Тем же вечером мы тусили с парнями в клубе и Кот сказал, что давно не видел меня таким довольным. Ник удивленно поднял брови, услышав об изменении решения в части наставничества, недоверчиво мазнул взглядом, но говорить ничего не стал.
Мне выпал шанс сполна преподать ей урок. Показать, как именно следует и как не следует обращаться с Дмитрием Ветровым.
И она тоже, несомненно, помнила меня, иначе зачем пряталась под столом.
Еле сдерживался, чтобы не подойти, не схватить и не помочь ей с возвращением в исходное положение.
Ты теперь от меня так просто не спрячешься, Райская Милана.
Даже не надейся.
Уступить выбор Оксане?
Ага, как же.
Ищите другого идиота.
Ольшанская только с виду миленькая блондиночка. Когда надо — прогрызет глотку неугодным и не то что не подавится — глазом не моргнет. А еще хорошего дня пожелает, бесстрастно наблюдая за кровотечениями врага. Она одно время усиленно — вижу цель, не вижу препятствий — подбивала к Нику клинья, но тот не поддался на ее провокации. Даже когда они оба были вдрызг пьяными на вечеринке Кота, он ничего лишнего себе не позволил. Только после того случая она от него отстала.
В голове снова мелькает образ в футболке с пандой и я, как дурак улыбаюсь.
Дверь скрипит, открываясь.
Сбрасываю с плеч веселость и строго озвучиваю вопрос, оборачиваясь на ту, что заставила себя ждать.
Узнав о встрече со мной, девушки бегут со всех ног и не стесняются своей радости.
Эта же входит медленной походкой гордой королевы, высоко подняв свой маленький курносый носик. И недовольно морщится, словно в аудитории не слабо так воняет. Судя по её лицу — первосортным говном.
А у меня от одного вида первокурсницы по телу заряд ударяет.
Раздражает не слабо.
Бьет по рецепторам.
В столовой я первым делом заметил именно её. Сам не понимаю, но она для меня будто сияет, как самая яркая звезда. Но показывать ребятам не захотел.
Хрен знает, что на меня нашло.
Не решил, как буду вести себя с мелкой при друзьях.
А если они ее тронуть захотят? Коту вообще плевать, на кого карабкаться, лишь бы было мягко и за что потискать. Эта мысль вызывает неконтролируемый гнев и пальцы сами сжимаются в кулаки.
Не собирался быть с ней грубым, но вызывающий блеск ее глаз и острый язычок вынудили меня к действиям.
Сам не понял, когда усадил на стол, зафиксировал руки и вклинился между ног.
Вел себя, как полный придурок с замашками озабоченного мудака.
Но точно не планировал идти дальше.
Хотелось немного разжечь в ней злость, которая так сильно заводит, назойливо отзываясь в паху.
В нос ударил сладкий райский запах.
И я почувствовал, как сбилось ее дыхание. Видел, как первогодка поплыла, смотря мне в глаза.
А затем она вмиг переменилась и вылила на меня ушат первосортных помоев.
«Ты будешь последним, к кому я обращусь» — мы оба понимали, о чем именно Милка говорит.
Посмотрим.
Неприятно ей, понимаешь ли, когда я стою сзади.
Подожди, я еще около тебя обнаженной сзади встану.
Сама попросишь.
Задания я выбирал долго, они не простые. У пандочки, судя по пройденным олимпиадам, мозг неплохо шарит, но сейчас моей далеко не благородной целью является её полный провал. Нужен повод называть девушку свалившейся на мою голову бездарью и сокрушенно вздыхать. Ведь придется отрываться от собственных важных дел и устраивать с первокурсницей внеурочные занятия. Не могу же я бессердечно стоять в стороне, когда доверенная мне студентка так плохо справляется с легкими задачками.
Тридцать минут слишком мало для этих пяти задач. Собирался дать ей как минимум час. Но она вынудила скосить доброту наставника.
Удовлетворенно подхожу к ней, собираясь сказать, что время не резиновое и молить дать еще минут десять не имеет смысла. Она сама виновата, не стоило опаздывать. Но пандочка сразу протягивает листок, стоит оказаться рядом, и, хмурясь, произносит:
— Там в последнем задании у меня возникли сомнения. Поэтому я предположила два решения.
