— Кажется, обошлось, — сказал вслед удаляющемуся Толстяку Степан.
— А вы заметили, что ему учительская и не нужна! Иначе он бы вернулся назад, как ему указал Степка. Он, похоже, замучился возле школы дежурить, и на всякий случай решил так пройтись, посмотреть: может и найдет кого-нибудь, — предположила Лорик.
— Не кого-нибудь, а меня, — грустно уточнил Нафаня.
— Не унывай! Он, наверное, скоро снимет свое бесполезное дежурство, — утешила его Настя…
Прозвенел звонок. И опять ребята не успели договориться о том, что им делать дальше. До чего же коротки эти перемены, и совершенно не приспособлены для тайных дел…
Все засобирались на урок. Настя предложила Нафане надеть свои очки. Если Толстый вдруг повернет назад и встретится им по дороге в класс, то в таком виде его будет труднее узнать… Сама Настя очки надевала редко, но всегда носила их в специальном футлярчике в кармане. Не дожидаясь согласия, она водрузила их на Нафаню. Тот вмиг ослеп, голова закружилась, все расплылось. В класс он шел почти на ощупь. Ну и конечно, надо же такому случиться, налетел лбом на торец открытой двери класса…
В довершение к синякам под левым и правым глазом, полученным на берегу реки, у Нафани образовался новый — на лбу. Хорошо еще, что Настины очки при этом не пострадали.
Начался урок литературы, с которой классу не везло давно… С тех пор, как уволилась их прежняя литераторша, постоянного педагога так и не было. Эти уроки или заменяли на другие. Или их временно вела какая-нибудь свободная учительница из младших классов. Но сегодня, наконец, завуч представила новую молодую училку — Марью Антоновну, только-только закончившую институт.
Молодая литераторша с энтузиазмом начала урок:
— Ребята, чтобы лучше познакомиться, давайте для начала кто-нибудь из вас прочтет вслух своё любимое стихотворение Пушкина, — она обвела класс взглядом, однако желающих отвечать, почему-то не увидела. Такое странное поведение учащихся не вписывалось в представление Марьи Антоновны о школе. Когда она мысленно готовилась к этому дню, то думала, что в этом месте все наперебой, с огромным желанием будут проситься отвечать. А тут… Такое ощущение, что у этих детей нет любимого стихотворения Пушкина! А разве так может быть?.. Странно!
Взор Марьи остановился на Нафане. С учительского места, три синяка, расположенные на лице горемыки в виде невысокого равнобедренного треугольника, в результате какого-то непонятного оптического обмана, на таком расстоянии смотрелись несколько по-другому… Они сливались в одно большое темно-синее пятно неопределенной, ужасающей формы. Сказать по правде, Нафаня выглядел просто как последний ханыга…
Марья Антоновна подумала:
«Во морда! Наверное, это самый отъявленный бандит и двоечник во всей школе. Ну и контингент мне попался!»
И ей было совсем невдомек, что она видит перед собой отличника и самого тихого ученика в классе. Поэтому она вызвала отвечать Федю. Новой учительнице понравилось это крупное, добродушное и, как ей показалось, интеллигентное лицо…
Федор вскочил очень уверенно. С первого взгляда могло даже показаться, что сейчас он начнет тараторить стих. Но, это только с первого взгляда…
— Я на память ничего не помню! У меня нога болит… Но, у меня все стихи Пушкина самые любимые! Честно! Я их больше люблю, чем прозу какую-нибудь… Можно рассказать что-нибудь своими словами? — предложил Федька.
— Садитесь, — в сердцах сказала учительница… Она даже не стала выяснять — какая связь между ногой этого «ученичка» и его короткой памятью…
На Марью Антоновну было больно смотреть, так неудачно с первого дня начинается ее работа…
Федор же, сел довольный: двойки то не поставили…Тем более, что-нибудь вспомнить и рассказать, даже своими словами, он вряд ли смог бы. При этом, вполголоса он пробормотал: «Сколько волка не корми, а дураком помрешь».
— Марьтонна! А Марьтонна! — вдруг начал тянуть руку Степан.
— Что ты хотел? — рассеяно спросила учительница.
— Я думаю, все же, что нашей вины в плохом знании поэзии нет! У нас так долго не было учительницы… Лучше, давайте я прочитаю стихотворение собственного сочинения? — спросил Степка.
— Читай! — Марья Антоновна обрадовалась хоть какому-то проблеску знаний среди этих, как ей стало казаться, неграмотных учеников.
