Эрл взмахом руки показал, что предпочитает оставить эту тему. На самом деле не было никаких особенных инцидентов, о которых он мог бы поведать Мод. Люди типа Чарли Фримэна никогда не позволяли себе сказать что–либо унизительное по отношению к Эрлу, когда он обслуживал их в качестве официанта. Но, в то же время, Эрл чувствовал на себе этот взгляд сверху вниз и мог побиться об заклад, что в его отсутствие они говорят про него и…
Стараясь избавиться от дурного настроения, он встряхнул головой и улыбнулся.
— Мамочка, а как ты посмотришь на то, чтобы нам немножечко выпить и пойти обследовать наши владения? Если я собираюсь их показывать Чарли, не мешало бы мне самому сначала понять, как действуют все наши хитроумные приспособления, иначе он может подумать, что старина Эрл в этом доме — не хозяин, а дворник или официант… О господи, опять телефон! Думаю, на сей раз цивилизация до тебя добралась.
— Мистер Фентон! — послышался голос горничной. — Это мистер Конверс!
— Привет, Лу, старый конокрад! Как раз осваиваем твое творчество. Похоже, нам с Мод придется записаться на курсы инженеров–электриков, ха–ха–ха… А? Кто?.. Ты шутишь?.. Они правда хотят?.. Ну что ж, чего–то подобного можно было ожидать. Если они уже выбрали, ничего не поделаешь. Мы с Мод совершили кругосветное путешествие, пять минут как вошли в дом, но такое чувство, что оказались на Центральном вокзале.
Эрл положил трубку и почесал в затылке, шутливо изображая озабоченность и усталость. На самом деле он был рад подобной активности. Телефонные звонки свидетельствовали, что жизнь — несмотря на то, что завод уже продан, а дети выросли и разлетелись из родительского гнезда — только начинается.
— Что еще? — спросила Мод.
— Конверс сказал, что какой–то дурацкий журнал для домовладельцев хочет сделать статью про наш дом, и они днем приедут брать интервью и фотографировать.
— Забавно.
— Возможно. Не знаю. Не хотелось бы мне выглядеть на всех этих фотографиях неким чванливым ничтожеством. — Показывая, насколько этот сюжет его не волнует, Эрл решил сменить тему. — Не знаю, почему бы ей это не носить, учитывая, сколько мы ей платим. Похоже, наш дизайнер действительно продумал все до мелочей. — При этом он открыл дверцы шкафа рядом с террасой и извлек оттуда передник, поварской колпак и лежащие в нем белые асбестовые перчатки. — Видит бог, очень богато смотрится, не правда ли, Мод? Посмотри, что написано на переднике!
— Очень мило, — кивнула жена и прочитала вслух надпись: «Не стреляйте в повара, он готовит как умеет». — Ты выглядишь настоящим Оскаром Уолдорфским, Эрл! Дай–ка поглядеть на тебя в колпаке!
Он добродушно усмехнулся и натянул колпак на голову.
— На самом деле, не понимаю, как всем этим пользоваться. Кажется, я выгляжу марсианином.
— По–моему, ты выглядишь замечательно, и я не променяю тебя и на сотню высокомерных Чарли Фримэнов!
Держась за руки, они прошли по мощеной террасе к домику для гриля — каменному сооружению, которое издалека по ошибке можно было принять за здание сельской почты. Они поцеловались, как целовались перед Великими Пирамидами, перед Колоссом и Тадж Махалом.
— Знаешь, Мод, — заговорил Эрл, ощущая такой сильный прилив эмоций, что даже сдавило в груди. — Мне всегда хотелось, чтобы мой отец был богатым, чтобы у нас с тобой был такой дом сразу, как только я окончил колледж и мы поженились. Но теперь я понял, что был не прав. У нас бы тогда с тобой не было такого момента, как сейчас, когда мы можем оглянуться и сказать, что мы сами прошли весь этот путь — до последнего дюйма. И мы с тобой хорошо понимаем маленького человека, Мод, потому что сами когда–то были маленькими людьми. Видит бог, ни одному богачу из тех, кто, как говорится, родился с серебряной ложкой во рту, этого не понять ни за какие деньги. Сколько людей в нашем круизе не хотели даже одним глазком посмотреть на эту ужасную нищету в Азии. Они боялись потревожить свою совесть. Но нам — да, с учетом того, как мы прошли весь этот трудный путь — нам, думаю, нечего стыдиться, и мы могли спокойно смотреть на этих бедных людей и, думаю, в чем–то понимать их.
— Угу, — кивнула Мод.
Эрл пошевелил пальцами в тонких перчатках.
— А сегодня вечером я намерен пожарить нам с тобой и Чарли стейки из филейной части толщиной с манхэттенский телефонный справочник. И мы заслужили каждую унцию, могу сказать это с чистой совестью.