Усмехаюсь.
Как же, два.
Самомнение у тебя, мелочь, завидное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ее сотовый, лежащий на столе, начинает вопить мелодией из «Чип и Дейла». Успеваю заметить на экране надпись: «Папулечка», а рядом аж три сердечка. Если бы я одаривал эмоджинами контакт своего биологического родителя, они бы имели совершенно иной окрас. Да, три коричневых куска зловонного говна именно то, что подошло бы лучше всего.
Первогодка выхватывает сотовый и пунцовая нервно отвечает на звонок. Затем спешно берет сумку и говорит:
— Мне надо срочно домой. Пока. — выбегает прежде, чем я успеваю среагировать.
Лист с ее ответами я складываю несколько раз и кладу в карман брюк. Посмотрю решения дома. Вряд ли она меня удивит.
Глава 10
Семейный ужин проходит под звонкое треньканье сестры, рассказывающей о том, как незадачливая девочка Лида попыталась увести из-под носа Янки Андрея. Папу, судя по выражению лица, красочные откровения младшей дочери о безжалостной ликвидации вставших на пути обнаглевших конкуренток несколько смущают, а точнее — пугают. Он откашливается и как можно деликатнее пытается объяснить нашей местной вышибале, что таскать одноклассниц за волосы не достойное занятие для маленьких принцесс. А еще доказать, что бедный Андрей имеет право на собственный выбор.
Андрей, держись там. Мы с папой за тебя переживаем.
Мелкая шумно вздыхает, с нескрываемым разочарованием в своем родителе берет в руку стакан с компотом и делает пару неспешных глотков.
Я наслаждаюсь едой и с долей ехидства тайно за ними наблюдаю. Но сестра, кажется, решила переменить тему, не встретив восхищенных отзывов, и теперь с улыбкой снизошедшей царевны обращается ко мне:
— Милка, а как дела в твоем университете?
— Отлично. — коротко отвечаю, накладывая себе в тарелку еще гречки.
— Ты как-то суховато звучишь, — подозрительно щурится мелочь, — Прямо как эта курица.
Она у нас крайне придирчива к еде и никогда не будет молчать, если кто-то что-то пересолил или недоварил. Виноваты? Тогда будьте добры сесть и выслушать все о своих косяках, без цензуры.
Мы с папой — каемся, грешны — пару раз давали ей возможность приготовить легкие блюда. Надеялись отыграться и также иметь возможность высказаться — исключительно в целях воспитания — о ее способностях. Но не тут-то было. У сестры всё получалось идеально. Причем настолько, что теперь яичницу мы безоговорочно доверяем только Янке.
— Меня вместе с двумя другими первокурсниками выбрали в качестве лучших поступивших на курс и каждому дали наставника старшекурсника.
— Молодец, дочь, — искренне хвалит папа, — Ты у меня всегда умница!
— А разве наставники не отстающим полагаются? — невинно так уточняет мелочь, недовольно разрезая ножом куриную грудку.
— А ты разве не хотела пойти в кино на Звездного Принца? — сахарным голосом отвечаю я, и сестра широко улыбается.
Несмотря на наши мелкие стычки, мы друг друга обожаем и всегда понимаем с полутонов. Как, например, сейчас.
— Ты прекрасная дочь. — театрально кивает Янка, и только наш доверчивый папа ведется на эту ужасную игру. — И невозможно мозговитая. Мой личный айдол для подражания.
Я толкаю под столом коленку юной актрисы, и мы обе начинаем смеяться.
— А у меня для вас сюрприз! — внезапно заявляет отец, встает из-за стола и спешно удаляется в коридор.
До нас доносятся звуки его поисковых работ, затем емкое: «Ага».
Кивком головы и поднятыми бровями задаю молчаливый вопрос сестре, не в курсе ли она, что там за «ага» такое? Но она только удивленно пожимает плечами.
Папа в эту минуту возвращается, садится обратно на стул и торжественно кладет на стол синий конверт.
— Ты хочешь, чтобы мы платили за электричество? — испуганно предполагает мелочь, округляя свои большие глаза.
Наверняка догадка возникла вследствие их недавнего конфликта.