Степка вскочил, выставил правую руку вперед и начал радостно декламировать:
— Дворник Антон голубей кормил, — Бросил батон: десять штук убил…
По классу прокатился легкий смешок. Литераторша, привыкшая к высокому литературному слогу, негодовала… Степка же, таким странным способом просто встал на защиту, как ему казалось, обиженного друга… Он-то точно знал, что Федька не такой тупой, как подумалось этой новенькой. Да, конечно, он медлительный! Да, конечно, ему тяжело даются такие гуманитарные предметы как литература или там история!.. В общем, все те, где требуется много зубрить… Но зато, как хорошо он разбирается в точных науках: математике, физике… А какие у парня золотые руки! Надо было хорошо знать Федьку, как знал его Степка…
Когда-то их дружба началась с того, что Федор по-соседски починил ему папин фотоаппарат, из которого Степан безуспешно пытался сделать телескоп. Тогда Степка был в полной уверенности, что ему никогда не вернуть этот аппарат в прежнее состояние, каким он был до разборки. Он сидел на лавочке во дворе своего дома и с тоской просчитывал все возможные наказания, которые может учинить ему отец. Федор, заметив грустного Степана и узнав в чем дело, предложил свою помощь. В то время они еще не были друзьями, даже в классе сидели на разных партах. Сначала Степка не поверил, что этот увалень может проделать столь тонкую работу. Старинный папин фотоаппарат был разобран до основания, и в какой последовательности прикручивать все эти пружинки, пластинки, кнопочки — он никак не мог вспомнить. Федор со своей дотошной медлительностью винтик за винтиком собрал все так, что фотоаппарат заработал по-прежнему. И даже, как водится в таких случаях, лишние детали остались… Но, как ни странно, фотик-то работал!.. А что еще нужно?!
Степка еще тогда понял: вот он — друг, на которого можно положиться в трудную минуту. И действительно, Федор впоследствии неоднократно выручал его. Тем более, что Степке постоянно приходили в голову какие-то бредовые идеи, которые он, как правило, до конца не доводил. Заметать же следы этих экспериментов всегда помогал терпеливый Федька…
Не оставался в долгу и Степан. Если кто посмеивался над Федором, Степка тут же, как мог, бросался на его защиту. Он своим острым языком просто уничтожал обидчика. Впрочем, себе то он никогда не отказывал в удовольствии по-дружески подтрунивать над бедным Федькой…
Девчонки, позже примкнувшие к их компании, также души не чаяли в Федоре. Им нравилось постоянно его подкармливать, проявляя женскую заботу о ненасытном желудке парня. Тот, в свою очередь, и для Ларисы с Настей сделал много полезного. Кто, как не он, мог быстро, на ходу, подремонтировать замок на куртке, или браслетик от часов… Степка в таких случаях способен только на теоретические советы и всяческие подковырки…
И вот, эта новенькая Марья Антоновна, теперь только и запомнит, что Федор бестолочь, не отличающий Есенина от Пушкина?.. Нет, уж! Дудки!..
Читая про дворника Антона, Степан включил все свои актерские способности. Он принял удар на себя…
— Плохие стихи! Жестокие! Сознайся, это же не твое сочинение. Я что-то подобное уже слышала, — остановила литераторша распалившегося Степана.
Видимо опомнившись, что нельзя на первом же уроке настраивать против себя детей, Марья Антоновна продолжила уже более миролюбиво:
— Хорошо! Не знаете классиков — давайте поговорим о наших современниках. Никто из вас случайно не знаком со стихами замечательного поэта, нашего земляка Владимира Тишинова?
— Я знаю! Читал как-то! — не моргнув глазом за всех отвечал Степка. Кого-кого, а его трудно чем-то удивить: сколько он всего перечитал. — Правда, наизусть ничего не помню! Это давно было, я еще в первый класс ходил…
— Странно! Неужели ты владеешь даром видеть будущее?
???
— Дело в том, что публиковать свои стихи Тишинов начал только в прошлом году. Так, что это достаточно проблематично читать еще не напечатанное…
Сконфуженный Степка промолчал.
Кончилось все тем, что учительница, чтобы еще больше не портить себе настроения, начала объяснять новую тему.
На перемене после литературы ребята, наконец, сговорились прогулять труды и пойти на речку…
10
— Интересно, что сейчас делают бандиты? — начал разговор Нафаня, когда ребята удобно расположились на берегу реки, прямехонько в том месте, где в прошлый раз столкнулись с драчунами.