— Мы даже еще не распаковались.
— Ну и что? Я не устал. У нас впереди много дел, и чем быстрее я приступлю к ним, тем больше успею сделать.
Мод и Эрл, все еще в поварском облачении, находились в гостиной, когда горничная ввела Чарли Фримэна.
— Кого я вижу! — воскликнул Эрл. — Неужто старина Чарли?!
Чарли был по–прежнему худощавым и стройным; возраст выдавала лишь седина в густых волосах. Лицо, кое–где тронутое морщинами, излучало уверенность и мудрость, хотя Эрлу показалось, что на губах по–прежнему играет едва уловимая усмешка. На самом деле старина Чарли почти не изменился, и студенческие отношения, несмотря на сорокалетний перерыв, с новой силой возродились в сознании Эрла. Совершенно непроизвольно он почувствовал себя обиженным холопом, тупым и грубым. Единственным способом защиты оказался все тот же, из тех же времен — скрываемое негодование и надежда на то, что рано или поздно все будет совсем по–другому.
— Давненько не виделись, а, Эрл? — произнес Чарли своим по–прежнему глубоким, энергичным голосом. — Отлично выглядишь.
— За сорок лет много воды утекло, — откликнулся Эрл, нервно вцепившись пальцами в обивку дивана. И только после этого вспомнил про Мод, которая, напряженно поджав губы, стояла у него за спиной. — Прости, Чарли, познакомься, это моя жена Мод.
— Удовольствие, которое я вынужден был отложить на долгие годы, — с поклоном заметил Чарли. — Мне казалось, что я с вами давно знаком. Эрл очень много рассказывал про вас в колледже.
— Как ваши дела? — спросила Мод.
— Гораздо лучше, чем я мог предполагать еще полгода назад, — ответил Чарли. — Какой у вас великолепный дом. А как эта штуковина называется? — положил он руку на консоль теле–радио–аудиокомбайна.
— Это? — не скрыл удивления Эрл. — Это ТВ–блок.
— ТВ? — сдвинув брови, повторил Чарли. — ТВ? А–а, это аббревиатура от «телевидение», верно?
— Чарли, ты шутишь, что ли?
— Ничуть. В мире более полутора миллиардов бедолаг, которые никогда в жизни не видели ничего подобного, и я — из их числа. Не опасно потрогать стеклянную часть?
— Экран? — с трудом хохотнул Эрл. — Нет, конечно. Сколько угодно.
— У мистера Фримэна, наверное, экран раз в пять побольше нашего, — холодно заметила Мод. — Очевидно, поэтому он и пошутил, что никогда не видел такого маленького телевизора.
— Ну ладно, Чарли. — Эрл резко нарушил молчание, возникшее в комнате после реплики Мод. — Чем мы обязаны чести видеть тебя у нас дома?
— Воспоминаниям о юности, — ответил Чарли. — Случайно оказался в вашем городе, вспомнил, что…
Чарли не успел договорить. Его прервала появившаяся компания в составе Лу Конверса, фотографа и молодой симпатичной журналистки из журнала «Прекрасный дом».
Фотограф, представившийся просто Слоткин, немедленно взял бразды правления в свои руки и, похоже, не собирался выпускать их до окончания визита. Он категорически прекратил все разговоры и деятельность, не имеющие отношение к фотографированию.
— Так, показуйте ваш упаковка! — на странном ломаном языке потребовал Слоткин.
— Багаж? — не понял Эрл.
— Упаковкой, — вступила в разговор журналистка, — мы называем обстановку и оборудование жилища. Суть репортажа в том, что вы вернулись из кругосветного путешествия, а вас уже ждет полностью, так сказать, упакованный дом — в нем есть все, что может понадобиться человеку в жизни.
— О–о…
— Так и есть, — подал голос Лу Конверс. — Абсолютно, вплоть до битком забитого винного погреба и кухни с деликатесами на самый изысканный вкус. Абсолютно новые машины. Всё абсолютно новое. За исключением вин.
— Ага, они вииграли конкурц.
— Он продал свой завод и отошел от дел, — пояснил Конверс.
— Мы с Мод решили, что пора немного подумать и о себе, — заговорил Эрл. — Мы много лет ограничивали себя, вкладывали деньги в бизнес и так далее. Потом дети выросли, а мне предложили за завод большие деньги, мы немножко как бы сошли с ума и подумали: «А почему бы и нет?». После чего пошли и заказали себе все, о чем когда–то мечтали.
Эрл бросил беглый взгляд на Чарли Фримэна, который с легкой улыбкой тихонько стоял в стороне, явно изумленный всем происходящим.
— Мы с Мод начинали в двухкомнатной конуре в районе доков, — продолжил Эрл. — Не забудьте это вставить в статью.
