод, занятая своим. — Смотри–ка! Если это окно открывается, то опускается экран! Призрак? Какой еще призрак?
— Фримэн. Чарли Фримэн. Имя из прошлого, Мод. Сначала я просто не поверил. Чарли был, наверное, самой выдающейся личностью в нашем студенческом братстве выпуска десятого года. Президент братства, издатель газеты, член Фи Бета Каппа.
— Боже ты мой! И как это он снизошел вспомнить про нас грешных? — воскликнула Мод.
Неприятное воспоминание из далекого прошлого непроизвольно всплыло в мозгу Эрла: Чарли Фримэн, очень светский, одетый с безукоризненным вкусом, сидит за столом, а он сам в костюме официанта расставляет перед ним тарелки. Энтузиазм, с которым он пригласил Чарли в гости, оказался своего рода автоматическим рефлексом человека, оставшегося, несмотря на все свое преуспевание, простым, обыкновенным, дружелюбным парнем. Теперь же, вспомнив студенческие отношения, Эрл почувствовал, что перспектива приезда Чарли создает некоторый дискомфорт.
— Он был богатым человеком, — проговорил он с явной горечью в голосе. — Одним из тех, про кого говорят, что у них есть все. Понимаешь?
— Но, милый, — ответила Мод, — ты ведь тоже не был лишним в этой компании?
— Конечно, но когда речь шла о деньгах, они вручали мне куртку официанта и швабру.
Жена окинула его сочувственным взглядом, и Эрл ощутил возможность выложить наболевшее.
— Понимаешь, Мод, для молодого человека кое–что значит, когда приходится обслуживать твоих ровесников, да еще и приятелей, убирать за ними и наблюдать, как они, разодетые в пух и прах, с кучей денег уезжают отдыхать на курорты, в то время как тебе приходится все лето работать, чтобы оплатить следующий курс. — Эрл даже удивился остроте собственных переживаний. — При этом они все время смотрят на тебя сверху вниз, словно видят нечто ущербное в людях, кому никто не принес состояние на блюдечке.
— Я просто в ярости! — воскликнула Мод, негодующе распрямляя плечи, словно стараясь защитить Эрла от всех, кто унижал его во время учебы в колледже. — Если этот великий Чарли Фримэн так относился к тебе тогда, не понимаю, зачем его надо было приглашать в наш дом?
— Да ладно, простить и забыть, — хмуро отмахнулся Эрл. — Меня это больше не волнует. Если он захотел объявиться, я постараюсь встретить его как старого друга, как бы там ни было.
— А чем этот великий и могущественный Фримэн сейчас занимается?
— Не знаю. Наверное, чем–нибудь серьезным. Он пошел по медицинской стезе, а я вернулся сюда, так что мы с тех пор и не общались. — Экспериментируя, Эрл нажал кнопку на стене. Из подвала донеслось приглушенное жужжание и пощелкивание, как от приборов, контролирующих температуру, влажность и качество окружающего воздуха. — Но не думаю, что Чарли обзавелся чем–то намного лучшим, чем это.
— А что конкретно он делал по отношению к тебе? — все еще негодуя, продолжила Мод.
Эрл взмахом руки показал, что предпочитает оставить эту тему. На самом деле не было никаких особенных инцидентов, о которых он мог бы поведать Мод. Люди типа Чарли Фримэна никогда не позволяли себе сказать что–либо унизительное по отношению к Эрлу, когда он обслуживал их в качестве официанта. Но, в то же время, Эрл чувствовал на себе этот взгляд сверху вниз и мог побиться об заклад, что в его отсутствие они говорят про него и…
