Он ответил — не словами, а тем, что древнее слов. Шелестели листья на яблоне, и в мире не осталось никого кроме нас…
Моя голова удобно лежала на плече мужа
— Что сделаем с Фемидой? — спросил вдруг Зевс. — Может, действительно, как с Прометеем?
— Я знаю кару похуже. Отправь ее к людям следить за справедливостью.
— Согласен, — муж нехорошо ухмыльнулся. — Отныне она — богиня правосудия.
— Бедняжка, — лицемерно вздохнула я, — целую вечность разбирать дрязги смертных…
То, что Алкид вырос донельзя избалованным, стало ясно, когда парню сравнялось пятнадцать. Из всех наук, полагавшихся мужчине его интересовали только кулачный бой и стрельба. А после того, как юноша кифарой проломил голову учителю музыки, посмевшему влепить нерадивому ученику оплеуху, желающих обучать царевича и вовсе не осталось. Наблюдавший за разбирательством Зевс, не знал, смеяться или плакать, когда Алкид заявил, что согласно закону каждый имеет право ответить ударом на удар. Не подрасчитал мальчик. Спасло его лишь то, что несчастный музыкант все-таки выжил (а каких трудов мне стоило уговорить Асклепия вмешаться!). Парня сослали пасти стада. На мой взгляд, это было неправильно, но Зевс решил, что так лучше, мол, вырастет, успокоится, поумнеет. Не спорить же с Громовержцем, на самом деле.
Алкид вырос, но не успокоился. Во владении оружием ему и впрямь не было равных, но и спеси без меры. Ну еще бы, ведь Афина не нашла ничего лучше, как рассказать «братику», кто он есть на самом деле. Я едва удержалась от того, чтобы отстегать дочурку хворостиной, как это делают смертные. Да только сказанного было не воротить. Алкид напрочь забросил любые занятия, кроме охоты. И в конце концов Зевс не выдержал:
— Нет, ты только посмотри, что натворил этот лоботряс!
Я склонилась к источнику. Вода послушно явила пасынка, сдиравшего шкуру с убиенного льва. Лев, между прочим, был последний в округе.
— Ну что с ним делать?
По моему скромному мнению — пороть нещадно, пока вся дурь не вылетит. Но мужа такой ответ не устроил.
— Тебе легко говорить. Ну не лежит у ребенка душа ни к чему, кроме воинских дел.
Я пожала плечами. Пусть разбирается со своим детищем как хочет — я и так много для него сделала. Своих проблем по горло.
— Гера, а что с тем царевичем в изгнании, которому ты покровительствуешь? — Зевс нахмурился, словно припоминая, — Ясон, кажется? Он вроде собирался в какой-то поход…
Кажется! А кто закатил скандал, решив, что мой интерес к сыну свергнутого царя продиктован не только желанием восстановить справедливость? Ну да, перенес он меня через ручей на руках. Но Ясон-то искренне считал, что помогает дряхлой старухе!
— Он собирает команду для своего корабля.
— Пусть возьмет Алкида. Может, приключений наестся по уши, поумнеет.
Поумнеет, как же! Хотя мысль неплоха — силы у парня немеряно — глядишь, и впрямь окажется полезным.
Заставить Ясона взять пасынка в команду оказалось нетрудно — достаточно было появиться бродячему поэту, который в красках расписал историю со змеями — точнее, ту версию, что поселилась среди смертных. С Алкидом тоже особых проблем не возникло — Зевс приснился ему ночью, напугал гневом богов и повелел отправляться на подвиги. Наконец, корабль был снаряжен, отплыл… и оказалось, что заботы только начинаются.
Для начала аргонавты решили заглянуть на остров Лемнос. По слухам, там не было ни одного мужчины — надо же убедиться в этом лично. Мужчин там и впрямь не нашлось, краткая, как предполагалось, остановка затянулась на два года. Наблюдая за происходящим, Зевс веселился, я злилась Надо отдать Алкиду должное — довольно скоро такие забавы ему надоели, и он вернулся сторожить корабль. Но отрывать остальных от пиров и прочих развлечений он тоже не собирался. Пришлось явиться к пасынку во сне и напугать гневом Зевса — вплоть до готовности отречься от сына. А уж тогда-то я им займусь…
Помогло. Перепуганный Алкид воплями «Тревога!» собрал товарищей у корабля и высказался. Речь его была краткой, эмоциональной и нелитературной. В основном смысл ее сводился к «погуляли — пора и честь знать». Подвиги впереди.
Подвиги оказались привлекательней рыдающих женщин. Корабль отчалил. Я облегченно перевела дух — похоже и Ясон вспомнил, ради чего он, собственно, отправился в плавание, и пасынок начал исправляться. Не тут-то было. Во время очередной стоянки Алкид решил прогуляться. Заодно и воды набрать.
Прогулка затянулась. Немудрено, если вспомнить, что весь путь от Лемноса герои увлеченно истребляли вино, в избытке загруженное на корабль — странно, что они вообще про воду вспомнили. О том, где может находиться источник, юноша имел только приблизительное представление, но это его не смущало. Не слишком уверенно держащийся на ногах пасынок продирался через лес, поминая нехорошими словами корни, тут и там торчащие из земли.
Ему повезло — впереди послышался плеск воды. Последним усилием Алкид выбрался на поляну — и открывшееся зрелище лишило его сил окончательно. Вытаращив глаза, парень рухнул наземь. Было отчего — у ручья сидела прекрасная девушка. Совершенно обнаженная. При виде ошарашенного лица Алкида она мелодично рассмеялась:
— Так это и есть сын Зевса? — ее смех сливался с журчанием воды. Одним гибким, текучим движением нимфа поднялась, склонилась над юношей. Смоляные кудри, пахнущие цветами, коснулись его лица.
— Не бойся. Мне просто интересно, на что ты способен…
— Нет, ты только посмотри на это! — Громовержец снова был в ярости. — А его, между прочим, на корабле ждут вторые сутки!
Я взглянула на картинку, возникшую в воздухе, и тут же отвернулась, густо покраснев:
— Весь в папочку. Своего не упустит. Ладно, пусть резвится — корабль уплывет без него.
В небе разрасталась иссиня-черная туча.
— Я ему устрою забавы! Воспитываешь, воспитываешь, и все без толку! Так позабавится, что век помнить будет!
Туча заполонила полнеба.
— В рабство его! Чтобы дурь выбили. Хотел подвигов — получит по полной!
— Остынь, — посоветовала я.
— Остынь?! Мало мы с ним возились? И что получили? Избалованного детинушку, которому наплевать на все, кроме собственных прихотей!
Молния испепелила растущую во дворе маслину. Громовержец перевел дух:
— Пойдет в Дельфы — спросить совета у пифии. А уж я ей подскажу. — Зевс нехорошо ухмыльнулся. — Да, кстати, не придумаешь, как ему назваться, чтобы имя свое не позорить?
Я пожала плечами:
— Запросто. Пусть зовется Гераклом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
